Описание сокровищ вдовствующей императрицы и ее роскошных нарядов приводит в своей книге Дерлин.
«Ее величество ввела меня в комнату, где показала мне свои драгоценности. С трех сторон эта комната от пола до потолка была заставлена полками, на которых находилось большое количество коробок из черного лака — в них хранились всевозможные драгоценности. На некоторых коробках были наклеены желтые ленты с надписями о содержимом. Ее величество, указывая на один из рядов коробок, расположенных с правой стороны комнаты, сказала: „Здесь я храню самые любимые украшения — их я ношу ежедневно, а в остальных коробках находятся украшения, которые я ношу только в особых случаях. В этой комнате около трех тысяч коробок с драгоценностями. Еще больше коробок находится в другой комнате, которая охраняется“.
Мне было предложено принести пять коробок, стоявших в первом ряду на полке, и поставить на стол. Она открыла первую из них, и я увидела необычайной красоты пион, сделанный из коралла и нефрита, его лепестки дрожали словно живые цветы. Цыси прикрепила пион к наколке на голове. Затем она открыла другую коробку и вынула из нее великолепную бабочку, также из коралла и нефрита. В двух коробках находились золотые браслеты и кольца, отделанные жемчугом и нефритом. В последних двух коробках были ожерелья из жемчуга. Таких изумительных вещей я никогда не видела.
Одна из фрейлин принесла несколько платьев-халатов для выбора. Ее величество осмотрела эти халаты и сказала, что ни один из них ей не подходит, и велела их унести. Я бросила взгляд на халаты и поразилась их совершенной красотой, удивительной расцветкой и красочной вышивкой. Вскоре та же фрейлина вернулась с еще большим количеством халатов, из которых Цыси выбрала один — цвета морской волны, расшитый белыми аистами. Она надела его и, осмотрев себя в зеркале, решила, что нефритовая бабочка ей не подойдет, сказав при этом мне: „Вы видите, я очень щепетильна даже к мелочам. Нефритовая бабочка слишком зеленая, и она безобразит мой халат. Положите ее обратно в коробку и принесите мне жемчужного аиста из коробки номер тридцать пять“. Я направилась в комнату, где находились драгоценности, к счастью, быстро нашла коробку № 35 и принесла ее Цыси. Она открыла коробку, взяла аиста из жемчуга, обрамленного серебром, и приколола к волосам. Затем одела короткий розового цвета жакет, разукрашенный вышивками аиста. На ее носовом платке и туфлях также были вышиты аисты. Знаменитый головной убор Цыси украшали 3500 жемчугов, различных по размеру и по форме, изумительного цвета. Когда Ее величество полностью облачилась в свои наряды, она выглядела словно „дама-аист“».
Наряд Цыси подчеркивал ее несравненное богатство, знатность, блеск и тонкий вкус. Она любила одеваться в дорогостоящий халат — специфическое китайское одеяние, напоминавшее длинное европейское платье, носила накидки, расшитые жемчугом. Голову ее украшала причудливая прическа с обилием наколок на голове. Для официальных встреч вдовствующая императрица надевала красивый атласный или шелковый халат желтого цвета, расшитый золотыми драконами или ярко-розовыми пионами. Ей не нравился желтый цвет. «Я выгляжу в нем, — с досадой говорила она, — слишком некрасивой. Мое лицо сливается с желтым цветом». И тем не менее установленный этикет вынуждал ее соблюдать правила, хотя нередко она их и нарушала.
Для повседневной носки у ней имелось более 300 платьев-халатов, которые хранились в лакированных коробках, обвязанных желтым шелком. Каждый халат отделывался жемчугами и нефритовыми камнями.
Зимой Цыси предпочитала носить халаты из атласа с меховой подкладкой, а летом — халаты из тонкого шелка с вышивками. Рукава халата расшивались тесемками; на шее императрицы-регентши красовались изысканные воротнички.
Чаще всего вдовствующая императрица надевала халат из бледно-зеленого атласа, расшитого иероглифом «шоу» и покрытого драгоценными камнями. Поверх платья-халата она набрасывала накидку в виде сетки, сшитую из жемчугов и отделанную кисточками из нефрита. Накидка затягивалась двумя нефритовыми пряжками. На правом плече с верхней пуговицы свисал шнурок с 18 большими жемчугами, отделенными друг от друга плоскими кусочками блестящего прозрачного зеленого нефрита. Возле этой же пуговицы был прикреплен огромный неяркого цвета рубин, от которого спускалась желтая шелковая кисточка, увенчанная двумя крупными жемчугами.
Однажды, готовясь к встрече с иностранными дипломатами, она велела достать из гардеробной до 30 халатов. Осмотрев все халаты, Цыси нашла, что ни один из них не годится, и велела принести еще несколько. Наконец она надела голубой халат, на котором было вышито 100 драгоценных бабочек.
Особое внимание Цыси уделяла головному убору. Обычно на ее пышных волосах красовалась длинная наколка, отделанная по краям жемчугом и нефритом с изображением бабочки и летучей мыши (символ счастья). С левой стороны наколки свисала кисточка из жемчугов, а в центре красовался нефритовый феникс.
Ее руки украшали два браслета: один из жемчуга, другой — из нефрита. На пальцах было несколько нефритовых колец. Браслеты и кольца имели изображения бабочек. Для предохранения длинных ногтей на среднем пальце и мизинце обеих рук Цыси одевала драгоценные наконечники — футляры длиною до 8 сантиметров. Ее туфли, украшенные маленькими кисточками из жемчуга, были расшиты разноцветным нефритом.
Увлекаясь искусственными украшениями, Цыси тем не менее питала особую страсть к естественным цветам, особенно к белому жасмину. Ее личные апартаменты, тронные залы, театральная ложа были щедро украшены всевозможными цветами. Китайцы не ставили срезанные цветы в воду, а держали их сухими в вазах или горшочках: в таком виде они издавали больше аромата.
На прическе вдовствующей императрицы в любое время года красовались живые цветы. Она не разрешала прикалывать живые цветы молодой императрице — жене Гуансюя и фрейлинам: они могли носить лишь нефрит и жемчуг. И это мотивировалось тем, что ее придворные женщины были молодыми и могли обойтись без живых цветов.
Цыси считала себя хорошим каллиграфом: она писала на свитках кистью и даже щеткой крупные иероглифы, обозначающие «долголетие», «счастье», «мир». Такими свитками награждались ее дворцовые фавориты и даже иностранцы. А чтобы никто не мог спутать ее подарок, на таком свитке ставилась личная печать Цыси.
Увлекаясь живописью и каллиграфией, Цыси считала себя талантливой художницей. Она содержала при дворе 18 художников, отобранных как самых лучших из многочисленных мастеров живописи и портрета. Им вменили в обязанность рисовать Цыси в разных позах: одну или в окружении близких. Больше всего она любила позировать перед художниками в образе богини милосердия Гуаньинь с четками в руке. Свои портреты Цыси дарила приближенным в знак великого внимания.
Американская художница Катрин Карл в 1904 г. рисовала с натуры портрет Цыси. Она написала два ее портрета: один остался во дворце, а другой был послан на выставку в американский город Сан-Луис. Портрет был вынесен из дворца Цыси с соответствующими церемониями: перед ним было совершено челобитье, в котором принял участие император Гуансюй.
Посредственная художница К. Карл за один лишь портрет запросила с Цыси 100 тысяч американских долларов. Портрет пользовался шумным успехом в США и принес художнице немалый доход.
Катрин Карл была первая европейская женщина, которая длительное время находилась под одной крышей с Цыси, наблюдала за ней, наиболее подробно описала ее внешность в книге «С вдовствующей императрицей Китая». В этом описании сильно чувствуется субъективное восприятие, тем не менее оно представляет определенную ценность как наблюдение очевидца.
«Превосходно сложенная фигура с прелестно посаженной головкой на плечах. Все было при ней: поистине красивые руки, изысканно маленькие и пухлые; симметричная, правильной формы голова с довольно большими ушами; черные как смоль волосы, гладко зачесанные на пробор над высоким широким лбом; тонкие изогнутые брови, блестящие черные глаза, симметрично расположенные на лице; аристократический нос „благородной“ формы, как называют его китайцы; верхняя губа подчеркивает ее твердость; довольно большой, но красивый рот с подвижными алыми губами, которые придают ее улыбке редкое очарование, когда, полуоткрыв их, она обнажает здоровые белые зубы; волевой подбородок, но без намеков на упрямство. Если бы я не знала, что ей около 69 лет, я бы подумала, что передо мной хорошо сохранившаяся 40-летпяя женщина».