Я тебя не предам. Ты мне — мать и Россия,

Добрый друг и жена.

И душа моя плещет по-волжски красиво,

Вся тебе отдана!

Первый снег.

Припорошена озимь снежком.

В лес, в березник,

Идем мы по полю пешком.

Озимь как изумруд.

Зябнут, ежатся усики ржи.

Ты бежишь в сапогах,

Озорно окликая: — Держи!

Вот и лес. Вот и елочка,

Вот и костер.

Вот скамейка лесная

И кем-то сколоченный стол.

Вместо скатерти снег

На обеденном нашем столе,

Яркий, солнечный свет

В путевом хрустале!

Как прохладно вино,

Как твой взгляд неподкупен и смел,

Знаешь ты и сама,

Почему про тебя я запел.

Мы одни. Тишина.

На снегу красногрудый снегирь.

Я люблю этот лес, и тебя,

И певучую русскую ширь.

В царстве белых берез,

В коридорах зимы,

Никого! Тишина.

Только наша любовь! Только мы!

Зима застала нас в Коломенском,

У чуть замерзшего пруда.

Трава под первый снег хоронится,

Ей там тепло. А нам куда?

В острог прикажете податься,

Взойти на лестничную круть?

Присесть, вздохнуть, поцеловаться?

Со страхом вместе вниз взглянуть?

Увидеть землю, снег, соборы

И зеркало Москвы-реки,

Промолвить заодно с тобою:

— Река, родимая, теки!

Так и решили! Я под крышу

Залез, тебя к себе зову,

Я больше никого не слышу,

Одной тобой теперь живу!

Сидим, любуемся снегами,

Седою древней стариной,

И нет раздоров между нами,

И мы счастливые с тобой!

Быть с тобою — не срок отбывать, не в тюрьме

                    сидеть,

Быть с тобою — Вселенную, мир понимать,

Разговаривать с белой порошею, с месяцем

И влюбленно глазами поля обнимать.

Быть с тобою — настраивать сердце на музыку,

На доверие и на большую любовь,

Черпать воздух не комнатою, не фрамугою,

А большими ковшами долин и лугов.

Быть с тобою — не каяться, не виноватиться,

Нет зимы, если любишь! Душа как кристалл.

Как мне нравится темно-вишневое платьице,

Как к лицу твоему цвет сережек пристал!

Быть с тобою — блаженство, полет и парение

Над полями, лесами, сияньем холмов.

Ты — родник мой звенящий, мое утоление,

Мой надежный маяк среди бурь и штормов!

Лапупя, моя лапунюшка,

Тихоня, моя тихонюшка,

Встань под мое оконушко,

Взойди ко мне, красное солнышко!

Люблю я тебя, лапунюшка,

О тебе моя крепкая думушка,

Быть бы нам с тобой в одном тереме,

Как бы жили мы, как бы пели мы!

Для тебя, моя чистая горлинка,

Занималась бы в тереме зоренька,

Для тебя, моя лебедь белая,

Руки что-нибудь вечно бы делали.

Я дарил бы тебя, чудо-женщина,

Оксамитами, скатным жемчугом,

Сердоликами, аметистами,

А еще поцелуями чистыми.

Ты ступала бы в светлом тереме

Упоенно, легко и уверенно.

Мне бы не за что было гневаться

На тебя, моя красная девица.

Лапуня, моя лапунюшка,

Тихоня, моя тихонюшка,

Встань под мое оконушко,

Взойди ко мне, мое солнышко!

Голос твой слышу, утренний, свежий,

Ровно в девять, как было обещано,

А за окошком дремлющий, снежный

Лес, и на узенькой тропочке женщина.

Это не ты! И меня не волнуют

Эти сапожки, пальто из ратина,

Кто-то, наверно, и эту целует.

Пусть! Для меня только ты, Алевтина!

Тонко колеблется в трубке мембрана.

Техника речь твою бережно пестует.

Так еще все неосознанно — рано.

Все еще спит, а любовь уже действует.

Сходятся двое на поединок,

Не для убийства, а для возрожденья,

Так у нас все добровольно едино,

Так мне приятны твои возраженья.