— Может быть, самое время.

Они еще немного поболтали и завершили разговор.

Рэчел рассеянно закончила работу, все убрала. Она приняла душ, переоделась в ночную рубашку, легла в постель и, подложив под спину несколько подушек, с волнением начала ждать выпуска «Новостей».

Посмотрев его интервью с Питом Старносом и репортажи о посещении детских центров, она выключила телевизор и покосилась на телефон. (Почему ты не позвонил мне сегодня? Почему не сказал мне о своих планах? Ты скрываешь меня от общественности или не хочешь оказаться в неловкой ситуации? Посмотрим, не передумаешь ли ты и не отменишь ли завтрашнюю встречу? Надеюсь, вчера вечером ты не обманывал меня, не рассчитывал на легкую победу. Очень интересно, как ты объяснишь свою скрытность.)

Глава 8

В пятницу по дороге на обед в «Ля Мэзон», Квентин объяснил свой промах:

— Во вторник, когда я возвращался от тебя, на автозаправке мне встретился врач, из тех, кто был на школьной встрече, и спросил, не навещу ли я на следующий день детские центры, и я согласился. К тому моменту, когда я сообразил, что позабыл сказать тебе о моих новых планах на среду, было уже слишком поздно звонить, да и голова у меня была занята совсем другими вещами, в частности нашим разговором. Я несколько раз пытался поймать тебя в четверг, но не заставал дома, и автоответчик не работал или линия была занята. После этих визитов и интервью меня затащили на обед члены местного спортивного совета и их друзья. — Квентин нахмурился. — Я не сообразил, что добрый доктор пригласит средства массовой информации, и они, конечно же, заявились, когда я разговаривал с детьми. Терпеть не могу такие вещи: люди могу посчитать, что я рекламирую себя. Больных и перепуганных детей не радует, когда их окружает толпа странных людей с камерами, вспышками и микрофонами. Репортеры, похоже, не поняли, зачем я туда пришел, и устроили настоящую потасовку за право оказаться поближе ко мне и задать побольше вопросов. Я пытался не обращать на них внимания и сосредоточиться на детях. Наверное, в воскресенье, когда я буду на ярмарке фотографироваться и раздавать автографы, состоится еще одно цирковое представление.

— Ты будешь давать их даже тем, кто не может сделать пожертвование?

— Да, я не люблю обижать людей, которым и так не повезло в жизни. Когда я был ребенком, мы жили бедно, поэтому я хорошо знаю, каково чувствовать себя отверженным. Жаль, фотографий они не получат, потому что плата фотографу и за пленку, истраченную на снимки, это единственные расходы, которые придется возместить. Я же за это ничего не прошу, чтобы увеличить фонды на детские центры. Возникает много лишней шумихи, но приятно чувствовать, что можешь сделать два хороших дела сразу.

— Ты добрый и щедрый человек, Квентин Ролс. Я горда и рада, что знаю тебя и являюсь твоим другом.

Ее замечание глубоко тронуло его.

— Спасибо, ты тоже не хуже. Ты видела мое интервью по телевизору?

— В одиннадцать. Бекки Купер и Дженнифер Бримсфорд — две мои лучшие подруги, ты познакомишься с ними завтра — позвонили, чтобы узнать, видела ли я тебя в шестичасовых новостях. На пикнике я рассказала им, что мы познакомились в круизе двенадцать лет назад и сидели за одним столом и о том, что сейчас мы встречаемся, пока ты в городе. Надеюсь, ты меня не осудишь?

Остановившись на красный свет, Квентин взглянул на нее.

— Они, наверное, удивились, узнав о нас такое. Бекки поэтому хотела, чтобы ты пригласила меня на вечеринку?

— Да, но мы стали близкими подругами только три года назад, так что не было причин упоминать о тебе, пока ты не явился на школьную встречу. Я не говорила, что много лет назад мы… были близки: это останется между нами. — Рэчел поспешно призналась, как жалела, что ее автоответчик был выключен и она пропустила его звонки. Она забыла включить его, прослушав предыдущие сообщения, и заметила это только утром, когда занималась на беговой дорожке, а телефон звонил очень долго, но она никогда не прерывает упражнений.

Когда она велела ему повернуть направо, он спросил:

— Ты обиделась на то, что я не предупредил тебя?

Рэчел улыбнулась.

— Немного, больше удивилась.

— Спасибо за откровенность, это совсем вылетело у меня из головы, а потом я не смог дозвониться.

— Ничего страшного. Теперь смотри, вот мы куда едем. — Она указала на большой дом на углу. Этот район называется Олд Таун, часть исторического центра. Весной здесь очень красиво, цветут азалии и кизил, окруженные дубами и магнолиями. Несколько лет назад здесь вели реставрацию и многие старинные дома, к счастью, сохранили. Некоторые здания превратили в офисы для врачей, юристов и бизнесменов, в других теперь рестораны, как здесь.

Квентин остановил машину, помог Рэчел выйти и провел ее внутрь, где через несколько минут их усадили в уютной комнате наверху. В просторном доме царила удивительная атмосфера старины, смешанной с современностью. Приятная музыка звучала негромко, свет — верхний и на столе — был неярким, официанты говорили приглушенно. Кроме них, в зале была только одна пара, в дальнем его конце; молодые влюбленные не замечали никого, кроме друг друга.

Официант перечислил вечернее меню. Они сделали заказ, выбрали вино и заговорили о пустяках. И тут Рэчел чуть не содрогнулась — Джанет и Клиффорд Холлис остановились у их стола, проходя к своему месту неподалеку от них.

— Рэчел, дорогая, — приторно заворковала Джанет, — странно, что ты так часто выходишь, ты ведь очень занята. Ты сегодня… весьма мила. Вижу, ты последовала моему совету и выбросила ту ужасную помаду.

Рэчел без ложной скромности знала, что хорошо выглядит в серо-голубом платье с пестрым рисунком. Шелковая ткань облегала и выгодно подчеркивала фигуру, как и трехслойная, до колен, юбка. К платью превосходно подходили бусы из бразильского гематита, такие же серьги, туфли графитового цвета и шелковые колготки. На сегодняшний вечер она использовала минимум косметики, прическа и маникюр были сделаны только сегодня. (Не стоит обращать внимания на ехидные замечания этой сучки.)

— Квентин, это Клиффорд и Джанет Холлис. Клиффорд мой банкир — и при необходимости финансовый консультант, а Джанет участвует в нескольких организациях вместе со мной. Мы ходим в одну и ту же церковь и живем на одной улице. Клифф, ты наверняка помнишь Квентина Ролса: он квотербек из «Далласких Ковбоев».

Квентин поднялся, пожал руку улыбающемуся Клиффу и поклонился уставившейся на него Джанет.

— Конечно, — с энтузиазмом сказал Клифф, — я много лет с удовольствием слежу за вашей игрой. Приятно познакомиться, и я надеюсь, вам понравилась наша школьная встреча.

— Да, очень, и я тоже рад знакомству с вами.

— Игра в мяч — ваше единственное занятие? — спросила Джанет.

— Тренировки, игры и выступления перед публикой занимают почти весь год, — Квентин говорил отрывисто. Он продолжал стоять, в надежде, что беседа будет недолгой. Ему уже не понравилась эта женщина, так невежливо обратившаяся к Рэчел, так умело оскорбившая его и его занятие.

Джанет отпустила официантку, сказав, что они займут свои места позже.

— Что вы делаете в Огасте, мистер Ролс?

Квентин был удивлен бесцеремонностью вопроса, но не подал вида и улыбнулся.

— Провожу отпуск. Это красивый спокойный город, с богатой историей.

— Мы видели вас вчера в выпуске «Новостей», — заметил Клифф. — Вы сделали доброе дело для здешних детей. Думаю, что в воскресенье вы соберете много денег.

Джанет не дала Квентину возможности ответить, явно почувствовав его сдержанность и неприязнь.

— Вы приходили на встречу нашего класса с Керри Симмонс, верно?

— Да, она сестра моего старого и близкого друга.

Принесли закуски, и Квентин сел, но Джанет все не уходила, хотя Клифф торопил ее.

— Мы помним Донни, да, Клифф? Он уехал из Огасты сразу после окончания школы, и Керри тоже. Полагаю, она предпочитает жить в другом городе.