— Не стоит, — я будто бы видела, как сживаются бескровные губы старшего жреца в тонкую линию.

— Вы передумали?..

— Ни в коем случае. Её духовная сила действительно велика. Удивительно, как наложенный барьер ещё держится.

— Это стоит усилий. Девчонка не ведает, что творит. Каждый раз «безрезультатно» взывая к Торису, она увеличивает свой запас. Нужно торопиться. Боюсь, вскоре Бог сможет услышать её, и тогда он не позволит мне отдать её Вам.

Сердце стучало, казалось, столь громко, что его слышали за лиги вокруг. Дыхание участилось, и мне стало трудно дышать. Нет, они ведь говорят не обо мне?.. Нет, конечно, зачем же им говорить о столь слабой взывающей…

— Ольга, или как там её… В общем, она должна быть готова к ритуалу. Наш Бог голоден и в этот раз мы не стали собирать дань с других Жрецов. Поэтому, если с ней что-либо случиться, ты дорого ответишь за срыв ужина моего Господина.

Не сдержавшись, чуть высовываюсь и, проморгавшись, чувствую, как душа рвётся из тела. Рядом с наставником стоит высокий мускулистый мужчина с чёрными волосами и пронзительными сиреневыми глазами, которые сейчас смотрят в никуда. Но не это меня обеспокоило. Чёрная униформа с красными нитями и шпагатом, сплетённым в канатец. Одеяние Воина Крови, поклоняющегося одному из самых жестоких Богов, Богу Даргишу, что, даже купаясь в кровавом море, не сможет насытиться.

— Скоро мы встретимся, Ольха Проказливая, — сказал он грудным голосом, и волоски по всему телу встали дыбом. Ужасающие своей холодностью глаза цвета сирени, смотрели прямо на меня, будто на раз читая саму мою суть. — Твоя душа станет Нашей.

Не чувствуя ног, я рванула с места и побежала к себе, чтобы собраться с мыслями и найти выход из сложившейся ситуации. И только мама могла мне помочь, благо моих сил хватало на то, чтобы призвать её дух…

— Развлекаемся, ребятки? — положил я локоть на плечо одного из бугаев. Они были здоровыми, но всё же, на голову ниже меня самого. Сам удивляюсь, что стал таким дылдой, но ничего не поделаешь.

— А то, — сыто рыгнул один из них, заставив меня поморщиться. — Посмотри, какая цаца. Так вот, брат, я, говорю, буду первым, а ты уж, если что останется…

— Вы не поняли меня, господа, — оскалился я, чувствуя, как удлинившиеся клыки оцарапали губу. — Эта девушка пересядет за наш столик, и Вы не станете ей мешать. Не так ли?

В их пьяных мозгах осталась капля сообразительности и они отступили. Вряд ли им хотелось ввязываться в драку с непонятным мужиком, который вполне может откусить им не только палец, но и всю руку.

— Пойдём, — мягко сказал я девушке, не предпринимая попыток протянуть ей руку или же сдвинуться с места. Кто знал, как она отреагирует на эти невинные жесты. Расценит ли за признак агрессии? — Не бойся. Никто не тронет тебя. Не думаю, что оставаться в одиночестве в подобном месте будет правильным решением. Ты так не считаешь?

Девушка смотрела на меня, как на самое ужасное существо, что только могло ей встретиться в жизни. Почти животный ужас, смешанный с чем-то светлым, но с чем именно, я никак не мог различить. Она внимательно вглядывалась в моё лицо, но я знал, что она его не видит, смотря будто бы сквозь него. И она явно что-то там разглядела, и меня это настораживало так же, как и появившееся свечение у неё на лбу, руках и в районе сердца. Что это такое я не знал, но понимал, что, похоже, его замечаю лишь я один.

— Вы обещаете, что не причините мне вреда, пока я буду находиться с Вами? — неуверенно прошептала она, будто боясь собственных слов или же голоса.

— Обещаю. — Почему-то вспомнился один из старых мультфильмов, где тёмная богиня ставила крестик у себя на ключице, как знак нерушимости своей клятвы. Мне это показалось забавным, и я поставил себе такой же невидимый знак, чуть касаясь ногтём кожи, на левом плече, там, где не было татуировки фейри. Девушка ошарашено распахнула свои глазища. Так, похоже ей знаком такой жест. Остаётся надеться, что он значит не обратное тому, что я хотел продемонстрировать. Судя по тому, как та поднялась и шагнула ко мне, я не прогадал.

— Знаешь, я уже начинаю жалеть, что взял тебя с собой, — по-доброму усмехнулся демон, когда мы подошли к нашему столику. — Ты просто-таки притягиваешь неприятности и впутываешься в различные истории. Ощущение, будто…

— …мир пытается избавиться от меня, — равнодушно закончил за него я, хотя на кончике языке появился вкус горечи. — Не волнуйся, мне уже не в первый раз такое говорят. И, как чувствую, не в последний.

Чуть отхожу в сторону, подхватываю свободный стул и ставлю его рядом со своим. Но, стоит мне усесться, как девчушка приподнимает его с видимыми усилиями, но переставляет подальше так, чтобы между мной и ею сидели демон с наёмником. Меня это и озадачило и немного обидело.

— Неужели он такой страшный? — удивился демон, пристальнее рассматривая меня. — Я не разбираюсь в человеческих канонах красоты, но он вроде не выглядит уродом или же просто опасным парнем.

— На счёт последнего ты прогадал, Рурка. — Возразил Грег, чуть улыбаясь. — Именно таких ребят нас, каменных, и учат обходить стороной при возможности.

Они замолчали, наконец, обратив на меня внимание и уловив мой предостерегающий взгляд. С детства ненавидел, когда меня пытались обсуждать в моём же присутствии. К счастью, чтобы люди поняли свою ошибку, достаточно лишь слегка надавить, и не важно, в физическом или же моральном плане.

— Нет, он не страшный, — спасла их от расправы девушка, сжавшись, кажется, ещё сильнее. — Просто меня слепит его аура веры.

Растерянно переглянувшись с демоном, мы синхронно пожали плечами, но вот Грег не пребывал в неведении.

— Она Жрица, или же посвящённая. — Весомо изрёк он, отхлёбывая своего отвратного пойла и при этом не поморщившись. — Так или иначе, слишком неопытная, даже не умеет читать ауры.

— Я умею! — горячо возразила она, едва ли не плача. — Почему Вы мне не верите?

— Да потому, что даже у Высших Жрецов свет веры не может ослепить.

Кхм, похоже, это то, о чём предупреждала Мирра.

«Будь осторожен. Другие Жрецы будут чувствовать силу твоей веры и просвещенности. Ты будешь лакомым кусочком для любого Бога, ибо видел одного из нас своими глазами и потому не просто веришь, а знаешь».

Но, чёрт возьми, что мне со всем этим делать? Если она говорит, что я едва ли не слеплю её, то просто необходимо как-либо скрыть эту… ауру веры, иначе у меня будут серьёзные проблемы.

— Ты расскажешь о себе, ничего не утаивая, — холодно бросил я, пристально глядя девушке в глаза. — Это для твоего же блага.

— Но вы ведь дали нерушимую клятву…

— Её дал Я, но не мои спутники…

Боль сжала сердце, а по щекам вновь потекли слёзы, но, тем не менее, я продолжала слушать размеренный, неживой голос своей матери, вернее её призрака.