Твоя душа
Твоя душа монашенкою кроткой
Живет, не зная резких перемен,
Перебирая дни свои, как четки.
Но иногда в ней властвует Кармен.
И волосы украсив розой яркой
И упиваясь трелью кастаньет,
Душа берет от жизни все подарки
И ничему не отвечает: «нет».
Звенят бокалы… Кто-то смотрит жадно
И о любви гитары говорят,
Твоей душе и страшно и отрадно,
И опьяняет душу этот яд.
А завтра вновь молитвенник и святцы
И в глубине — раскаяния муть…
И как душе понять и разобраться,
Какой же здесь ей предназначен путь.
Чего в ней больше: святости? греха ли?
Что слаще ей: молиться иль плясать?
Но близок миг (уже яснеют дали)
Когда за все придется отвечать.
Спеши, душа! В исповедальне темной
Покайся, все о прошлом рассказав.
Но вот беда: главу склоняешь скромно,
А грех лукаво прячется в глазах.
Праздник света
Я была на празднике света,
Чистой радости и тепла,
У чужих стояла портретов
И уйти не могла, не могла.
От осеннего листопада,
Заплясавшего над водой,
Оторвать не могла я взгляда
И уйти не могла домой.
И ходила я все, ходила,
Застывала то здесь, то там,
Вдохновенья яркая сила
Превратила комнату в храм.
У художников разны темы,
И похожих полотен нет.
И читала я, как поэму,
И пейзаж и цветов букет.
Вот у снежного косогора
Пригорюнился старый дом…
А мальчишку с лукавым взором
Унесла я в сердце своем.
От старушки, от кружевницы
Не могла отвести я глаз.
Чтобы всем вполне насладиться,
Я пойду еще в …пятый раз.
Попрощаюсь с выставкой этой,
(Может быть до новых времен),
И запомню с гордостью светлой
Ряд и наших, русских имен.
«Я всегда ведь Марфою была…»
Я всегда ведь Марфою была.
Мне далёко было до Марии.
Заполняли жизнью мою дела
И заботы вечно лишь мирские.
Даже летом солнечного дня
Для работы разной не хватало.
И сердилась Муза на меня
Оттого, что мы встречались мало.
«Для тебя я — золушка. Смотри
Нам с тобой не избежать разлуки…
По ночам поэты до зари
Все ко мне протягивают руки.
Все меня зовут и берегут,
С теплой лаской обнимают плечи,
А тебе любой важнее труд,
Чем со мной сверкающая встреча».
Что же делать, Муза, ты права!
И хоть с детства я к тебе стремилась,
От забот житейских голова
И душа смертельно утомилась.
Я тебе молюсь издалека,
А позвать тебя уже не в силах,
И моя дрожащая рука
Карандаш безвольно уронила.
Словно крепкий узел, в сердце — грусть…
(Марфа, Марфа не печись о многом!)
Неужели я не преклонюсь
Пред искусством, словно перед Богом,
И заброшу все свои дела,
Все заботы мелкие, земные?
Помоги мне, чтобы я смогла
Хоть на миг приблизиться к Марии.
«Это верно старости начало…»
Это верно старости начало,
Оттого все чаще и нежней
Вспоминаю жизнь, что колдовала
Над беспечной юностью моей.
Но ее бесценные подарки
Мне тогда казались пустяком,
А теперь огнем пылают ярким
На страницах книги о былом.
Снег почти до самого апреля,
Молодой колдуньею — весна,
Дальних гор рисунок акварельный
И блаженством райским — тишина.
Но тогда она давила камнем,
Угнетала смертною тоской,
И кричала юность: «Не нужна мне
Тишина, дарящая покой».
Разве может юность согласиться
Задержать стремительные сны?
И однажды вырвалась я птицей
Из томящей душу тишины.
А она мне рифмы подбирала,
И дарила песен водопад…
Это верно старости начало,
Что вернуть все хочется назад.
Что теперь я вспоминаю с грустью
И ни в чем утехи не найду,
Дорогое это захолустье,
Тихий сад в сиреневом бреду,
Этот воздух первобытно-чистый,
Над горами лиловатый дым,
Девочку с косичкою пушистой,
Ту, что звали именем моим.
«Я не скажу вам о моей тоске…»
Я не скажу вам о моей тоске.
Зачем роптать? Все жалобы напрасны.
Года бегут… Уже на волоске
Трепещет жизнь, любимая так страстно.
Несется время бешено вперед.
Стал календарь ненужным и немилым,
И задержать бесшумный этот год
Ни у кого ни власти нет, ни силы.
Придет пора и оборвется нить…
Смирись, душа, и не моли о чуде.
Умей лишь лучше каждый миг ценить,
Умей дышать глубоко полной грудью.
На все глаза пошире открывай
И перед Жизнью преклони колени.
Что ждет тебя за гранью? Ад иль рай?
Но рай земной, душа, благословляй
До самого последнего мгновенья.