Они попили кофе в местной ничем не примечательной кафешке. Потом Нильс сдал чемодан и пошел на посадку. Дальше Риту не пустили, и они целовались на прощание.

Но почему-то беспокойство не уходило. Только обострялось.

— Позвони, как долетишь, — попросила Рита, неожиданно для себя.

Она с детства терпеть не могла «дежурные от-звоны», которые казались бессмысленным ограничением, и никогда не думала, что сама станет приставать к кому-то с дурацкой просьбой «позвони, как только…».

— Конечно, — улыбнулся Нильс. — Да ты не волнуйся, тут лететь меньше трех часов. Домой вернуться не успеешь, а я уже позвоню.

Домой она возвращалась на такси. Водитель, угрюмый небритый мужик, всю дорогу сидел с непроницаемым видом и молчал. Его физиономия, унылая, как грязная московская зима, навевала тоску. Заговорил он лишь раз, когда остановился у подъезда, и то только для того, чтобы озвучить стоимость поездки. Она расплатилась и поднялась к себе наверх.

Снятая Нильсом специально для нее квартира, что всегда нравилась — Рита жалела даже, что жилплощадь не своя и своей никогда не станет, — впервые показалась пустой и мрачной.

Отсутствие Нильса ощущалось почти физически. За окном густели ранние сумерки. Холодно, темно, уныло. В голову лезли дурацкие сюжеты про упавшие самолеты из новостей.

Рита зябко поежилась, прошлась по комнатам. Включила свет во всей квартире, плиту на кухне, обогреватель и телевизор в комнате. Но ни теплее, ни веселее не стало.

Время шло. Телефон молчал.

Бурчание телевизора проплывало мимо ушей. Надо было чем-нибудь заняться. Убраться, что ли? Но мысль об уборке не вдохновляла.

Она выключила телевизор, прилегла на диван и закрыла глаза. Телефон не заставил себя ждать. В тишине пустой квартиры его пронзительный звонок заставил вздрогнуть. Рита подскочила С дивана и бросилась к надрывающемуся аппарату.

— Да?!

— Уехал? — поинтересовалась трубка подзабытым уже голосом лилльского палача.

— Откуда вы знаете?

— Для начала здравствуй, — бесстрастно отозвался Николай Александрович.

— Здравствуйте.

— Уже лучше. Собирайся, приезжай.

— Когда? — опешила Рита.

— Сейчас.

— Я не могу… я звонка жду.

— Не страшно. Он потом перезвонит. А к тебе тут родственники приехали.

— Что?.. — совсем растерялась Рита.

— Больше всего не люблю говорить с глухими и тупыми. Приходится повторять по несколько раз. А чувствовать себя попугаем раздражает, — без намека на раздражение сказал Николай Александрович. — Бери такси и приезжай.

И прежде чем Рита успела что-то ответить, трубка запищала короткими гудками.

Родственники приехали. В груди трепетало, в голове вспугнутыми белками скакали мысли. Как приехали? Как нашли? Главное — кто приехал? Мать? Наверное, мать. И явно не одна. Иначе Николай Александрович так бы и сказал: «мать», а он сказал: «родственники» — значит, несколько.

Мать и Вика? Может быть, даже бабушка? Нет, бабушка вряд ли. Бабушке такие переезды уже не по возрасту.

Рита поспешно заперла дверь, дробно стуча каблуками, пробежала по лестнице, как не бегала, наверное, с далекого детства. Выскочила на улицу.

Промозглый ветер слегка отрезвил. Рита запахнула пальто, принялась поспешно застегиваться. Только теперь сообразила, что не заказала такси. Ладно, это Москва, здесь достаточно выйти на дорогу и махнуть рукой.

Она подняла воротник и заспешила прочь со двора.

С другой стороны, мать никогда не любила ездить куда-либо. Жила в своем маленьком, простом для понимания мирке и боялась высунуть нос за его пределы. Чувствовала себя неуютно, даже если нужно было в Новосибирск съездить.

И чем дальше требовалось отъехать от дома, тем сильнее напрягалась. Закатывала отцу истерики, объясняя их какими-то бытовыми мелочами, а сама просто боялась мира. И с возрастом этот страх не уменьшился.

Так, может, не мать, а бабушка и Вика?

Рита вышла на дорогу, подняла руку. Рядом притормозил «Логан» неопределимого под слоем грязи цвета. Стекло пассажирской двери сползло вниз.

— Куда?

Рита назвала адрес. Водитель потянулся, распахнул дверь.

— Садись.

— Сколько?

— Там договоримся, — вальяжно отозвался мужичок.

Обычно Риту злил такой подход, но сейчас было не до того, и она плюхнулась на сиденье. В машине жарила печка, играла какая-то бодрая попса вроде «Русского Радио».

А может, они все-таки все вместе приехали? Втроем? Было бы здорово. Интересно, как там Вика?

Рита вдруг поняла, насколько соскучилась по забытым родичам. Особенно по сестре. Как она живет? С кем теперь дружит? Рисует ли еще? Вика здорово рисовала. Они даже мечтали вместе, что Рита станет моделью, а Вика будет рисовать ей платья.

Моделью…

Кем она стала?

— Я покурю? — оторвал от мыслей посторонний голос.

— Что?

Водитель убавил громкость орущей магнитолы, повторил:

— Закурю?

Рита махнула рукой. Пусть делает, что хочет. Это его машина, его правила. Да и какая разница?

Щелкнул прикуриватель. Водила с сигаретой в зубах запыхал, пуская дым. В одной руке руль, в другой прикуриватель.

Не включая поворотника, дернулся вправо, подрезал кого-то и тут же резко дал по тормозам, чуть не выронив сигарету. Риту мотнуло, она едва успела выставить руку и упереться ладонью в крышку бардачка.

— Козел! — рявкнул мужик на того, кого сам же подрезал, и нервно долбанул по клаксону. — Ездить научись! Понаехало вас…

Рита искоса глянула на водителя, но ничего не сказала. Зачем нервировать того, у кого с нервами не все в порядке. Лишь бы довез побыстрее, все остальное сейчас неважно. Поскорее бы увидеть Вику. И бабушку. Ну и мать тоже.

«Логан» остановился у знакомого дома, проскочив нужный подъезд. Рита не стала ничего говорить. Спросила:

— Сколько с меня?

Водила назвал цену. Она не услышала, мысли были далеко. Отсчитала деньги на автопилоте, пихнула купюры и выбралась на свежий воздух.

Уже в подъезде, приближаясь к ненавистной квартире-студии, Рита вдруг испугалась. А что она им скажет? Как вообще все это будет? Она ведь сбежала из дома втихаря, украдкой. Сбежала, боясь ссор, скандалов и серьезных разговоров. Сбежала неизвестно куда и пропала. Не объявлялась и не звонила даже ни разу за эти месяцы.

Забыла о семье.

А семья о ней не забыла. Нашли. Как нашли? А вдруг там милиция?

Рита поспешно убрала палец с кнопки звонка, но было уже поздно. Заскрежетал отпираемый замок, дверь распахнулась. На пороге стоял лысый Николай Александрович.

— Долго ехала, — бросил он вместо приветствия. — Заходи.

Рита прошла, затопталась в коридоре. Николай Александрович подтолкнул к комнате.

— Чего застыла, как неродная? Проходи.

Сердце бешено заколотилось. Рита вошла в комнату и застыла на пороге. На диване рядком сидели двое мужчин и пожилая женщина. Старуха смотрела остро и недобро, цыкала золотым зубом. Мужчины были ей знакомы, но их она точно не ожидала здесь увидеть.

— Привет, — помахал рукой Рите белобрысый толстяк — папа ее воспитанника из далекой тогучинской жизни.

— А-а-а… — протянула растерянно Рита.

— Рот прикрой, — посоветовал лилльский палач. — Сядь.

Ничего уже не понимая, Рита опустилась на диван напротив мужчин и старухи. Николай Александрович встал между ней и приезжими, словно рефери на ринге.

— Знакомься, — сказал буднично, указывая на белобрысого толстяка. — Это твой дядя Олег. Это, — последовал кивок в сторону черноволосого подтянутого мужчины, — твой двоюродный брат Костя. А это твоя бабушка, Надежда Ивановна.

Темноволосый, что прислал ее сюда, обещав модельное будущее, подмигнул. Все это выглядело глупым фарсом.

— Я не понимаю.

— Чего непонятного? Олег, Костя и Надежда Ивановна побудут твоими родственниками. Хорошо, что твой банкир уехал, у вас будет время договориться о нюансах, чтобы в показаниях не плавали.