К оживлению российско-японских отношений
Стишок для детей
В золоченом мундире
С громким криком “Банзай”!
Совершил харакири
Молодой самурай.
Словно мячик упруго
Он упал на траву,
Рядом не было друга
Отрубить голову.
Западали глазницы,
Выпадали кишки.
Перешел он границу
В эту ночь у реки.
Шел с заданием скверным
Меж колхозных полей,
Чтобы на звероферме
Отравить соболей.
Не лежи потрошенным
На земле его труп,
Комиссарские жены
Не увидели б шуб.
Вы представьте украдкой
Если б вдруг удалось
Как бы мерзли придатки
В подмосковный мороз.
Не озябнут яичники,
Не придет гайморит,
На посту пограничник,
Пограничник не спит.
Поздней ночью в казарме
Зазвенел телефон
И подняли ударный
Броневой батальон.
По сигналу горниста
За Советский Союз
В бой пошли три танкиста
И собака Ингус.
Командир Задавилин,
Комиссар Гольденштруз,
Моторист Чертишвили
И собака Ингус.
Мчались, пыль поднимая
Через лес и овраг
Не уйти самураю,
Его дело — табак!
На зеленой опушке
У озер и лугов
Его взяли на мушку
И кричат: “Хенде Хох!”
И совершенно излишне
Он бросался вперед.
Танк мечом не попишешь,
Это, брат, не живот.
Здесь твой бой рукопашный —
Это чисто фигня.
Орудийную башню
Защищает броня.
В общем, зря он не сдался,
Зря довел до греха.
Это всем уже ясно
Из начала стиха.
Совершил харакири
Среди русских берез
И глядит на свой ливер
Он сквозь радугу слез.
Если выбрал сеппуку,
Кто ж теперь виноват?
Словом — меч тебе в руку
Спи спокойно, солдат.
Лишь под вишней зацветшей,
Над хрустальным ручьем,
В чайном домике гейша
Зарыдает о нем.
У восточного края
На прибрежном песке
Помянут самурая
Доброй чашей саке.
И о том, как он умер
На погранполосе
Японолог Акунин
Упомянет в эссе.
Император микадо,
Верность предкам храня,
Скажет: “Так вот и надо
Умирать за меня”.
Ой, вы сакуры ветки,
Фудзиямы снега,
А мы верности предкам
Не храним ни фига.
В результате измены,
Безо всякой войны,
Мы готовы за йены
Распродать полстраны.
И теперь мы, мудилы,
За дрянь с правым рулем
Отдаем им Курилы,
Сахалин отдаем.
Чтобы жрать желтопузым
До изжоги кишок
Наши крабы, медузы
И морской гребешок.
Чтоб им суши к обеду
Из тунца и угря…
Наших дедов победы
Мы растратили зря.
Желание быть демоном
Подражание Т. Кибирову
Трудно дело Мальдорора
Изучать повадки бабьи
И вдувать по помидоры
Без виагры, без виагры.
Быть стремительным, отчаянным,
Типа, скажем, Казанова,
Чтобы женщины, кончая,
Тут же начинали снова.
И, отвергнувши с презреньем
Все понятья о добре,
Как Лаврентий Палыч Берия
Или маршал Жиль де Рэ.
Я бы ловко и искусно
Шел, танцуя, по канату
Ницшеанским Заратустрой
Над персидской бедной хатой.
Хорошо бы стать евреем,
Чтоб купить команду “Челси”,
И титаном Прометеем,
Чтоб огонь украсть у Зевса.
А потом совершенно голым
К вожделенью пидарасов
Я бы был к скале прикован
Меж седых вершин Кавказа.
И орел бы отравился
Моей желчью ядовитой
И полег бы глупой птицей
У печальных гор Колхиды.
Хорошо быть Прометеем,
Приколоченным к скале
И Дионисом Загреем,
Эвоэ, бля, Эвоэ.
Фаустом и дон Гуаном,
Пусть беззубым и седым.
Главное, чтоб вечно пьяным
И чтоб вечно молодым.
Пили огненную граппу,
Пили сладостную узу.
Я потом в штаны накакал,
Тяжко бремя Заратустры.
После оргий сладострастья
Я под ментовское ржанье
В результате просыпался
В обезьяннике с бомжами.
Сколько же здоровья надо,
Сколько мужества и силы,
Чтобы быть маркиз де Садом
Иль хотя бы Чикатилой.
Чтоб на пятом на десятке
Стойким ветераном сцены
До утра плясать вприсядку
Перед публикой почтенной.
Эх, сидел бы лучше дома
Да с канала на канал,
Выпив пару реладорма,
Телевизор бы гонял.
Чтоб сон здоровый, чтобы
Ежедневный вязкий кал.
Хорошо бы, хорошо бы,
Хорошо… Да Бог не дал.