Изменить стиль страницы
8
ОРЕЛ И СОВА
       Из дальних странствий возвратясь,
Орел застал большие перемены:
       Где возвышались замковые стены,
                 Теперь развалины и грязь,
             И вместо прежних сладких арий
Он слышит кваканье болотных тварей.
       Премудрую Сову Орел спросил
             (Он, видно, не читал газеты):
       — Скажи, кто эти стены повалил?
             Кто сбросил все мои портреты? —
       Сова ему в ответ: — Орел, поверь,
             Низы не так, как прежде, слабы:
               Орлы царили встарь, — теперь
                 Повсюду правят Жабы.
19 марта (1 апреля) 1926
9
ПАРАЗИТЫ
   В одну страну явился паразит.
      В короткое развел он время
         Большое племя,
И стал на всю страну он знаменит.
Его названье в стих пускать негоже.
      Но всяк о нем кричит.
   Умы и совести тревожа.
— Как у меня их много завелось! —
   — И у меня немало! —
 — Не поздоровится, небось:
Одна всю ночь меня кусала! —
— А я уж как от них терплю:
   Ни ночь, ни день не сплю! —
— Собрать бы их, да всех под сапожище! —
      — То не поможет, — говорит
Заехавший из дальних стран, буржуй на вид:
      — Одно есть средство — жить почище, —
Когда бранят взволнованной толпой
      Сосущих кровь из наших жилок,
Мне хочется сказать: — Возьмите хоть обмылок,
      Умойтесь вольною водой.
11 (24) января 1925
10
ПИОНЕР-ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
У совгражданки муж был инженер,
   А сын — хороший семилеток.
   Всегда иметь приятно деток,
Притом же сын был красный пионер.
   Мы взяли мужа лишь для рифмы,
Чтоб не сказали, что слагаем миф мы,
                   И про него
   Не будет в басне ничего.
         Однажды в воскресенье
 Увидела совмать ребенка своего
         В великом восхищеньи,
   И спрашивает: — Милый мой,
                   Да что с тобой? —
— Я председатель был, провел я комсобранье! —
         — За что же пало на тебя избранье?
                   Ты всех умней? —
                   — Ну, нету:
Считают умницей Подгузкину Совету. —
                   — Так всех бойчей? —
         — Нельзя бойчей быть Лимонада Вцика —
                   — Ну, всех сильней? —
— Сильнее всех Плевков Гвоздика. —
— Скажи ж мне, милый, почему
Ты избран был. В догадках я теряюсь, —
— Да очень просто, мама: потому,
        Что послушаньем отличаюсь. —
Ты, пионер, запомни тот урок,
        С ним век свой проживешь недаром:
        Послушен будь, — настанет срок,
        Тебя назначат комиссаром.
7 (20) января 1925
САДУЛЕВЫ ДУЛИ И СВИНЬИ
   Стоит перед судом Садуль.
   Чего ж он ждет? Чего он просит?
Да нет, он сам принес мешочек дуль,
И буржуазным свиньям их подносит.
Честит он Мильерана, Клемансо,
   И заскрипело колесо
   Военно-судного процесса.
С Садулем что поделаешь? Ни беса,
   И свиньям дуля не вкусна.
Тень Клемансо для них нужна.
   Конечно, для Садуля
   Давно готова пуля,
     И не одна.
Да как судить его! Что надо свиньям прятать,
   Он на суде разворошит.
   Его со смертью не сосватать.
А буржуазным свиньям будет стыд.
   Садуля трудно схряпать, — свой сломаешь хрящик,
       Да так, что и не зачинишь.
            Не лучше ль отложить
   Все дело в долгий ящик,
      Да и молчок.
   А русский мужичок
   Наивно рассуждает:
   — Не тронь дерьма, не завоняет.
3 (16) января 1925
СВИНЬЯ И СВИНЬИ
Жил в древности подлец, по имени Свинья.
       Чем осрамился он, не знаю я.
Известно только то, что судьи порешили
Предать забвению, как пакостные были,
       Его презренные дела,
И с той поры ко всем, имевшим гнусный норов,
       Свиная кличка перешла.
    Жил в том же городе какой-то боров,
И осрамился он: хозяйское дитя
    Загрыз и съел, не с голода, шутя,
    И стали звать его свиньею.
    Потом и всех его детей
    Прозвали кличкою такою.
    Нет правды у людей!
Один лишь виноват, какая же причина,
  Что мясо правнуков известно, как свинина?
    Ведь если есть на свете Леф,
Не каждый из людей иль Каин, иль Азеф.
8 (21) апреля 1926
13
СОЛОВЕЙ И ОСЕЛ
Распелся Соловей над белой вешней Розой.
   На ту беду в кусты пришел
И заревел на Соловья с угрозой
             Большой Осел:
Он был один из тех, вы знаете, уродов,
Которые всегда позор своих же родов.
   — Зачем поешь? О чем поешь?
   Ослам к чему же роза?
   Небось, нам песенки не заведешь
     О крепком запахе навоза!
Поешь, как плачешь, ты, — с каких таких причин?
     С ума, островитянин, спятил?
Послушай, как долбит, как славит стук машин
     Поэт наш пролетарский, Дятел!
     Ты на носу бы зарубил.
     Что сладких буржуазных арий
     Не должен слушать пролетарий.
И о цветах, как видно, ты забыл.
     Какие воспевать прилично! —
                 Заголосил
   Осел усердно, зычно,
Но все ж не очень гармонично.
Как быть теперь тебе, мой бедный Соловей,
   Да и тебе, пленительная Роза?
              Бояться ли речей
              Любителя навоза?
        За Розу и за Соловья
              Ослу отвечу я:
        Конечно, бесполезна Роза,
Но кто ж, Осел, сказал, что пролетарский нос
   Так жаден к прелестям навоза,
Что нюхать ни за что не станет вешних роз?
Ведь этак рявкнешь ты, пред хлебной стоя лавкой:
   «Зачем так ситный бел?
Пусть белый хлеб буржуй бы ел,
   А ты, рабочий, черный чавкай!»
18 (31) января 1925
вернуться

86

Жак Садуль (1881–1956) — деятель французского рабочего движения, интернационалист; в 1917 г. — атташе при французской военной миссии в Петрограде, под влиянием бесед с Лениным отказался служить французскому правительству; с 1919 г. — в Красной Армии, участник гражданской войны в России, за что на родине был заочно приговорен к смертной казни; по возвращении во Францию (1924) Садулю было предъявлено обвинение; в январе 1925 г. оправдан по суду; в 1927 г. советское правительство наградило его орденом Красного Знамени. Александр Этьен Мильеран (1859–1943) — президент Франции в 1920–1924 гг.; Жорж Бенжамен Клемансо (1841–1929) — глава французского правительства в 1917–1920 гг.; оба препятствовали восстановлению отношений Франции с СССР.

вернуться

87

Леф — Левый фронт искусства (1922–1929); участники объединения выдвинули теорию «литературы факта», отрицавшую художественный вымысел, и идею «социального заказа», что вело к ликвидации искусства; позиция лефовцев была несовместима с эстетическими взглядами Сологуба, в основе которых лежало его представление о «творимом творчестве». Евно Фишелевич Азеф (1869–1918) — член эсеровской партии, провокатор, имя которого стало нарицательным.