Но моя внутренняя жизнь была скучна и однообразна, ибо я ничего не знал о Просветлении. Я пил со своими друзьями по университету, рассуждал о мироздании, волочился за красивыми девушками. Однажды во время вечеринки ко мне подошел молодой физик и, подав руку, произнес: “Антон”. Выглядел он броско, в своей красной рубашке и выглаженных светлых брюках. Но, хотя он и был на полголовы выше, чем я, взглядом я заставил его уважать себя. Бледность его лица говорила о долгом сидении в закрытом помещении. Его серые глаза заинтересованно изучали меня. Я не удивился новому знакомству, ибо был довольно известной личностью в университете. Пригласив его присесть рядом, я налил ему армянского коньяку и спросил: “Чем обязан твоему интересу?” Антон достал из кожаного бледно-коричневого портфеля самиздатовскую книгу Шивананды “Медитация и жизнь” и спросил, не интересует ли меня такого рода литература. Я стал просматривать желтые страницы, отпечатанные на фотобумаге, и нечто меня зацепило в этой невзрачной книжонке. Я воспитывался на произведениях Достоевского, Толстого и Диккенса, обожал читать фантастику, но никогда не встречал эзотерическую литературу. Поскольку Шивананда писал о Пути Просветления, то я взял эту книгу, надеясь просмотреть повнимательнее, а затем блеснуть перед друзьями новыми знаниями. Через несколько месяцев Антон уехал в Израиль. Накануне отъезда он сказал: “Мне бы очень хотелось переписываться с одним своим знакомым по имени Касьян, но, чтобы не привлекать к нему внимания посторонних людей, писать письма я буду на твой адрес, а он будет звонить”.

    Я легко согласился, ибо отец мой был крупным чиновником и мог меня защитить, в случае чего. Время от времени раздавались звонки и низкий голос Касьяна осведомлялся о письме. Мы встретились с ним, и я, представившись восходящей звездой в мире физики, стал рассуждать о потусторонних мирах. Касьян слушал меня чрезвычайно внимательно и этим завоевал мое доверие. Я пригласил его к себе в гости. Мы сели в гостиной, и я предложил отличного коньяку, но он отказался, попросив чаю. Я налил себе коньяку и закурил. Пачка с сигаретами сушилась на настольной лампе. Касьян осматривал дорогую обстановку комнаты, не проявляя особого интереса, а затем спросил:

    - Ради чего, дорогой Гурий, ты родился на этой земле?

    - Хочу стать великим ученым.

    - Я думаю, - сказал на это Касьян, - что пройдет еще двадцать лет, а ты все так же будешь подсушивать на лампе сигареты и мечтать. Что же до Шивананды, которого ты мне цитировал, то книга эта из моей библиотеки.

    - Можешь ли ты предложить мне что-то поинтереснее? - спросил я с любопытством.

    - Самое лучшее, что может сделать человек в жизни, - это следовать учению Великих Посвященных и достигнуть высших миров. Ведь ученый не обладает ни способностью входить в тонкие миры, ни сверхсознанием, которые есть у просветленного человека.

    Эта идея меня заинтересовала - я с детства хотел быть причастным к чему-то очень значительному. Касьян пригласил меня в гости и обещал показать книгу о Великих Посвященных, которую он никому не давал на руки.

    Недели через три после приглашения я решил посетить его. С трудом отыскав улицу Пугачева в захолустном районе города и найдя дом, напоминавший пятиэтажный бетонный ящик, я позвонил в дверь. Открыл Касьян; на нем была светлая чистая рубашка и синие джинсы, а на лице промелькнула тень удивления: он словно забыл, что сам пригласил меня в гости.

    - Долго же ты до меня добирался, - заметил он и посмотрел изучающе на меня. - Да с тебя, видно, свалилось несколько килограммов кармы, поэтому и объявился. Ну, проходи.

    - Хочу изучать Путь к Просветлению, - выпалил я.

    - Какой молодец, - усмехнулся он.

    Я сделал вид, что не заметил иронии.

    Он показал мне комнату, в которой, видимо, провел долгие часы в медитациях, сидя на соломенной циновке под фотографиями индийских гуру. На полках стояли десятки книг, отпечатанных на машинке, в самодельных переплетах. От всего этого веяло некой таинственностью. Касьян посмотрел мне в глаза, и мое восприятие вдруг резко изменилось. Я увидел свою жизнь никчемной и малозначащей. Интерес к карьере ученого пропал, и я спросил:

    - Не мог бы ты взять меня на обучение? Я тоже хочу познать себя.

    - Ты не похож на человека, который сможет это сделать, - отмахнулся он. - Я тебе советую для начала почитать книги, которые я подобрал для тебя, - и он протянул мне тяжелый синий пакет. - Но книги могут помочь лишь частично - для настоящего развития нужен реальный Мастер. 

    Я стал увлеченно читать книги по йоге, Раджнеша, Карлоса Кастанеду и так вдохновился учением, что вскоре позвонил Касьяну.

    - Мне срочно нужна твоя помощь. Не мог бы ты зайти ко мне на пару часов?

    - Неужели тебя увлекла идея внутренней свободы? - усмехнулся он. - Твоя душа похожа на собачий хвост, которому бесполезно говорить о святом учении.

    - Все равно я жду тебя, - проглотив колкость, ответил я и положил трубку.

    - Ну, что у тебя еще за проблемы? - недовольно спросил Касьян, едва войдя в квартиру. - Не успел прочесть пару эзотерических книг, как зовет на помощь. 

    - Помоги мне создать в квартире медитативное пространство. Хочу начать тотальную охоту за Просветлением.

    Касьян посмотрел на меня недоверчиво и с усмешкой произнес:

    - Неужели ты серьезно собрался исправить свою жизнь?

    Он осмотрел мою комнату, душную от дорогих ковров, бросил пренебрежительный взгляд на импортную стереосистему и за десять минут соорудил из шкафов медитационный уголок. В центре он водрузил большую фотографию Раджнеша.

    - С чего мне начать? - спросил я озабоченно.

    - С ежедневных двухчасовых медитаций. Хватит тебе почитывать перед сном книги и мечтать о Просветлении, - сказал он и обучил меня методу внутреннего погружения.

    Затем он покинул меня, и я остался наедине со своими беспорядочными мыслями.

    Я стал следовать его советам, и моя жизнь наполнилась внутренним смыслом. Однажды во время медитации невидимая сила вытащила меня из тела, и я полетел по длинному туннелю, испытывая необычайную легкость; я попал в сияющее пространство, которое завертело меня в серебристом вихре. Я стал растворяться в нем, исчезая в нахлынувшей бесконечности. Когда я вернулся в свое тело, то твердо решил достичь состояния Нирваны в этой жизни.

Гурий закончил рассказ, и на лице его сестры появилась презрительная усмешка.

    - Мало тебе сытной домашней жизни, - недовольно произнесла она.

    - А с тобой я разберусь попозже, непутевая женщина, - сказал с недоброй интонацией Гурий.

    Возникла напряженная тишина, и только стенные часы тихо отсчитывали ускользающее время. Несмотря на атмосферу скептицизма, исходившую от большинства гостей, я спросил у Джи:

    - Каким образом можно проникнуть в более высокий мир?

    Джи пристально посмотрел на меня, затем на присутствующих и произнес:

- Если вы хотите попасть в иной Космос - избегайте легких путей, ищите трудности, идите на смерть каждое мгновение. Ибо в другом Космосе - другие законы. И вы, такие как есть, не годитесь в высший Космос. Но если вы изменитесь, то, уходя отсюда, я смогу взять вас с собой. Однако для ориентации в том пространстве вам надо развить тончайшее восприятие различных вибраций голоса, поскольку в некоторых высоких посвятительных центрах все говорится словами. Если слух не развит - ничего не поймете.

    Я усиленно пытался осознать услышанное, а в это время молодая девушка в ситцевом платьице, едва прикрывавшем ее стройные ноги, задала интересный вопрос:

           - Что мне делать? Я поняла, что нельзя серьезно воспринимать поведение моих родителей, иначе можно сойти с ума от их деспотизма. Они говорят: “Делай что хочешь, ты свободна”, - а сами контролируют каждый мой шаг.