О ТОМ, О ДАЛЕКОМ...
Опять о далеком, о том,
Полночные наши беседы,
Как будет нам житься потом,
Когда мы добьемся победы.
Закроются раны невзгод,
Остынет металл раскаленный,
А поле травой порастет —
Быльем да былинкой зеленой.
Уйдет затемнения тьма,
Увидим — наш город разрушен,
Руинами стали дома,
Но сделались крепкими души.
Пусть я не увижу, но ты
Увидишь (быть может, не скоро),
Начало былой чистоты
И будущего простора.
...Угрюмый мой друг говорит
О самом далеком и близком,
А рядом в шинели танкистской
Любимая молча сидит.
Она, как обычно, грустна,
Ей кажется, злой и усталой, —
Что в жизни осталась война,
А все остальное пропало...
Неправда. Ты в мире найдешь
Не только потери и беды.
Ты выжить должна. Ты вдохнешь
Серебряный воздух победы.
И, может, тогда, в тишине,
Святая наступит минута...
Пускай это счастье — не мне,
Но все-таки будет кому-то.
СТАТУЯ
Осада, осада, осада,
Ворчание дальних громов,
Пыланье осеннего сада
Среди обгоревших домов.
Здесь раньше гуляли и пели,
Здесь девочкой бегала ты.
Под кленами вырыты щели,
На клумбах прибиты цветы.
Снаряды проносятся с воем.
Осколками мины прошит,
Из белого мрамора воин
На главной аллее стоит.
В шинели задымленной рядом,
Угрюмый, усталый, живой,
Не кланяясь злобным снарядам,
С винтовкой стоит часовой.
БАРРИКАДА
Прощай, моя радость,
И плакать не надо.
На улице рядом
Нас ждет баррикада.
Впиваются пули
В угрюмый булыжник,
В комоды и стулья
Из домиков ближних.
На улице этой,
Я помню, жила ты,
И ветры рассвета
Здесь были крылаты.
Здесь в «классы» играла,
И бегала в школу,
И звёзды считала
С мальчишкой веселым.
И снова тревога,
Сраженье... Однако —
Ни мало ни много —
Шестая атака.
Мальчишка, с которым
Ты звезды считала,
С тускнеющим взором
Ложится устало.
Сестра наклонилась —
Завяжет, поможет.
(Иль это приснилось,
Что так вы похожи?)
И память в дыму,
И расколота каска,
И больше ему
Ни к чему перевязка.
А вдруг подрастала
В другой стороне ты,
Не в этих кварталах
Встречала рассветы?
Быть может, не знаю —
Догадок не надо.
Но я защищаю
Твою баррикаду.
Дома за спиною
Дымят, догорая.
Ты здесь, ты со мною,
Моя дорогая.
ВЫСОТА
Знакомые наши места —
Печаль Сталинградского края.
Дымится вдали высота,
По карте — сто двадцать вторая.
Туда мы смотрели не раз,
Кусая засохшие губы.
Врастали во впади вы глаз
Бинокли и стереотрубы.
Мы видели только бугор
Да вражьих окопов бойницы
И не замечали, как с гор
Рассветное солнце струится.
Потом зазвенела зима.
Просторы степей побелели.
Нас ярость сводила с ума,
Когда мы на сопку глядели.
И вот громыхнуло «ура»,
В атаку пошли батальоны.
Крута перед нами гора...
Бегом на могучие склоны
По трупам фашистов, вперед!
И — наша седая вершина!
Орудия, вросшие в лед,
Осевшие набок машины...
Впервые заметили мы
Высокое солнце над степью,
Хрустальные травы зимы,
Морозное великолепье.
Так вот как поет и звенит
Донской удивительный ветер!
Как утренний воздух пьянит!
Как славно живется на свете!
Так вот какова высота!
Ты раньше и ведать не ведал,
Какая вокруг красота,
Как взглянешь глазами победы.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Пулей пробита степная тетрадь,
Стерло землею последнюю дату.
Девушкам можно стихи посвящать,
Крепче стократ посвященье солдату.
Тем посвящаю стихи, кто со мной
Ночью ползет через минное поле;
Тем, кто с рассвета — над картой штабной;
Памяти тех, кто погиб на Осколе;
Тем, кто идет по лощине сквозь дождь, —
С каски — ручей, плащ-палатка намокла;
Тем, кто ведет громыхающий «додж»,
Смотрит сквозь дымные, в трещинах стекла;
Тем, кто поклялся — ни шагу назад;
Тем, кто траву напоил своей кровью;
Тем, что сейчас в медсанбате лежат;
Той, что склонилась у их изголовья;
Тем, в чьих глазах только ярость и месть;
Тем, кого знаю, а может, не знаю;
Всем, кому некогда их прочесть, —
Эти стихи посвящаю.