Поэтому его приезд ни в коей мере не мог быть результатом проявления его личной инициативы. Он мог приехать только с разрешения начальника Генерального штаба майора Якуб, который беспредельно предан Х. Амину, но в свою очередь, не мог отдать такого распоряжения без его ведома.

Именно такая ситуация убеждала меня в том, что договоренность о вводе, я подчеркиваю вводе наших войск в Афганистан между правительствами обеих стран состоялась.

Переговоры начались сразу же по прибытии афганской делегации. Около 21 часа ко мне пришел офицер от Юрия Владимировича Тухаринова, который сообщил, что командарм испытывает некоторые затруднения в согласовании сроков совместной работы и просит меня включится в эти переговоры. Получив разрешение от В. И. Варенникова, я прибыл к месту переговоров.

Встреча с генерал-лейтенантом Бабаджаном была очень теплой. Он вспомнил о боях в Зурманской долине и своей причастности к ним. Так в ходе воспоминаний и похвал, высказываемых друг другу, мы решили все вопросы. Вылет на рекогносцировку был намечен на утро 25 декабря.

В 2 часа 25 декабря я докладывал Маршалу Советского Союза Н. В. Огаркову по аппарату «ВЧ»:

— Николай Васильевич, 108 мотострелковая дивизия к маршу готова. Ожидаем получения задачи и время начала движения. Прошу учесть, что для наводки моста нам потребуется 6–7 часов. С военной делегацией Афганской армии мы все вопросы решили.

— Мы довольны Вашей работой. Сейчас готовится директива, которая после подписания ее министром обороны Д. Ф. Устиновым будет направлена в округ. Для Вашей ориентировки, Виктор Аркадьевич, я передаю ее краткое содержание. Внутриполитическая обстановка в Афганистане сложная и имеет тенденцию к обострению. По просьбе правительства страны наши войска вводятся в Афганистан для стабилизации положения, освобождения афганской армии от охранных функций и переключения ее на борьбу с контрреволюцией.

Вводимая группировка войск включает 40 армию (108 и 5 мотострелковые дивизии, 860-й отдельный мотострелковый полк, 56 отдельная десантно-штурмовая бригада, 353 армейская артиллерийская и 2 зенитно-ракетная бригады; 103 воздушно-десантная дивизия и 345 отдельный парашютно-десантный полк; 34 смешанный авиационный корпус). Кроме того, в качестве резерва будут выдвинуты после отмобилизования на кабульское направление 201 мотострелковая дивизия из САВО, а на кушкинское направление — 68 мотострелковая дивизия из ТУРКВО. (Вскоре после ввода армейская артиллерийская и зенитно-ракетная бригады, а также отдельные ракетные дивизионы 2-х мотострелковых дивизий были выведены из Афганистана).

— Николай Васильевич, определен ли порядок ввода или он еще разрабатывается?

— В принципе, он уже определен. Могут быть только небольшие уточнения.

Для 40 армии выделяются оба имеющихся маршрута. 108 мотострелковая дивизия будет выдвигаться по маршруту — Термез, Мазари-Шариф, Ташкурган, Пули Хумри, Доши и дислоцироваться в гарнизонах Доши, Пули Хумри, Таликан и Кундуз. Основу каждого гарнизона должен составлять мотострелковый (танковый) полк.

5-я мотострелковая дивизия в готовности к движению по маршруту — Кушка, Герат, Шинданд, Гиришк, Кандагар после чего разместится в гарнизонах Кандагар, Манджикалай, Гиришк, Сангитан.

— Из сказанного Вами я понял, что выдвижение дивизий будет не одновременным. 5-я мотострелковая дивизия, как раньше и предусматривалось, высылает только разведывательную группу.

— Совершенно правильно. Это же касается и остальных частей и соединений армии. Они должны находиться в готовности к выдвижению.

Одновременно с началом выдвижения 108 мотострелковой дивизии высаживаются посадочным способом на аэродромы: Багрем — 3-й батальон 345 отдельного воздушно-десантного полка; Кабул — 103 воздушно-десантная дивизия под командованием генерал-майора И. Рябченко.

Авиация пока остается на месте. Все ли Вам понятно?

— Разрешите уточнить когда и куда перемещается штаб 40 армии?

— С началом выдвижения 108 МСД от штаба армии должна быть выделена оперативная группа, которая пойдет с дивизией. Штаб армии будет передислоцироваться позже, предположительно в район Кабула.

— Николай Васильевич, если дата начала выдвижения не меняется, то разрешите с рассвета сегодня начать наводку моста.

— Разрешаю, Время перехода государственной границы будет сообщено особым распоряжением. Всего Вам доброго.

Заблаговременное получение такой информации, позволило сразу ознакомить с ней командарма, комдива и без спешки завершить погрузку всего имущества на автотранспорт, еще раз уточнить расчет марша и маршрут движения. Поставить задачи всему личному составу и разъяснить цели нашего ввода, а также заблаговременно построить походные колонны.

Утром 25 декабря позвонил Николай Васильевич Огарков и сообщил, что переход государственной границы установлен в 15 часов по московскому времени (по местному 17 часов). Поскольку наводка моста шла с опережением расчетного времени я попросил его разрешить начать движение в 15 часов не московского, а местного времени, что бы предоставить дивизии больше светлого времени. Такое разрешение было получено.

Командарм Ю. В. Тухаринов в это время проводил рекогносцировку вместе с афганской делегацией. Я был у командующего округом, когда он вернулся и докладывал: «Прилетев в Кундуз, мы сразу отправились к Абдулле Амину — старшему брату главы государства, отвечавшему за северные провинции Афганистана.

Когда мы вошли он сидел за столом. Не встал и не поздоровался. Жестом указал на диван. Разговор шел у нас о размещении наших войск. Он был осведомлен об их предполагаемом вводе в Афганистан и размещении на севере страны. Абдулла назвал несколько мест, которые при моем осмотре оказались непригодными для размещения войск. Прошу Вас, товарищ командующий, разрешить нам становиться своим лагерем, предварительно согласовав этот вопрос с местными властями». После некоторого раздумья Ю. П. Максимов дал такое разрешение и сообщил ему время перехода государственной границы 108 мотострелковой дивизией.

В назначенное время передовой отряд 108 мотострелковой дивизии и передовой эшелон 103 воздушно-десантной дивизии пересекли государственную границу с Афганистаном на земле и в воздухе.

Я вместе с генералами Ю. П. Максимовым и Ю. В. Тухариновым находился на берегу реки, наблюдая за ходом переправы. Головные части, войдя на понтонный мост, длинною около километра двигались робко. Последующие колонны увеличивали темп движения и постепенно вышли на запланированную скорость. С наступлением темноты я вернулся на командный пункт группы в городе Термез.

Вскоре после доклада Н. В. Огаркову о ходе марша раздался телефонный звонок. Я взял трубку и доложил:

— Слушаю, Меримский.

— Жив, курилка — послышалось в ответ. Голос был очень знаком.

— Сергей Леонидович? Вы?

— Узнал. Я, я, здравствуй. В нескольких словах расскажи, что там у вас происходит?

Я доложил ему кратко обстановку после чего он сообщил:

— Спасибо. Завтра утром прилетаю в Термез, будем работать вместе.

— Очень рад. Жду Вас. Мягкой посадки.

Я был обрадован этой новостью. За период моей службы в Вооруженных силах мне приходилось работать под началом многих начальников, которые оставили в моей памяти определенный след. Об одних вспоминаешь с благодарностью, о других более сдержано, а о некоторых неохотно. Тем не менее, каждый из них внес свою лепту в мое воспитание и становление как командира.

О Сергее Леонидовиче Соколове мне хотелось бы рассказать подробнее. Мне повезло, что военная жизнь свела меня с ним. В течение всего времени нашей совместной службы и знакомства (с 1952 г. и по сей день) он всегда относился ко мне с теплотой и доброжелательностью. Я не могу такое отношение объяснить наличием у меня каких то особенных личных качеств. Не могу и утверждать, что он считает меня своим другом, но сторонним человеком я для него не был.

Его доброе отношение не только ко мне, но и к другим офицерам можно объяснить его доброй душой. Эти качества совершенно не означали, что он ангел. Совсем нет. Когда это требовалось он был не только строг, но и крут. Тем не менее, всегда был справедлив и мудр.