Чтобы как-то расположить к себе малолетнего сына, Цыси на Новый год устраивала для него театральные представления и игры — в течение двух недель мальчика освобождали от учебы, и он предавался забавам. Веселые дни Нового года проходили быстро, и вновь наступали скучные, монотонные будни: Тунчжи должен был десять часов в день просиживать за школьной партой и внимательно выслушивать нравоучения строгих наставников, которые осуждали все современное, идущее с Запада, и прославляли китайскую старину. Мальчик хотел заниматься играми, проявлял любопытство ко всему новому, неизвестному, но этому противились его строгие учителя.
Цыси никогда не проявляла материнской ласки к своему сыну, не вникала в его душевный мир, не уделяла ему должного внимания, и это закончилось плохо.
Евнухи развращали наследника Тунчжи эротическими рассказами и порнографическими картинками. «Отдушиной» в его жизни стало скрытное посещение увеселительных мест за пределами Запретного города. До женитьбы он пристратился бывать в театрах, где ставились вульгарные пьесы с сексуальными сюжетами, посещал публичные дома, где развлекался с «цветочными девушками».
Переодевшись простолюдином, Тунчжи навещал знаменитый пекинский книжный базар Люличан и интересовался прежде всего порнографическими картинками и книгами. Его находили в компании пьяных и распущенных молодых людей, проводивших время в оргиях и разврате. «Духовным отцом» Тунчжи на этом поприще был преданный евнух по имени Чжоу. Он устроил потайной выход в стене императорского дворца и под покровом ночи на повозке отвозил своего повелителя в «злачные» места, а затем, перед рассветом привозил домой.
В 1869 г. наследнику исполнилось 17 лет — возраст, достаточный для женитьбы. Как положено по традиции, во дворец были собраны дочери маньчжурских чиновников на смотрины. В отличие от своего отца Сяиьфэна, который не присутствовал при выборе жены, Тунчжи мог лицезреть своих будущих избранниц. Ему подобрали в невесты красивую девушку по имени Алутэ — дочь известного конфуцианского книжника-историка Чун И, члена императорской академии Ханьлинь. По описанию современников, это была незаурядная девушка: она знала классические конфуцианские книги, была знакома с высказываниями древних мыслителей Китая, хорошо владела китайской каллиграфией и даже неплохо рисовала.
Алутэ обладала независимым и решительным характером, который унаследовала от отца и его братьев. В ее семье только отец был конфуцианским ученым-книжником, а остальные его четыре брата служили в знаменных войсках и отличались гордым нравом.
Самоубийство в феодальном Китае считалось признаком не малодушия, а мужества. В августе 1900 г., когда иностранные войска ворвались в Пекин, четыре брата отца Алутэ проявили такое мужество. Во дворе, где они жили, была вырыта большая яма. Все члены их семей разместились в ней в определенном порядке. Затем их слугам приказали засыпать яму землей — так заживо было погребено 27 человек. Покорению иностранцам четыре брата предпочли смерть.
Император Тунчжи, видимо, питал искреннюю любовь к своей гордой и красивой избраннице. После того как прорицатели определили, что жених и невеста соответствуют друг другу и что это будет счастливый союз, началась деятельная подготовка к свадьбе, которая была назначена на 16 октября 1872 г.
Вдовствующие императрицы Цыси и Цыань по этому поводу обнародовали указ, в котором говорилось: «Прошло уже одиннадцать лет с тех пор, как император Тунчжи взошел на Трон дракона в малолетнем возрасте. Теперь пришло время, позволяющее избрать ему добродетельную девицу в супруги с согласия и с помощью его домашних. Он избрал Алутэ, дочь Чун И, в качестве императрицы, а посему Великая императорская свадьба состоится в девятой луне 11-го года правления Тунчжи».
В связи с таким важным событием интерьеры Дворца земного спокойствия, где обычно проводились церемонии бракосочетания императоров, убрали заново: развесили цветные парчовые свитки с изображением драконов и фениксов, позолоченные иероглифы «шуанси» (двойное счастье). Все блистало великолепием и подчеркивало торжественность момента.
После обнародования императорского указа о совершении помолвки Алутэ ее родителям отправили богатые подарки: куски шелка и хлопчатобумажные ткани, 20 оседланных лошадей с кольчугами, луками и стрелами (память о тех временах, когда маньчжурские женщины провожали своих мужей в военные походы); стадо овец (признак богатства маньчжурской семьи); слитки золота и серебра (древний обычай, обозначавший куплю невесты). Ее родителей также одарили зимней и летней одеждой, собольим мехом, золотым и серебряным чайными приборами. Среди даров невесте можно было видеть курильницы, позолоченные кувшины, роскошные сиденья, цветные знамена с различными изображениями, включая знамена с изображениями дракона и феникса — символами брачного союза.
Красочные «драконовые шатры» с подарками из императорского дворца доставили на паланкинах в дом невесты. Толпы народа с удивлением глазели на такую необычную процессию, которую сопровождали чиновники. Разодетая в яркое венчальное платье-халат, Алутэ, став на колени, приняла подарки и совершила челобитье.
За два дня до свадьбы высокопоставленные чиновники посетили Храм императорских предков и известили их о предстоящей свадьбе, прося ее одобрить. Церемония сопровождалась неоднократным челобитьем перед табличкой духа каждого покойного императора цинской династии. После такого челобитья свадьба считалась одобренной.
За день до свадьбы символы императорской власти — Золотая печать и Золотой свиток, а также венчальный фениксовый паланкин были доставлены во Дворец высшей гармонии для показа императору. После этой церемонии глава придворных астрологов объявил о наступлении благоприятного часа для бракосочетания.
Император, одетый в церемониальный халат, под звуки большого барабана и большого колокола проследовал во Дворец высшей гармонии. Он осмотрел Золотую печать и Золотой свиток. После этого чиновник громким голосом зачитал указ вдовствующих императриц Цыси и Цыань о помолвке.
Император вернулся в свои покои, сменил халат и направился во Дворец материнского спокойствия, чтобы выразить почтение двум вдовствующим императрицам и сообщить о совершении предписанных церемоний и о прибытии невесты.
Утром 16 октября 1872 г. (время, определенное прорицателями) Алутэ покинула родительский дом и отбыла на фениксовом паланкине в Запретный город. Путь ее следования был усыпан желтым песком; по обеим сторонам стояли солдаты, запрещавшие жителям смотреть на невесту императора: с этой целью все окна домов на улицах, где проезжал императорский кортеж, были закрыты голубыми занавесками. Великий князь Гун в качестве посредника между женихом и невестой находился во главе процессии. Музыканты с желтыми перьями на шапках шли сомкнутым строем, плечом к плечу, за ними шествовали несколько сот слуг в ярко-красных халатах — они несли разукрашенные фонари на тонких палках и большие церемониальные зонты, на которых были вышиты мифическая птица феникс — эмблема невесты и печать новой императрицы. Процессию замыкал табун оседланных лошадей, покрытых позолоченными попонами.
На эту красочную процессию жители улиц смотрели через голубые занавески, боясь быть замеченными стоявшими рядом солдатами.
Свидетель свадебной церемонии французский китаевед Анри Кардье рассказывал о виденном: «Через полуоткрытую дверь мы стали свидетелями, как двигалась эта процессия среди глубокой тишины. Великий князь Гун и другие ехали верхом на лошадях. Мы увидели глашатаев с посохами, завернутыми в желтый шелк; сотни слуг в красных халатах и с белыми зонтиками в руках; сотни людей, идущих попарно, с фонарями; 20 лошадей, покрытых попонами; плотно закрытый желтый паланкин, который несли на красных палках 16 носильщиков, окруженных массой евнухов, одетых во все желтое».