А мой хозяин и приятель Валерий Иванович довольно потирает руки, победоносно косясь на пустые залы соседних кафешек-конкурентов. И искренне просит меня прийти завтра. Я его понимаю.
Завтра я опять на посту. В облегающих джинсах голубого цвета и белой блузке. Золотисто-рыжие локоны. Подтянутая, стройная. Сама себе нравлюсь. Нравлюсь мужчинам. Чувствую это по их вожделеющим взглядам. Ощущаю себя почти Шерон Стоун, соблазнительной и откровенно флиртующей. И в этот момент я вижу его, куда-то бегущего. Карие глаза внимательны, пронизывают насквозь. На автомате проносится мимо. Рослый, красивый, загорелый, с черными вихрами. Совсем молодой. В зеленой «найковской» футболке. Наши глаза цепляются, и он тормозит.
– О! Какая красивая женщина! – улыбается он.
– О! Какой хороший мальчик! – подыгрываю я.
Мои руки оказываются в его руках. Потом почему-то на его плечах. Он обнимает меня. Я под гипнозом. Безумие! Взрослая женщина строгой морали. Воспитанная на тургеневских романах! И вдруг! Но я чувствую себя счастливой. Мы начинаем с ним откровенно обниматься. Потом танцуем под песню Любы Успенской. Его сумка и моя брошены на асфальте. Мы смеемся. В какой-то момент я внезапно трезвею.
– Ты кто? Как тебя зовут?
– Я Петр, – он смотрит мне прямо в глаза. – А тебя?
– Лера. Откуда ты? Где работаешь? Или, может, учишься?
– Я музыкант. Скоро закончу аспирантуру.
– О! Так ты Моцарт! Амадей Моцарт! На пианино, что ли, играешь?
– На кларнете. Я тебе сыграю. Поедем ко мне.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать пять…
Он целует мои руки ладошками вверх. И я млею от его знойного взгляда, жарких прикосновений и неожиданного счастья. Я – как в тумане. Не хочу себя контролировать. Не могу от него отказаться. Мы едем к нему домой. В метро он продолжал меня обнимать, ничуть не стесняясь окружающих. Я замечаю недоуменные взгляды пассажиров. Странная парочка, прижимающаяся друг к другу. Разница в возрасте очевидна.
В тот раз он не играл мне на кларнете. Я не могла убедиться в его музыкальных талантах. Нам было не до этого. Мы любили друг друга. Он оказался талантливым мужчиной. Вот он, мальчик по вызову. Моцарт в любви! На рассвете я ушла, тихо поцеловав его в загорелую щеку. Мой мальчишка крепко спал. К обеду он позвонил, встревожено спросил: «Почему ты убежала?»
Мы встречались каждый день. Для этого были все условия. Лето, жажда жизни, любви.
Петька, красавец, орел, аспирант университета. Мечта всех девчонок. Это было наваждение. Я забыла все. Неверного мужа, который ушел к другой.
Петька сделал со мной невероятное. Вернул к жизни. Я превратилась в счастливую, уверенную в себе женщину, молодую и красивую.
Он приходил за мной в кафе. Властно брал мою руку. Галантно целовал ее у всех на виду. И я просто плавилась, таяла у него в руках.
– Девочка моя, детка моя, кыся моя, – называл он меня ласково.
– Сумасшедший Амадей, – кокетливо дразнила я его.
Ему безумно нравилось это. Он перезнакомил меня со своими друзьями-сверстниками, получая удовольствие от того, что ему принадлежит такая женщина. Особый кайф я почувствовала в том же Гидропарке, когда продавщица цветов обратилась к нам со словами: «Мужчина! Купите своей девушке цветы!»
Он любил командовать.
– Нет, я же сказал! Будет именно так, как того хочу я!
И я подчинялась ему, наслаждаясь ощущением его власти надо мной.
Как-то по телефону он жестким тоном что-то говорил мне. Я рассмеялась
– Чему ты смеешься, Лера?
– Я испытываю удовольствие от того, как ты со мной разговариваешь.В постели он был неотразим, старался не повторяться. И каждый раз удивлял меня изобретательностью. Он, двадцатипятилетний мальчишка, учил меня, опытную женщину, премудростям любви.
Он приходил всегда поздно, переделав все свои мальчишеские дела. Приносил всегда водку, вино, сок и неизменно шоколадку для меня. Спрашивал по телефону: «У нас хлеб есть?» Какая-то основательность, хозяйственность была в этом дерзком мальчишке.
Мои подружки, узнав о бойфренде, в один голос заявили, что он альфонс, иначе и быть не может. Нет, это не правда. Мои подарки он не брал. Свитер от «Валди», который я специально купила ему, он категорически отверг. Сто долларов, предложенные мной, чтобы погасить его долги, он не взял. Хотя соблазн был велик. Денег у него никогда не было. Какие деньги у аспиранта! Я уважала этого мальчишку и любила его еще больше.
Он был честным со мной. Ничего не обещал. Не строил планов. Не назначал встреч. Когда он уходил – мне казалось, навсегда. Приходил внезапно. Я понимала, что будущего у наших отношений нет. Но я безумно хотела их продлить.
– Почему ты до сих пор не женился? – спрашивала я его.
– Не встретил, наверное, еще Большой Любви.
– Я очень хочу, чтобы у тебя все сложилось.
– Я тоже хочу. Но очень сомневаюсь, что буду ей верен. Я не способен долго находиться рядом с одной женщиной.
– Мы с тобой останемся друзьями. Я буду уже от этого счастлива.
Он благодарно целовал ямочку моей ладони. И мечтательно говорил: «Как я хочу свой дом, семью, детей». Потом он играл мне на кларнете Моцарта и свою коронку – «Молдавскую сырбу». Красиво играл, легко и вдохновенно.
Как-то он спросил меня: «Сколько тебе лет?»
У меня не хватило духу сказать ему правду.
Я перевела разговор на другую тему. Но вскоре правда раскрылась. Я неосмотрительно оставила свой паспорт на видном месте. Он его увидел. Что-то стал высчитывать про себя. Смутился и покраснел, как рак.
– Сколько тебе лет? Как? Не может быть! Ты шикарно выглядишь! Да нет же. Я ошибся. Хотя какая разница? Я тебя все равно люблю.
– Почему ты тогда затормозил на мне в Гидропарке?
– Я увидел тебя. Ты личность. Умница и красавица.
– Но ты ведь видел, что я… старше тебя?
– Мне было интересно.
Петька был сыном священника из далекого села на Ивано-Франковщине. Отец его имел должность ректора духовной академии в городе и маленький приход у себя в селе. Петька на большие церковные праздники ездил домой, в семью, и помогал отцу.
Я жутко скучала по нему. И он, наверное, тоже. Потому что звонил мне по телефону и пел рождественские церковные песни. Из дому он привозил паек: ведро яиц, ящики куличей, невообразимо вкусные домашние пироги с изюмом, маком, желе, орехами…
– Ты отцу помогаешь? Как? – допытывалась я. – В качестве кого ты там?
– Я у отца в церкви служу, дьячком, – вполне серьезно говорил он.
Я рассмеялась. Петька был таким непосредственным. У себя дома, в семье, он, наверное, был ангелом. Потому как там он не пил, не курил. Его родители даже не представляли, что он на такое способен. На девушек там он не смел смотреть. Его еще в юности помолвили с Оксаной, дочкой священника из соседнего села. И отец ему прочил карьеру, подобную своей, – у Петьки уже был диплом выпускника духовной академии.
– У тебя, наверное, будет самый большой приход! – шутила я.
– Почему? – наивно спрашивал он.
– К такому мужчине, как ты, прихожанки со всей страны съезжаться будут.
Красавец батюшка! Да еще на кларнете играет.
Трещина меж нами возникла внезапно. Он не приходил несколько дней и не звонил. Я страдала, не могла найти себе места. Ну, значит, все. Я понимала, что все когда-нибудь закончится.
В тот день мне не работалось. Отдала рекламки Валерию Ивановичу и, сославшись на головную боль, пошла к метро.
И тут увидела его, выходящего из вагона. Видный, красивый, вихрастый. Мой любимый мальчик вел за руку… девушку. Красивую, с темными волосами по пояс, в романтичной, длинной юбке. Они смотрелись гармонично. Внутри все разом оборвалось, дыхание перехватило, руки предательски задрожали.
Я невольно повернула за ними. Странно, но мой мальчишка вел девушку по направлению к кафе «Русалка». Хитрюга! Он оставил спутницу за деревьями, а сам пошел к кафе. Я видела, как он поздоровался с Валерием Ивановичем за руку и стал его о чем-то выспрашивать.