Наконец, нашел Георгий Мазура, его посадили на два этажа выше кабинетов основной Компании, и он там, на своём «верхотуре» вёл уже какие-то встречи, переговоры, строил какие-то планы. Когда Георгий добрался, наконец, до него, переговоры Вадим вёл с какой-то итальянской делегацией, и разговор у них шел действительно оживлённый, и по всему видно было, что разговор у них взаимно заинтересованный.

Когда Георгий с Вадимом Дмитриевичем остались одни, Красноперов прямо спросил, на что Мазур рассчитывает? На какую помощь нового руководства Компании «Алмазы России-Саха»?

– О, дорогой мой, это тебе они помощь оказывают, а на меня они давно махнули рукой, с первых же дней, как только выдворили меня с Удачного! А ты на что думал рассчитывать? На деньги? Впрочем, тебе ведь легче.

– Чем же это мне легче?

– Ну, как же! Только одно решение о выделении тебе восьми миллионов долларов, пусть они даже этих денег и не дадут, а они наверняка не дадут, только одно это решение уже можно использовать и под него получить приличные кредиты в любом Московском Банке!

– Господи, Вадим! Какие кредиты?! Что, у тебя есть трудности с кредитами? Да давай я тебе сегодня же организую кредит любого Банка, на любую сумму. Хочешь?

– Под какие проценты?

– Вот! То-то и оно, что под четыреста процентов!

– Ну, таких кредитов мне и самому предлагают сколько угодно! Только – «кому это надо». Ты нормальный кредит организуй, под рабочий процент, под приемлемый! А еще лучше – совсем без всяких процентов, под совместную деятельность.

А под четыреста, да под пятьсот – у меня и у самого вон, целый ворох предложений. Так что, дорогой «президент» – забудь ты про «мамку», сам оперяйся, самим нам с тобой придётся «упираться рогами», чтобы сделать что-то. Ты чем, главным образом, хочешь заниматься? Ну, главное направление деятельности твоей Компании какое определяешь?

– Строительство жилья для Северян. Это главное, пожалуй. Хочу еще попробовать наладить огранку алмазов. Но, не знаю, как теперь это получится? При новом отношении к нам нового руководства?

– О помощи, пожалуй, придётся забыть. Сами они сидят без денег. Зарплату, говорят, даже рабочим выплатить не могут. Нечем! Нет денег! Придумали свободную, самостоятельную торговлю алмазами, вот и остались без денег!

– Что? Отказались от совместной работы с «Де Бирс»?

– Не отказались, конечно. Как они откажутся? Что, на алмазах сидеть будут? И ждать, когда из камней деньги «выпарятся»? Нет. Но вот эти «контрольные» пятёрочки – они могут боком Компании выйти. И уже выходят.

– Да, конечно, чтобы там газетчики не писали, а ведь когда-то именно «Де Бирс» помогла молодой Советской отрасли алмазодобычи встать на ноги. Что главное для любой продукции?

Сбыт! Быстрая оборачиваемость и быстрое получение денег.

Именно это помогло «Якуталмазу» когда-то быстро набрать силу и уверенность. И подняться на ноги. Два миллиарда долларов в год, для молодой, развивающейся отрасли – неплохое подспорье! И этому способствовал именно выгодный контракт с «Де Бирс». Мы как-то долго однажды разговаривали и с Никой Оппенгеймером и с его братом двоюродным, с Генри, ещё там, в Мирном, когда они к нам приезжали. В нашем загородном доме. Я их привозил туда переодеться перед встречей во Дворце культуры с народом мирнинским. Им тогда солидный концерт устроили в нашем Дворце Культуры. Удивили мы их тогда. На концерте. Они искренне восхищались, как много у нас талантливых артистов. И никак не хотели верить, что всё это самодеятельность! И перед праздничным ужином, они тоже захотели переодеться. Вот, я и возил их тогда в этот наш Загородный дом. Что когда-то, к приезду Косыгина, в первозданном лесу, около Мирного построили. О многом мы тогда переговорили с братьями Оппенгеймерами. И знаешь, я поверил в их искреннее желание сотрудничать с нами, торговать с нами.

Вспомни, какие выгодные условия они нам предложили! Контрактом определялось не только чёткое количество продажи нашим Объединением алмазного сырья. Контрактом определялась и твёрдая цена на эти алмазы. И уж совсем льготное, можно сказать, для нас положение Контракта – если мировая цена на алмазы вдруг упадёт, «Де Бирс» покупает у нас сырые алмазы по цене Контракта. А если эта цена вдруг на мировом рынке подпрыгнет, поднимется – они покупают у нас алмазы по этой новой, повышенной цене! Разве это не выгодно?

Да любой продавец рыдал бы от счастья с такими условиями купли-продажи! А мы вдруг заартачились. Я тоже думаю, что введение этих сомнительных «контрольных отрезков» к добру в отношениях с нашим постоянным партнёром, в наших отношениях с «Де Бирс», к добру не приведут. А потом – не кажется ли тебе, Вадим, что эти «контрольные отрезки», эти пять процентов «свободной» продажи, очень быстро приведут к мошенничеству? И даже – к прямому воровству?

– Кажется. Еще как кажется. И приведут! Если уже не привели. Но, нам-то с тобой теперь о другом думать надо. Самим надо выживать учиться! В новых условиях повсеместного мошенничества и воровства! И не только с алмазами да с золотом, с этим нам с тобой вряд ли теперь сталкиваться придётся. Везде теперь воруют! Не только на золоте да алмазах. И враньё! Господи, все так и норовят обмануть «ближнего». И разворачивается как-то всё по странной схеме. Недоверие, обман, подозрительность…

Люди меняются буквально на глазах! Ну, скажи откровенно, вот, в этом для тебя решении Правления – о выделении тебе восьми миллионов долларов на тот, канадский твой проект. Зачем принимали такое решение, если заранее знали, что денег не дадут? Зачем? Людей насмешить?

– Жаль, Вадим, что Рудаков ушел из Компании. Я думаю, да я просто уверен – при Рудакове Зельберг бы никогда не решился не то, что сделать, даже подумать о таком! Чтобы решить, а потом отказаться? Не было еще такого в нашей многолетней практике. Да, и не Зельберга вовсе это решение. «Бери выше, смотри дальше». Я думаю, Вадим, всё только начинается. Как говориться – «то ли ещё будет!».

С тяжелым чувством ушел Георгий от Мазура. «Да, Вадим прав, никому мы теперь не нужны. Выкручиваться надо самим.

И выживать».

С Кириллиным они встретились в коридоре.

– Что, был у Мазура? Понравилось? Тебе, Георгий Александрович, я тоже здесь, в этом здании, хочу кабинет выделить. Чтобы всем нам вместе здесь работать. Чтобы рядом всем быть. Согласен?

– У меня, Андрей Дмитриевич, есть уже офис в Москве. Я заключил договор аренды с Институтом «Мосводопроект». Это в Медведково, на Енисейской. Снимаю у них целый этаж. Уже и ремонт заканчиваю. Скоро въезжать будем. Приглашаю вас на новоселье. Принимаете приглашение?

– Ну, давай, приглашай, там посмотрим. Ты что, ко мне? Сейчас, подожди немного, посиди там, в кабинете, я скоро вернусь.

Поговорить нам с тобой надо. И о многом.

Красноперов пожаловался Кириллину на Зельберга.

– Вот, Андрей Дмитриевич, Правление решило выделить мне на Канадский проект восемь миллионов долларов, а Зельберг отказал. Лично, без всякого решения Компании. Нет, говорит, денег, и всё тут. А я ведь уже всё раскрутил. И контракты все подписаны, и в Ярославле всякие переделки на Кирпичном заводе начались. Проектировщики вовсю работают, тоже затраты, тоже деньги платить придётся. Я практически уже разорён!

Столько назаказывал, а платить нечем! Я же поверил в это решение Правления! И раскрутился под это обещание.

– Нет пока денег, Георгий. Действительно нет, не хитрит Зельберг. Вот что. Давай мы дадим тебе сырых алмазов. Ну, продать ты их не сможешь, но в любом банке возьмёшь деньги под залог этих алмазов. Я подпишу такое распоряжение, а ты уж с Дуденковым договаривайся сам – получай и закладывай в Коммерческом Банке. Их сейчас в Москве много. Некоторые действительно с деньгами. И хотят, чтобы эти деньги работали. Они пойдут на сделку с тобой с большой охотой.

– Может и пойдут, Андрей Дмитриевич, но ведь деньги они согласятся выдавать под большие проценты! Как же их, эти кредиты, потом возвращать?