НА ШАЛАНДЕ
Гребни волн барашками курчавятся,
Пена брызг алмазами горит,
Сунгари, сердитая красавица,
Изменила свой обычный вид.
В знак тревоги ловко и уверенно
Подняли на пристани шары,
Жмутся лодки к берегу растерянно,
Выходя поспешно из игры.
На шаланде под квадратом паруса
Мы плывем испуганно назад,
И о мачту треплет ветер яростно
Бахрому бесчисленных заплат.
Мы плывем, то килем дно царапая,
То волне взлетая на хребет.
Чей-то пес, визжа, скребется лапами,
Обнимает спутницу сосед.
И багром скользя по борту узкому,
Кормчий наш, китаец молодой.
Напрягая бронзовые мускулы,
Пассажиров брызгает водой.
И я знаю — в час заката алого
Это он вдоль нильского русла
Плыл к той пальме, где под опахалами
Клеопатра избранных ждала.
КЕЛЬНЕРШЕ
У ресторанной золоченой стойки,
Где блещут вина в замкнутых рядах
И бегают услужливые бойки,
Стоите вы весь вечер на часах.
Так детски чист ваш завитой затылок,
И кожа рук прозрачна и нежна…
На фоне рюмок, стопок и бутылок
Так мило ваше личико, княжна.
Играли вы когда-то на гитаре
И пели песенки сантиментально в нос…
Теперь вы кельнершей во второсортном баре
И носите с закусками поднос.
Вы улыбаетесь загадочно и гордо,
Вы подаете деловито счет,
И ждете к полночи «очередного лорда»,
И с третьим мужем начали развод.
Глаза у вас по-прежнему лучисты,
И белый фартучек такой же, как тогда,
Когда влюблялись в вас толпою гимназисты
В те незабвенные далекие года…
Несутся пары в огненном фокстроте…
За женскую судьбу на ком лежит вина?
Вы пишете серьезно на блокноте
Число глотков коктейлей и вина.
Вы знаете шанхайской ночи пьяной
Бессмысленный угар и дикий чад…
Зовут шутя вас Девой Несмеяной
И щедро доллара на чай дарят.
И так же чист ваш завитой затылок,
И кожа рук прозрачна и нежна…
На фоне рюмок, стопок и бутылок
Как мило ваше личико, княжна.
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ
Пятнадцать лет средь экзотичных зданий
В стране иероглифов, драконов и тревог
Стоит, прошедших лет храня воспоминанье,
В Шанхае Офицерское Собранье,
Былой России скромный уголок.
Тех лет, когда наш край в бесправьи не был сирым,
Когда был жив наш Царь и цел наш Отчий Дом,
Когда дух рыцарства и чести правил миром
И Русский Офицер, гордясь своим мундиром,
Гордился Родиной, Собраньем и Полком.
Все, от полковника до юного корнета,
От школьной твердо помнили скамьи,
Что доблесть воина лучом любви согрета,
И чтили высоко родной страны заветы
В кругу военной сплоченной семьи.
И были те года победоносно ярки…
В Собраньи было все, что дорого сердцам, —
Знамена, ордена и царские подарки…
И в шумных праздниках со звоном братской чарки
Тянулась молодежь к прадедовским орлам.
Гремела музыка, лилось рекой веселье,
Брал младший радостно со старшего пример,
Роднил единый дух единой общей целью,
И, как могучий клич, в час бранного похмелья
Звучало слово — Русский Офицер!
И вот пятнадцать лет средь горького изгнанья,
Бессменным часовым, хранящим грез чертог,
Нам светит Офицерское Собранье,
Как лучших дней немое обещанье,
Как возрожденья русского залог.
И стойкие борцы, соратники былые,
Находят в нем и ласку, и приют,
Их жены, сыновья, друзья их и родные,
Задорные юнцы и старики седые,
На огонек живой доверчиво идут.
И бережем, как встарь, от века и доныне,
В Собраньи мы все то, что дорого сердцам, —
Родного языка улыбку на чужбине,
И гордый русский герб, и русские святыни,
И верность Родине, преданьям и отцам!
ВАЛЕРИЙ ПЕРЕЛЕШИН
«Живешь в глуши страны чернильной…»
Валерий Перелешин.1983 г.
Живешь в глуши страны чернильной,
Записок, выписок из книг
И дышишь летописью пыльной
Забытых лавров и квадриг.
Ты в этот мир бежишь от мира
Суровых стихотворных нег,
Так от прохладного зефира
Подснежник кутается в снег —
Чтоб вдруг из-под снегов латыни,
Подтаивающих весной,
Вдохнуть внезапно воздух синий,
Веселый, легкий и сквозной.
Чтоб после двух ночей бессонных
Среди тысячелетних строк —
Вдруг разглядеть вверху бездонный
Сквозной и синий потолок…
И грудь ты открываешь жадно
Ритмическим ветрам родным,
Ветрам веселым и отрадным,
Парнасским бурям ледяным.
И мнится: ямбом пятистопным
Гремит военная труба,
Анапестом нерасторопным
Вдоль окон тащится арба…