Бог Мафии положил длань на лоб брата и на секунду прикрыл глаза. Перед его взором со скоростью гораздо более высокой, нежели самый быстрый ментальный диалог, заскользили воспоминания Ноута, сохранившие свежесть непосредственного впечатления.

  Вот принц из зала совета просочился через дверь-ширму в комнату интересной ромбической конфигурации. В центре ее стояло широченное и низкое кожаное кресло с мягкими подлокотниками, рядом широкий столик. Его малиновая велюровая поверхность весьма специфичной разметки была предназначена для выкладки сложных пасьянсов. По всем четырем стенам помещения вились длинные полки, переполненные предметами оригинальной коллекции: цельные игральные колоды и отдельные карты многообразных форм, размеров, расцветок и материалов. Дерево, стекло, пластмасса, кожа, бумага, металл, - все стало поверхностями, где были нарисованы от руки, напечатаны, выгравированы, выложены мозаикой, отлиты или выдавлены разномастные изображения, относящиеся к карточной игре. Однако, самым центром экспозиции, без сомнения, была стоящая у стены массивная каменная плита естественно-зеленоватого оттенка. На ней кто-то небесталанный намалевал портрет Сиранга в полный рост с кубком в одной руке и поднятым мечом в другой. Кажется, таким образом куланду намеревались придать вид Владыки Клинков, а не перепившегося вусмерть буяна. Именно от сего китчевого произведения исходила мощная волна силы, привлекшая внимание богов.

  Ноут подошел ближе, поудобнее положил вдохновенные пальцы прирожденного музыканта на прохладные боковины плиты, коротко выдохнул и одним рывком перевернул совершенно неподъемный с виду камень. Тонкий нос принца почти уперся во что-то выпуклое, расплывчато-серое, отливающее едва уловимой голубизной и энергией, чуждой урбанизированному миру. Щит Унгира? Чтобы убедиться в этом окончательно, оставалось совершись последнюю проверку. Бог отступил на пару шагов и мужественно вперил в зеркало взгляд. Нечеткие очертания собственной фигуры в первый момент показались ему неотличимыми от изображения в самом обычном, слово заурядное для такого рода предметов не годилось, зеркале. Долю секунды спустя до Ноута дошло, что отражение имеет его натурально-серебристые длинные волосы, присущие музыканту-мечтателю, а не их допустимый для делового человека урбо-мира коротко остриженный эквивалент. Взгляд же зеркального двойника был холодно безжалостен и по-деловитому тверд. С каждым мигом видение становилось все четче, приковывало взгляд, маня обещанием открыть все двери души, это было и страшно и неимоверно притягательно одновременно. Лишь дисциплина рассудка, воспитанная долгом и сутью бога, помогла мужчине совладать с драконьим соблазном там, где потерпели крах демоны Межуровнья. Принц поспешно отвел глаза, сочтя испытание истинности успешно завершенным, и позволил себе короткую улыбку. Теперь предстояла чисто техническая работа, которую, к сожалению, невозможно было свалить на подручных за неимением таковых.

  Из внутреннего кармана куртки бог достал миниатюрный перочинный ножик из закаленного по особому рецепту металла с рукоятью, инкрустированной стилизованным вензелем принца так хитро, что непосвященный узрел бы лишь прелестный вьюнок. Ноут приставил лезвие к краю щита, наглухо замурованного в плиту, и нажал. Нож вошел в камень так же легко, как в человеческую плоть. Мужчина осторожно очертил большой ромб, четко повторяющий контуры зеркального предмета и, спрятав ножичек, быстро стукнул по обеим сторонам камня, параллельно чуть качнув его вперед. Щит выскользнул из объятий плиты и стал клониться. Мгновенно подхватив большой, но весьма легкий для своих габаритов предмет, теперь-то он действительно походил на огромный осадный шит необычной красоты, Ноут перевернул его к себе тыльной стороной, дабы не увлечься вновь созерцанием собственного обличья, и сосредоточился на чарах телепортации.

  Структура урбанизированного мира подавалась с трудом, но принц был настойчив. Через несколько секунд измерение признало за богом право на перемещение, и он очутился на площадке перед квартирой, где, застыв во времени прочнее мухи, тонущей в янтаре, сидел над книгой Кэлер. Бог аккуратно прислонил щит к стене и на всякий случай снабдил его простейшими чарами невидимости. К магическому предмету заклятье пристало более чем охотно, и Ноут вновь возвратился в коллекционную комнату Сиранга, где придал эпохальному портрету куланда прежнее положение. Теперь, даже если кому-то в голову и пришла бы блажь убедиться в наличии странного зеркала на оборотной стороны камня, для ее воплощения понадобился бы объединенные усилия по крайней мере пятерки неслабых мужчин.

  Принц привычно пробежался цепким взглядом по комнате и едва заметно нахмурился, уловив некоторую неправильность в своих ощущениях. Щит Унгира исчез, но слабое присутствие магии, нисколько не похожее на своего рода послевкусие, сохранилось. Было в этом ощущении что-то подозрительно знакомое. Бог снова сосредоточился и определил направление странного излучения - вторая снизу полка в западном углу комнаты.

  Ноут осмотрительно медленно переместился к подозрительному участку и, не сдержав чувств, ахнул, уставившись на вещь, покоящуюся на гладкой матовой поверхности. Второй раз за последние несколько минут лоулендец смотрел на свое собственное истинное изображение, правда, на сей раз в миниатюре. Но масштабом значения найденный портрет превосходил любое из самых правдивых отражений. Ясное дело потому, что обнаружилась Карта Колоды Либастьяна.

  Превосходно выполненная миниатюра являла созерцателям мужчину в урбанизированном строгом костюме, который лишь подчеркивал его экзотичную, чуждую людской красоту. Задумчивый взгляд серебряных глаз в равной мере мог соответствовать и просчитывающему 'бизнес-варианты' лорду теней и размышляющему над концовкой произведения музыканту. Под портретом бога вилась надпись 'Всадник Тень'.

  Воспринимающий слепок впечатлений брата Тэодер почувствовал пробудившиеся в душе бога возбуждение и тайное ликование. Обрывочный восторг ('Невероятно, я избран! Отмечен! Я не пешка и не ничтожество!') был сдобрен щедрой щепотью сомнений ('Не ошибся ли тот, кто выбирал? Что потребует от меня эта роль? Как воспримет новость Тэодер?'). Ноут, неизменная тень брата, его помощник, правая рука, тень за плечами - и вдруг член Колоды Творца. Великая честь вкупе с не менее великими обязательствами перед пока неведомыми Джокерами. С одной стороны, бог не мог не сознавать лестность и значимость такого выбора, с другой, сомневался в собственном желании и силах, потребных для столь высокой доли. Но принц не был бы самим собой, коль дал бы чувствам управлять действиями. А уж противоречить воле Сил, высказанной столь прямо, он и подавно не собирался. Мужчина взял предложенную Случаем карту, спрятал ее во внутренний карман куртки и, надев на лицо выражение спокойного внимания, вернулся в зал к шефу.

  - Своеобразный поворот, - заключил Тэодер, познакомившись с воспоминаниями брата, и коротко улыбнулся. Ноут склонил голову, соглашаясь со словами брата. И тот продолжил так, как если бы говорил о ценном, но не имеющим сверхъестественного значения факте:

  - На темной карте был Туз Теней.

  Взгляд музыканта метнулся к лицу шефа, подарившего великим откровением, в поисках последнего подтверждения. 'Ты, босс, тайный Туз в рукаве Джокеров?'.

  Тэодер чуть склонил в кивке голову: 'Да'.

  Ноут вздохнул с явственным облегчением, даже на миг прикрыл глаза. Он будет под рукой шефа и в Колоде, а остальное неважно. Тэодер задумчиво усмехнулся, читая выводы брата и без талантов Теневой Тропы.

  Обыкновенно веривший только себе и своему оружию (братья-единомышленники включались в классификацию под пунктом 'живое оружие') Бог Мафии начинал убеждаться в правоте сестры. В их жизни и судьбы стали активно вмешиваться весьма значительные силы, если не сам Творец, то весьма близкие к нему сущности. Или вмешивались всегда, и только сейчас это стало настолько очевидным, чтобы начали замечать даже боги? Тэодер не терпел пристального внимания к своей персоне и делам, но был достаточно умен, чтобы признать, в данном случае от его желаний и нежеланий не зависит ровным счетом ничего. Свобода выбора кончилась там, где Предназначение включило их семью в опаснейшую из всех возможных во Вселенной игру Творца с высочайшими ставками.