Как всегда, во всех храмах Египта жрецы очищались водой священных озер и совершали обряды от имени Фараона; как всегда, в маленькие и большие храмы приносилась пища для подношений богам, прежде чем быть перераспределенной для смертных; как всегда, пробуждалась божественная сила, и богиня Маат могла сказать царю: «Ты живешь мной, аромат моей росы оживляет тебя, твои глаза — это Маат».

Дочь Рамзеса и Нефертари положила лютню к подножию смоковницы.

— Ты царица Египта, Меритамон.

— Когда ты так говоришь со мной, отец, значит, ты готовишься нарушить мой душевный покой.

— Старость гнетет меня, Меритамон. Бакхен следит за процветанием Карнака, и его день насчитывает больше обязанностей, чем часов. Ты, моя дочь, стань хранительницей Храма Миллионов Лет. Благодаря его магии я и твоя мать победили злосчастье. Сделай так, чтобы праздники и ритуалы происходили в нужное время, чтобы энергия Дома Рамзеса продолжала излучаться.

Меритамон поцеловала руку царя:

— Отец, ты знаешь, что никогда нас не покинешь.

— К счастью, ни один человек не минует смерти.

— Разве фараоны не восторжествовали над ней? Хотя она нанесла тебе очень тяжелые удары, ты противостоял ей, и я думаю даже, что ты ее приручил.

— Последнее слово за ней, Меритамон.

— Нет, Твое Величество, смерть упустила возможность тебя уничтожить. Сегодня твое имя высечено на всех памятниках Египта, и твоя слава распространилась за его пределы. Рамзес больше не может умереть.

Мятеж ливийцев был подавлен, в Египте царил мир, слава Рамзеса не переставала возрастать, но неотложные дела продолжали накапливаться на столе Амени. И ни главнокомандующий Меренптах, ни верховный жрец Ка не могли решить проблему, над которой бился личный писец царя. Сам визирь отказался ему помочь. К кому же обратиться, если не к Рамзесу?

— Я не упрекаю Твое Величество за путешествия, — заявил Амени. — Но когда ты далеко от столицы, неприятности имеют обыкновение накапливаться.

— В опасности наше благосостояние?

— Я продолжаю думать, что в монументальной архитектуре малейший изъян может повлечь ее разрушение.

Я не работаю над грандиозным, но над прорехами обыденного.

— Ты меня избавишь от длинной речи?

— Я получил жалобу от правителя города Сумену в Верхнем Египте. Священный колодец, который снабжает местность водой, высыхает, и местные жрецы признали себя неспособными помешать этой катастрофе.

— Ты отправил туда специалистов?

— Уж не обвиняешь ли ты меня, что я плохо исполняю свои обязанности? Целая армия специалистов потерпела неудачу. И вот я вожусь с этим упрямым колодцем и встревоженным населением!

Толпа домохозяек собралась на берегу одного из каналов, орошавших поля города Сумену. После полудня они приходили сюда мыть посуду. Женщины болтали, обменивались секретами, сплетничали и не отказывали себе в удовольствии покритиковать такого-то или такую-то. Лучше всех в городе был подвешен язык у хорошенькой жены столяра по прозвищу Брюнетка.

— Если колодец высохнет, — сказала она, — нам придется покинуть город.

— Это невозможно! — возразила служанка, — моя семья живет здесь уже много поколений, и я не хочу, чтобы, мои дети росли в другом городе.

— А как у тебя это получится без колодезной воды?

— Должны вмешаться жрецы!

— Они потерпели неудачу. Даже самый ученый из них не способен предотвратить это бедствие.

К группе женщин подошел слепой и хромой старик:

— Я хочу пить… Дайте мне воды, пожалуйста.

Вмешалась энергичная Брюнетка.

— Больше не надоедай нам, бродяга! Зарабатывай себе на жизнь, и у тебя будет что выпить.

— Удача мне изменила, я изможден болезнью, и…

— Слышали мы эту сказку! Проваливай, или мы забросаем тебя камнями.

Слепой отступил, разговоры возобновились.

— А мне вы дадите воды?

Женщины обернулись на вопрос пожилого мужчины. По его величественной осанке в нем легко было узнать важную особу.

— Господин, — сказала Брюнетка, — мы готовы вам услужить.

— Почему вы прогнали этого несчастного?

— Потому что он ни на что не годный человек и постоянно нам надоедает!

— Вспомните Закон Маат: «Не смейтесь над слепыми, не потешайтесь над карликами, не обижайте хромых, так как мы все, здоровые и калеки, в руке Божией, пусть никто не останется обездоленным и лишенным забот».

Пристыженные домохозяйки опустили глаза, но Брюнетка взбунтовалась.

— А кто вы собственно такой, чтобы говорить с нами в таком тоне?

— Фараон Египта.

Потрясенная Брюнетка спряталась за юбки своих товарок.

— Порча воздействует на главный колодец Сумену из-за вашего презрительного и презренного отношения к этому несчастному; вот заключение, к которому я пришел, пробыв здесь несколько дней.

Брюнетка бросилась к ногам Рамзеса:

— Если мы изменим свое поведение, этого будет достаточно, чтобы спасти колодец?

— Вы прогневили бога, который живет в нем, и я должен его успокоить.

Когда величественная статуя бога Собека, человека с головой крокодила, сидящего на троне, появилась из мастерской Дома Жизни Сумену, жители города столпились вокруг, чтобы проводить ее к колодцу. Передвигаемая группой каменотесов, которые тащили ее на бревнах, положенных на влажную землю, статуя медленно шествовала к главному колодцу, где ее ожидал Рамзес. Фараон сам прочел молитвы, прося бога Собека вызвать из Нуна, первозданного океана, окружающего землю, необходимую для выживания людей воду.

Потом царь приказал ремесленникам спустить бога на дно колодца, где он совершит чудо.

Со следующего дня колодец Сумену снова давал драгоценную влагу жителям города, устроившим пир, где присутствовали слепой и жена столяра.

Глава 56

Хефат, отец которого был египтянин, а мать — финикийка, сделал блестящую карьеру. Прилежный ученик, замечательный студент Мемфисского университета, где его математические способности покорили требовательных преподавателей, он долго выбирал себе занятие, прежде чем поступить в центральную службу гидрологии, которая занималась водами Нила, предсказывая паводки и орошая земли.

С течением лет Хефат стал неизменным собеседником визиря, сановников и наместников. Его умение польстить начальству позволило ему беспрепятственно подниматься по служебной лестнице. Достойным примером для подражания Хефат считал Шенара, старшего брата Фараона. Да, Шенар был изменником и предателем, но великолепным придворным и политиком.

К счастью, Хефат мудро проявлял осторожность, избегая открыто поддерживать Шенара, которого постиг трагический конец.

Энергичный пятидесятилетний человек, муж и отец двоих детей, Хефат управлял делами в своем ведомстве как опытный чиновник. Кто бы мог предположить, что он являлся последним участником тайного союза, созданного Шенаром для завоевания трона?

Эти далекие воспоминания так и остались бы воспоминаниями, если бы высший чиновник не встретил финикийского купца Нариша, богатство которого его ослепило. Хефат осознал, что человек его ранга и располагающий его полномочиями, тоже мог стать очень богатым.

Обедая с финикийцем, Хефат прозрел. Рамзесу скоро исполнится семьдесят, и он перепоручит управление страной своим сыновьям. Его старший сын Ка был ученым., далеким от реальной жизни; Меренптах, слепо повиновавшийся отцу, растеряется после его смерти и не сможет твердо править страной; и Амени, старший писец, будет отстранен от власти.

Если хорошо подумать, власть была гораздо слабее, чем казалась. Вынужденный прибегать к магии праздников возрождения и к помощи главного лекаря Неферет Рамзес слабел.

Не настал ли момент нанести решающий удар и осуществить мечту Шенара?

Меренптах провел посла Хеттской империи в большой приемный зал дворца Пи-Рамзеса. Посланник был один, без обычного сопровождения, он склонился перед Рамзесом:

— Ваше Величество, у меня для вас печальная новость: ваш брат, император хеттов, умер.