Они подошли к ресторану. Из широко раскрытых дверей доносился гул голосов, который почти заглушал звуки гавайского оркестра. Смуглолицые люди в красных куртках играли на туземных инструментах, среди которых были барабаны, дудки, похожие на свирели, и гитара; музыканты выводили грустные мелодии, под которые танцевали три девушки с распущенными волосами, одетые лишь в короткие юбочки из травы. Пышные венки из белых цветов на бронзовой груди каждой танцовщицы казались особенно нежными.

Девушки почти стояли на месте, ритмично покачивая бедрами и присаживаясь. Руки их в браслетах округло и плавно двигались в такт мелодии.

Но на музыкантов и танцовщиц никто не обращал внимания. Гарпунеры, съехавшиеся на отдых в Гонолулу, пировали. Они на несколько дней откупили ресторан и теперь были здесь хозяевами. Посторонние могли войти только с разрешения гарпунеров.

Гавайский ром давал себя чувствовать. Лица побагровели, галстуки и крахмальные воротнички были сняты и небрежно засунуты в карманы.

На длинном столе, в центре, лежал огромный торт в форме кита с воткнутым в его спину ножом, похожим на гарпун. Из раны непрерывно текли струйки рома, под которые лакей подставлял бокалы и, наполнив, раздавал гарпунерам.

При появлении членов Совета Лиги поднялся гвалт. Каждый приглашал выпить с ним. Яльмар Рюд сел на почетное место и поднял свой бокал. Все смолкли, жалобно зазвучала, замирая, струна на гитаре.

— Ребята! — начал Рюд традиционный тост. — Пусть никогда ваш гарпун не пролетит мимо кита!

Все подняли бокалы и, осушив их, разбили об пол. Хрустальные осколки льдинками засверкали в пурпурном ворсе ковра. Разгул начался. Рюд хитрыми глазками следил за гарпунерами и в душе посмеивался над ними, хвалил сам себя за ловкость, за ум. Как он ловко занял место председателя Совета Лиги, заработал на гарпунных пушках, успокоил Герста. Весь Совет Лиги он всегда сумеет провести!..

Не знал Рюд, что в этот же день из Гонолулу Причард отправил Дайльтону письмо с решением Совета о Лигове а гарпунерах.

Успехи последних лет укрепили в Дайльтоне убеждение, что он все делает безошибочно, правильно, и всегда его ожидает удача там, где он хочет ее добиться. Средства достижения цели при этом, конечно, в счет не идут.

Вот почему у Дайльтона за все время перехода от острова Большой Шантар до бухты Счастливой Надежды ни разу не возникало мысли о возможной неудаче. Он спокойно сидел в каюте Хогана, который остался за него на острове. Шхуна «Генерал Грант» на всех парусах полным ходом приближалась к колонии Лигова.

В дверь постучали, и на оклик Дайльтона вошел вахтенный. — Капитан приказал доложить, сэр, что подходим к бухте Лигова.

Президент компании кивком отпустил вахтенного и, сбросив со стола ноги, встал, потянулся, привычным движением проверил пистолеты за поясом под курткой, с которыми никогда не расставался, и вышел на мостик. Сейчас Дайльтон чувствовал себя собранным, сильным, готовым к борьбе, к любым неожиданностям. Небрежно ответив на приветствие капитана, он, опершись о поручни мостика, осмотрел море. Была тихая зыбь. Ею всегда славилось это Шантарское море, и моряки настолько к ней привыкли, что перестали замечать. Лицо Дайльтона было спокойно, только в глазах появилось новое для капитана выражение. Президент сейчас думал о том, что он, подобно капитану Ройсу, открыл второй китобойный Клондайк, который должен быть только в его руках. Неважно, что Шантарское море и острова открыли русские и что они ими владеют. Хозяином станет сильнейший! А сильнее русских — мы, предприниматели Нового Света. Дайльтон пристукнул ладонью по деревянным поручням мостика, будто ставя точку под окончательным решением.

— Справа по носу бухта, — доложил капитан.

Дайльтон протянул руку, и капитан вложил в нее подзорную трубу. В окуляре рельефно, отчетливо возник берег, то уходящий полого к горизонту, то поднимающийся обрывистыми скалами. Суровый, дикий край! Темнела вдали синева леса, у берега по ветру причудливо изогнулись одинокие деревья. Над белой полосой прибоя реяли стаи чаек и кайр.

Дайльтон не замечал своеобразной мужественной красоты этой земли, которой так же не чужда лирическая наивность, мягкость картин русской природы, как растительности жарких стран свойственна разнузданная, почти непристойная пышность. Здесь леса, скалы, море — все походило на борца, который, сбросив с себя лишние одежды, вышел на поединок, прекрасный в своей решимости отстоять свою честь, великолепный своими мускулами.

— О! — только и проговорил Дайльтон, когда увидел вход в бухту Счастливой Надежды. В его возгласе прозвучали уважение и восхищение капитаном Лиговым, который умело выбрал место для своей колонии. Капитан Удача был стоящий человек, моряк, командир. Дайльтон всегда ценил в людях их лучшие качества, такие люди нравились ему, он всегда пытался привлечь их к себе, использовать. В нем вновь с большой остротой поднялось желание заполучить Лигова к себе.

«Генерал Грант» входил в бухту, которая в этот час была пустынна. «Лигов, наверное, на охоте», — подумал Дайльтон и вновь оценил удобную стоянку для судов. «Дом и барак на склоне сопки можно хорошо оборонять», — продолжая осмотр, почти машинально отметил про себя Дайльтон. Затем он пересчитал салотопные печи, у которых сновали люди, обратил внимание на две наполовину разделанные туши китов, целого кита у берега, окинул взглядом туземный поселок. По всему было видно, что люди здесь обосновались прочно, надолго, по-хозяйски. Это и понравилось Дайльтону, и кольнуло его. Так было с ним всегда при виде преуспевающего соперника, конкурента. Не отнимая от глаз подзорной трубы, он приказал капитану:

— Поднять приветственный сигнал, а также спросить разрешения высадиться на берег.

Удивленный необычной для Дайльтона вежливостью, капитан отдал команду. Вверх поползли цветные сигнальные флаги. На берегу, возле высокой мачты, собралась толпа людей. Они сбежались из поселка, от салотопных печей.

Шхуна бросила якорь и, лишенная парусов, застыла на месте. Дайльтон прохаживался на мостике. Он ждал, что к нему приедет кто-нибудь из колонии. Но на берегу не было заметно приготовлений к спуску шлюпки на воду. Люди вновь вернулись к разделке туш и печам.

— Однако русские не очень гостеприимны, — проворчал Дайльтон и послал на берег одного из помощников капитана: — Разыщите старшего русского и узнайте, где капитан Лигов и когда я смогу с ним говорить.

Вельбот с «Генерала Гранта» встретил Северов.

Встревоженный приходом чужой шхуны, он приказал всем незаметно проверить оружие и быть наготове. Неизвестно, с какими намерениями прибыли сюда эти люди. Алексей посмотрел на часы. Было три часа пополудни. Лигов и Белов вернутся только к вечеру. Помощи ждать неоткуда, нужно рассчитывать только на свои силы. Одного рабочего Алексей послал к Марии и Лизе с наказом быть готовыми в случае опасности уйти в лес.

Посланному судна Алексей ответил сдержанно:

— Благодарю за приветствие. Какая причина вашего прихода в наши воды?

Ему хотелось оттянуть время: возможно, Лигов вернется с охоты раньше. Однако пришельцы, как видно, не хотели терять времени даром. Посланный доложил:

— Президент китобойной компании мистер Дайльтон желает, встретиться с капитаном Лиговым!

— Капитан Лигов будет вечером, — ответил Северов и потребовал: — Прошу ждать его возвращения на шхуне.

— Есть, сэр! — Моряк приложил руку к козырьку своей фуражки и прыгнул в вельбот: — На шхуну, ребята!

Глядя вслед уходящему вельботу, Северов напряженно думал о цели прибытия незваных гостей. За этой их необыкновенной вежливостью наверняка таится какая-то уловка.

Настроение на берегу было неспокойное. Люди работала напряженно.

— Очень хорошо! — проговорил Дайльтон, узнав от посыльного об отсутствии Лигова. — Русские убедятся в нашем джентльменстве. Хотя…

Он не договорил и, прищурив один глаз, осмотрел берег. Лигов был несказанно удивлен, когда при входе в бухту увидел чужую шхуну.