— Что же я мог сделать? Сбежать с поста? Это не в моем характере, ни с каких постов я никогда не убегал и не имел прав убегать, ибо это было бы дезертирством. Человек я, как уже раньше об этом говорил, подневольный, и когда партия обязывает я должен подчиниться.
…Не так-то легко „вводить в заблуждение тов. Сталина“.
— Режут слух дифирамбы в честь Сталина, — просто неловко читать.
— Я никогда не считал себя и не считаю безгрешным. Я никогда скрывал не только своих ошибок, но и многолетних колебаний. Но нельзя скрывать также и того, что никогда я не настаивал своих ошибках и никогда из моих мимолетных колебаний не издавал платформу, особую группу и т. д. Власти и славы без крови не бывает.
— Я не знаю, что значит доверие. Оно, естественно, возлагает меня новые, дополнительные обязанности и, стало быть, новую, дополнительную ответственность.
— Судьба — это нечто незакономерное, нечто мистическое. В „истину“ я не верю!
— Я решительно против издания „Рассказов о детстве Сталина“. Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, „добросовестные“ брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остается фактом.
Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) Культ личности вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Советую сжечь книжку.
— Конечно, были причины того, что опасности прошли мимо меня. Но мог иметь место ряд других случайностей, ряд других причин, которые могли привести к прямо противоположному результату. Так называемая судьба тут не при чем.
— Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем неплохо. Другое дело — православная духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма.
Многие любят за мою спину спрятаться, по каждой мелочи на меня ссылаются, ответственность брать на себя не хотят.
— Да что Сталин, Сталин человек маленький.
После кончины Нади, конечно, тяжела моя личная жизнь. Но ничего, мужественный человек должен оставаться всегда мужественным.
Наш род, видимо, крепкий род».
В 1939 г., за полвека до событий, которые произойдут в нашей стране в 1991 г., Сталин предсказал (революционерка А. М. Коллонтай записала его слова):
— Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны. И мое имя тоже будет оболгано и оклеветано. Мне припишут много злодеяний. С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций. И всё же, как бы ни развивались события, но пройдет время и взоры новых поколений будут обращены к деяниям и победам нашего социалистического Отечества. Новые поколения поднимут знамя своих отцов и дедов. Свое будущее они будут строить на примерах нашего прошлого…
Что касается Ленина и Петра Великого, то последний был каплей в море, а Ленин — целый океан.
Полное единодушие бывает только на кладбище.
Если точка зрения является немарксистской, следовательно, она является глубоко ошибочной.
Нам нужно настоящее единство, а не игра в единство.
Человек безголовый, или, точнее, с репой на плечах вместо головы, вот беспартийность. Нет таких крепостей, какие не могли бы взять большевики.
У партии незаменимых людей нет.
Контроль денежных мешков над правительством у нас немыслим и совершенно исключен хотя бы потому, что банки у нас уже давно национализированы, а денежные мешки вышиблены вон из СССР.
Для того чтобы переделать мир, надо иметь власть.
Кадры решают всё.
25 мая 1945 г. состоялся прием в честь командующих войсками Красной Армии. Когда Сталин произнес тост, который по своей значимости, величественности и, главное, справедливости войдет века в память соотечественников. В его содержании есть такие слова: «Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что заслужил в этой войне общее признание — как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны… У него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок… Иной народ мог бы сказать правительству: „Вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой“. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства, он пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие. За здоровье русского народа!»
После произнесения этого тоста Сталиным к нему подошел растроганный Маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза Павел Семенович Рыбалко:
— Как Вы, товарищ Сталин, замечательно сказали о русском народе! Откуда Вы, грузин, так глубоко знаете русский народ?
Сталин сердито ответил:
— Я не грузин — я русский грузинского происхождения.
Сталин, в отличие от красных князьков, отлично осознавал, что поклонение воздают не столько ему, сколько символу державы, Государственной власти. Он порой и говорил о себе в третьем лице, ибо имел в виду некий державный миф, волей Истории воплотившийся в персонифицировавшийся в грузинском семинаристе Сосо. Однажды ругая своего сына Василия, Сталин просил его: «Ты думаешь, ты — Сталин? Я ещё не Сталин!» И сказал, показав на собственный портрет: «Это он — Сталин!»
Сталин часто противился раздуванию его культа личности.
В 1925 г. он категорически выступил против переименования Царицына в Сталинград. Вот текст его письма по этому вопросу: секретарю Царицынского губкома ВКП(б) П. Б. Шеболдаеву:
«Я узнал, что Царицын хотят переименовать в Сталинград. Очень прошу иметь в виду, что: 1. Я не добивался и не добиваюсь переименования Царицына в Сталинград. 2. Дело это начато без меня и помимо меня. 3. Если уж так необходимо переименовать Царицын, назовите его Мининград или как-нибудь иначе. 4. Если уж слишком раззвонили насчет Сталинграда и теперь Вам трудно отказаться от начатого дела, не втягивайте меня в это дело и не требуйте моего присутствия на съезде Советов, — иначе может получиться впечатление, что я добивался переименования. 5. Поверьте, товарищ, что я не добиваюсь ни славы, ни почета и не хотел бы, чтобы сложилось обратное впечатление».
Сам Сталин не выпячивал свою историческую роль, свою значимость, он заявлял о себе: «Что касается меня, то я — только ученик Ленина, и моя цель — быть достойным его учеником».
«У нас есть учение Маркса, Ленина. Никаких дополнительных учений не требуется».
Сталин резко одернул близкого ему политического соратника Молотова, когда тог закончил деловое письмо: «Преданный тебе, Молотов».
Сталин внушал, и не только ему: «Преданным надо быть учеником Ленина, социализму, партии, а не личности Сталина».
21-го января 1925 г. И. В. Сталин не просто почтил память В. И. Ленина, а выразил главный императив советской эпохи: «Помните, любите, изучайте Ильича, нашего учителя, нашего дождя. Боритесь и побеждайте врагов, внутренних и внешних — по Ильичу. Стройте новую жизнь, новый быт, новую культуру — по Ильичу.
Никогда не отказывайтесь от малого в работе, ибо из малого строится великое — в этом один из важных заветов Ильича».