Ну ничего не мог с собой поделать.

— Вы ныряли? — спросила Вера, когда я решил, что с нас хватит, и мы сняли маски.

— Ванья нырял, — объяснил Билли. — А я падал. Он нырял за мной.

— Ваши… скафандры можно повесить сохнуть здесь на веревке. Раздевайтесь и пойдемте за стол.

— Спасибо. У нас есть фен для просушки комбинезонов, это быстро, я сейчас. А вот насчет стола… Как бы бабушка Харт не обиделась. Город, наверное, взбудоражен, и миссис Харт ждет не дождется доклада о нашей экспедиции. Чтобы потом сто раз пересказать эту страшную историю. Вера… — я потупился. — Если вы позволите…

Билли отошел в сторонку и там деликатно снимал комбинезон — тихо как мышь. Обычно, вылезая из кондома, он кроет это гениальное изобретение еще худшими словами, чем когда надевает его.

— Если вы позволите, — я нашел вроде бы подходящие слова, — я ничего не скажу вам сверх того, что вы уже знаете от лейтенанта. Сара оставила метки не раньше шести дней назад. И в центре болота что-то странное творится с электроникой. Пока это все. Завтра пойдем снова.

Билли сверлил взглядом мой затылок. Как дрелью.

— Вы не хотите обнадеживать меня попусту, Иван, — сказала Вера. — Спасибо. Спасибо вам уже за то, что вы пошли туда сегодня. Никто больше не отважился идти на болото пешком. Сначала они были напуганы, а потом так устыдились этого страха, что попрятались. Все эти дни меня навещали лишь три человека — лейтенант, бабушка Харт и… И старый Вейланд. Удивлены?

— Это достойные люди, миссис Сэйер, — сказал Билли. — Чему тут удивляться? Вы нас простите за то, что мы не подключились еще в субботу. Мы тут вели себя как полные идиоты. Как настоящие столичные пижоны.

Билли не интересовал Веру ни в каком смысле. Так случается из-за принудительного ментального зондирования. Вера не помнила, что с ней сделал Билли, но инстинктивно закрывалась от него. Она смотрела только на меня.

— Сейчас я понимаю, насколько город был перепуган и сконфужен, Вера. Они три дня не знали, как к нам подступиться. Простите их, если можете. И простите нас, что мы сразу не разобрались.

— Эти… Они с самого начала поставили на Саре крест, — сказала Вера. — Для них нет браслета — нет ребенка. Ничего, Сара выдержит, девочка в лесу как дома. И на болоте тоже. Я знаю. Я не пускала ее туда без спасательного жилета и держала наготове машину, чтобы выдернуть дурочку из трясины. Она тонула дважды. Потом ей это надоело, и она перестала тонуть. По-вашему, я сумасшедшая?

— А что вы еще могли? — Билли хмыкнул. — Дети, дети, дети, хлоп мою железку…

— По-моему, вы прекрасны, Вера, — сказал я.

Повисла неловкая пауза. Ее создавал Билли.

— А пойду-ка я за феном, — решил он. — Ванья, снимай эту штуку.

Я потянул с себя комбез. Вера стояла, все еще в фартуке и перчатках, и смотрела, как я раздеваюсь.

Под комбезом у меня было специальное трико. Клянусь, я настолько потерял голову, что не постеснялся бы предстать голым перед Верой, но сейчас был явно не тот момент.

Она ведь знала, какой я без одежды. А я знал о ней еще больше.

Господи, ну что я натворил, вот же угораздило.

— Экологический колледж в Балтиморе готов принять Сару уже этой осенью, несмотря на ее возраст, — сказала Вера. — Она сама договорилась с ними. Поставила меня перед фактом.

— Вы уедете с ней?

— На время. Полгода, может быть, год. Посмотрим.

Мы разговаривали так, словно девочка жива.

Вчера Сара была жива точно.

Маленькая эгоистичная дрянь.

Поймаю — убью. Как родную.

От одной мысли, что одиннадцатилетняя девчонка, пусть и очень самостоятельная, проторчит еще ночь в болоте, я готов был оборвать на себе все волосы.

— Вера, не смотрите так, — попросил я, вешая комбез на веревку. — Мне надо переодеться, сейчас вернусь.

— Вы неправильно меня поняли, Иван, — произнесла Вера неожиданно севшим голосом. — Я не жду от вас новостей. Раз уж вы решили… Я просто на вас смотрю. Вы особенный. Вы единственный человек, который захотел помочь. Лейтенант трясется за свою репутацию, Вейланд исполняет соседский долг, бабушка Харт просто добрая старушка… Я не верю, что спасатели ходили по болоту, Иван. Зачем им это? Все слепо верят технике и боятся испачкаться. Даже мой муж ни разу не ступил там ногой на землю. И мне не позволил идти туда.

— Какая там земля — трясина… А вы?…

— Несколько раз провожала Сару, недалеко. Просто чтобы посмотреть, как ловко она бегает по этим кочкам. А когда она приходила назад, я напивалась и била посуду. Одна, на кухне. Потом вроде бы привыкла. Ничего, что я рассказываю?

— Ничего, что я без шляпы?

— Идите, одевайтесь, — Вера отпустила меня царственным жестом, посмотрела на свою руку в хозяйственной перчатке и расхохоталась. Впервые. Я обомлел. Кажется, я расплылся в глупой ухмылке.

Билли с феном все не шел. Вера смеялась. Я опасался, что смех перейдет в истерику — но нет. Истерик больше не будет. Вру, случится одна, когда мы приведем Сару.

Если.

— Оставайтесь на обед, Иван. Скоро вернется муж, расскажете ему, как летали к далеким планетам. Он работал для HАСА в свое время. Мне тоже будет интересно. А бабушка Харт подождет. Она умеет ждать. Здесь все женщины это умеют. Им больше ничего не остается.

— Мы не летали далеко, Вера. И мы не из НАСА.

Стало очень грустно, как никогда раньше, оттого, что мы не добрались до серьезных планет. Ради Веры я бы, наверное, прорвался. Не знаю, каким образом. На голых нервах.

— Я вас расстроила, Иван, — кивнула своим мыслям Вера. — Это… не ваша тайна?

— Просто никто не поверит, — сказал я. — Вам должно быть знакомо. Когда никто не верит.

И ушел одеваться.

Билли работал феном, держа комбинезон на вытянутой руке.

— Рот у нее маленький, — осчастливил меня ценным наблюдением Билли. — Губки пухленькие, сексуальные, а ротик на самом деле всего ничего. Широко не откроется. Будь готов, хлоп твою железку. Ты чего такой кислый, Ромео? Ну, не дошли мы до Юпитера, а кто виноват, хлоп твою железку?

— А в глаз? — спросил я, застегивая джинсы.

— Никогда не был шафером на свадьбе, — сообщил Билли, глядя в сторону. — Теперь свадьба такая редкость… Даже среди натуралов. А мы ведь с тобой самые натуральные из натуралов, ага, Ванья?

— В России женятся сплошь и рядом. Могу замолвить за тебя словечко.

— Спасибо, не надо. Слыхал про русские свадьбы. Я столько не выпью. Да и как-то это негигиенично — теплую водку из потной туфли невесты… Когда будем портить комбезы?

Я закусил губу. Комбинезоны было очень жалко. Конечно, это всего лишь расходный материал, и у Билли в багажнике еще пара. Но как я себе представил варварскую операцию по выковыриванию всей — всей! — электронной начинки из нашей рабочей одежды… И возни часа на два.

— А то купим рыбацкие шмотки? — предложил я не слишком уверенно. — Тут в магазине отличные сапоги-штаны. Куртки, накомарники… Репеллентом намажемся.

— Это, конечно, редкостный кондом, — Билли помахал комбинезоном в воздухе, — но лучше него для лазания по болоту ничего нет. И сапоги рыбацким не чета. И «дыхалка». Я придумал, как снять с нее автомат запуска, буду вручную подключать, если опять в озеро упаду.

— Лучше не падай. Знаешь, как я напугался?

— Знаю, командир, — Билли крепко хлопнул меня по плечу. — Ты, конечно, зря за мной прыгнул, но все равно спасибо. Тащи свою резинку сюда, высушу. И спроси у миссис Сэйер, где в городе приличная мойка. Я про дисциплинарное взыскание не забыл!

Вера сидела на крыльце и глядела в сторону леса. Она ненавидела лес, день изо дня отнимавший у нее дочь. И прощала его, потому что дочери так было надо. Все-таки, подумал я, дети — это тихий ужас. Никогда не знаешь, как они тебя подставят. Одни мои племянники чего стоят. Вроде совершенно нормальные сорванцы. Машины, спорт, оружие, девочки, невинные сетевые развлечения. Потом — хлоп! Попадаются на хакерской атаке, да такого уровня, что дядя-астронавт еле выручил. Пришлось своим камушком помахать кое у кого перед носом.