В пользу последнего предположения, кроме всего уже сказанного, свидетельствовали и некоторые находки на самой Кой-Крылган-кале. Здесь и в ее окрестностях были найдены обломки крупных пустотелых глиняных человеческих скульптур, очень близких по многим признакам к оссуариям. Но это были еще не оссуарии. Их форма, а главное, сопровождавшие находки угли и обожженные обломки человеческих костей позволяли предполагать, что это вместилища для праха сожженных — урны. Здесь же были найдены обломки масок в виде человеческого лица, которые либо подвешивались к сосуду-урне, либо были деталями больших погребальных статуй — тех же урн.
Таким образом в довольно стройную систему были собраны разрозненные, случайные на первый взгляд, иногда труднообъяснимые факты из прежних и новых раскопок, исследований текстов Авесты и других письменных источников. На основании всех этих материалов Ю. А. Рапопортом была предложена следующая схема истории раннего периода Кой-Крылган-калы.
Центральное здание и оборонительную стену вокруг него начали строить после смерти (или в течение тяжелой, смертельной болезни) какого-то знатного лица, вероятно царя или царицы. Поэтому одна половина погребального здания (западная) строилась с расчетом на немедленную закладку всех входов, более того, закладку бесследную, хорошо замаскированную. Естественно, что постройка такого сооружения требовала много времени, поэтому в погребальные покои могли положить лишь урну с прахом умершего, сожженного уже очень давно и где-то в другом месте. Восточная половина сооружения, совершенно такая же, как и западная, и явно предназначенная для второго погребения, в течение какого-то времени оставалась открытой. После смерти человека, для которого она была предназначена, его тело сожгли на центральной площадке, а урну с пеплом поместили в одной из комнат восточной половины. Когда было произведено сожжение, следы которого найдены в заполнении помещений нижнего этажа, и вторая, восточная половина здания также была закрыта, установить не удалось. Известно лишь, что в конце III в. до н. э. (а построено было здание в начале IV в. до н. э.) закончился первый период жизни памятника и началось разрушение верхнего этажа и перекрытий нижнего. С этого времени центральное здание уже не использовалось по своему назначению, хотя все сооружение еще долго продолжало жить.
Прежде чем закончить повествование о центральном здании, нужно рассказать еще об одном очень вероятном предположении. Мы уже говорили, что разделение его на два одинаковых комплекса было осуществлением заранее продуманного строгого плана. Исследователи должны были объяснить, почему обычная для погребальных памятников крестообразная планировка была осложнена здесь делением здания именно на два совершенно изолированных комплекса.
Обычно всякий храм, в том числе и храм погребального культа, связан с одним или несколькими божествами — покровителями. Какому божеству был посвящен этот древнехорезмийский храм? Изучение находок и сама планировка показали, что в храме в одинаковой мере могли почитаться культы двух важнейших божеств — солнца и водной стихии. Мы уже говорили, что среди найденных на Кой-Крылган-кале статуэток преобладают женские изображения, а среди последних — изображения Анахиты — богини водной стихии, с которой было связано благосостояние, благополучие хорезмийцев. Изображения мужчин встречались редко, однако Анахитам, пожалуй, не уступали количественно фигурки коней. В, связи с этими фигурками необходимо рассказать еще об одном божестве, культ которого необычайно широко был распространен и почитаем в Хорезме. Этого бога звали Сиявуш или Сиявахш. В более позднем среднеазиатском эпосе Шах-наме он выступает в образе юного и прекрасного всадника в золотом шлеме и на черном коне. По преданию, Сиявуш — сын царя Кей-Кавуса и прекрасной девушки, найденной дружинниками царя в лесу и умершей при рождении сына. Сиявуша преследует мачеха, и он, после ряда военных приключений, попадает в страну, управляемую царем Афрасиабом, где женится на его дочери. Однако и здесь ему сопутствуют неудачи: он погибает в результате предательства. Спасшийся сын его, Кей-Хосров, став взрослым, возвращается, чтобы отомстить за отца.
Сиявуш, так же как и Анахита, пришел к хорезмий-цам античного времени из далекого прошлого, претерпев при этом много изменений. Однако даже в средневековом эпосе (смерть матери при рождении Сиявуша, возвращение Кей-Хосрова после смерти отца) отчетливо виден первоначальный смысл этого культа. Сиявуш — бог умирающей и воскресающей природы. Двойники его — древнеегипетский Озирис и древнегреческий Адонис.
Образ Сиявуша — солнечного бога-всадника — нередко встречается в произведениях древнехорезмийского искусства. А если учесть, что в народных верованиях образ Сиявуша представлялся не только в виде всадника, но и в виде своего постоянного спутника — коня, станет ясным, кого изображают многочисленные фигурки коней из Кой-Крылган-калы. Так обосновывалось предположение о погребальном храме двух божеств — богини плодородия и водной стихии и бога солнца, умирающей и воскресающей природы, Анахиты и Сиявуша.
Были сделаны интересные попытки «географического размещения» этих божеств в пределах центрального здания: исследователи захотели узнать, какой из двух комплексов помещений был посвящен Анахите и какой Сиявушу. Хотя в большинстве случаев точное первоначальное положение терракотовых статуэток и не было известно, все же Ю. А. Рапопорту как будто удалось проследить, что большая часть женских изображений относилась к западной части памятника. К тому же в одном из помещений этого комплекса был вырыт ритуальный колодец (Анахита — богиня водной стихии).
С другой стороны, восточная половина погребального здания, окна помещений которой смотрели на восток и на юг, как будто бы больше соответствовала культу солнечного божества. Так возникла гипотеза о посвящении западного комплекса Анахите, а восточного — Сиявушу.
Если верно предположение о том, что центральное здание — царский мавзолей (а это очень вероятно, судя по масштабам всего сооружения), то есть основания предположить и другое: началу строительства предшествовала смерть царицы; ее прах был поставлен в западной половине. Царь после смерти был сожжен на центральной площадке, а останки его захоронены в восточном комплексе.
Строго говоря, все эти предположения (за исключением того, что Кой-Крылган-кала — храм погребального культа) не могут считаться бесспорными; не исключено, что все, о чем здесь рассказано, происходило несколько иначе. Однако сейчас, на основании всех известных исследователям материалов, эти предположения кажутся наиболее вероятными.
Погребальная постройка была центральной и важнейшей частью храма, своего рода фокусом всего сооружения. В целом же погребальный храм имел значительно более сложную структуру, включая большое число сооружений различного назначения. Древневосточный храм — это обычно не только религиозный, но и крупный политический, научный и хозяйственный центр. А если учесть сложную и мощную систему обороны, то можно добавить, что Кой-Крылган-кала еще и сильная хорезмийская крепость.
Почему место погребения, даже царского, требовало такой колоссальной постройки, а особа царя даже после смерти — божеских почестей? Объясняется это тем, что в большинстве древневосточных государств, в том числе и в Хорезме, личность царя считалась священной и рассматривалась как воплощение 'божества. Обычно цари, кроме светской и политической власти, осуществляли и верховную религиозную власть.
Интересно, что «божественность» хорезмийских царей непосредственно связана с Сиявушем. По преданию, Сиявуш либо божественный предок, либо основатель династии царей древнего Кангюя. Царь Хорезма являлся одновременно и верховным жрецом.
Погребения царей и знатных лиц сопровождались множеством необходимых для загробной жизни вещей, сделанных из ценных пород дерева и камня и драгоценных металлов. Стоимость их достигала порой фантастических цифр. Однако ни постоянная вооруженная охрана, ни всевозможные ухищрения и «секреты» при маскировке погребений не спасали их от грабителей.