— Будем надеяться, это не автомат. Если у техники есть оператор, мы его поймаем и все узнаем… Ага, вот патруль явился, не запылился.

Через стену леса перескочило ярко пульсирующее «мигалками» пятнышко и рвануло в нашу сторону.

— …ребята, где вы, ребята, отзовитесь, лейтенант Гибсон вызывает Айвена, где вы, ребята… — забубнило в наушниках.

— Клариссу позови! — деловито потребовал Билли.

— А?… Ох… Айвен! Вы в порядке?

— Самочувствие нормальное. Верни патруль на место.

— Погодите. Сейчас. Ох, вас будто выключили!

— Давно?

— Когда вы уже подошли к острову. Я не сразу понял, что случилось. Кричал вам, кричал, потом гляжу — ваши метки исчезли с карты! А частоты не заглушены. Впечатление такое, словно кто-то вас стер. Ребята, а, ребята… Айвен! Садитесь в машину. Ну его к матери. Возвращайтесь.

— Отзови патруль, Гибсон.

Патрульная машина заложила над болотом широкую дугу и убралась, рявкнув на прощание через «матюгальник» нечто короткое и выразительное.

— Соси бензин! — крикнул Билли ей вслед. — Лейтенант, чего твои индивидуумы ругаются? Это нарушение. Я буду жаловаться.

— Испугались, наверное, — сказал лейтенант. — За вас, между прочим.

— За себя они испугались, хлоп твою железку! Чуют, какой тарарам поднимется, если нас похитят зеленые человечки. А на меня тут напала змея, осознал?! Как вцепилась в ногу…

— Слышал я, куда она тебе вцепилась, — сказал лейтенант. — Связь пропала гораздо позже. Айвен! Мне не нравится, что там у вас творится. Это смахивает на угрозу.

— Хочешь, в воздух стрельну на половинной мощности? — предложил Билли. — А ты осознаешь, кто тут реальная угроза.

Билли храбрился. Ему правда хотелось стрельнуть в воздух. Просто для острастки всего и вся.

— Гибсон, без паники, — сказал я. — Давай так. Ты там не молчи, а посади на связь человечка, и пусть он раз в минуту голос подает…

— Клариссу! — ляпнул Билли, естественно.

— …чтобы мы знали. Когда связь оборвется, ничего не предпринимай. Вообще ничего. Если нам придется туго, мы подадим сигнал. Это будет столб оранжевого пламени, ты увидишь. На сполохи и отсветы не обращай внимания, договорились? А вот если столб…

— Тогда поднимать все машины и идти к вам? — спросил лейтенант голосом приговоренного вечно лизать раскаленные сковородки.

— Ни в коем случае. Только одну машину и осторожненько. Пускай тут… Осмотрится. А ты возьмешь мою визитку, там есть номер кома Джонсона. Дальше он все организует.

— Мне очень хочется забрать вас оттуда прямо сейчас! — заявил лейтенант твердо.

— Это перестраховка, — сказал я. — Все будет штатно. Счастливо, лейтенант, мы приступаем к исследованию острова. Пока.

— Удачи вам, психи, — процедил лейтенант.

Я толкнул Билли локтем и приложил указательный палец к отсутствующим на маске губам. Мой напарник кивнул. Немотивированное уничтожение пня с метками крепко ударило Билли по нервам. Он вспомнил о своих «поступках-предвидениях» и уже не воспринимал пропажу Сары как локальную проблему. Тут крылось нечто большее. Возможно, касающееся нас и только нас.

Мы подошли к развалинам и начали ворочать «бревна».

Оказалось тяжело.

— Айвен… Вильям… — раздалось в наушниках.

— Кларисса… — проворковал Билли. — Как я рад вас слышать!

— Вы заставили нас здорово поволноваться, герои.

Это было сказано тепло. И «нас» означало «меня».

Следующие десять минут Билли тараторил без умолку. Он рассказал Клариссе, как тут жарко, душно и страшно. Описал в подробностях нападение змеи («футов семь, ну, шесть, не меньше, и зубы как у овчарки!»). Заметил мимоходом, что такого с ним не случалось даже на спутниках Титана («а это самое поганое место во всей Солнечной, уверяю вас, Кларисса!»). Вспомнил невзначай, как ему пожимал руку генсек Объединенных Наций. Пообещал свозить девушку на Луну покататься верхом на русском луноходе («до сих пор как новенький, хорошенький такой»). Прочую ахинею я не запомнил.

Надо отдать ему должное, Билли исправно помогал мне отбрасывать стеновые панели и двигать брусья фундамента.

Потом я нашел черный пластиковый мешок. Он был спрятан очень умно — даже забравшись внутрь развалин, его можно было увидеть, только уткнувшись носом.

— Извините, Кларисса, я нужен командиру, — сказал Билли. — Продолжайте вызывать нас каждую минуту. Ваш голос — самое приятное, что я слышал за этот поганый день.

— Не считая, конечно, хруста, с которым треснул череп анаконды в твоей руке! — напомнил я.

— О, да! — воскликнул Билли и показал мне кулак.

Мешок был прочен, объемист и герметичен. Ой, не дура ты, девочка Сара. Я вскрыл клапан и обнаружил внутри… Чего только я там не обнаружил.

Разные туристские принадлежности, включая подстилку, обогреватель и складную походную микроволновку. Нечто, опознанное мной как «портативная химлаборатория». Множество щупов и пробников, баночек и пакетиков. Еще пакет с чистым бельем. Пакет с грязным бельем. Пакет с мусором. А вот чего там не было — фонаря, ножа, батареек, еды и медикаментов. Ну, и пишущей техники — девочка, конечно, все писала на ком, а то и сразу перегоняла инфу в Сеть.

Красного маркера тоже не нашлось.

— Это что? — спросил Билли.

Это оказался аккуратно упакованный в пакетик для образцов собачий маяк. С гравировкой «Терри» и адресом Роудсов.

Я отдал маяк Билли, а сам взялся за разборку мусора.

«Вильям… Айвен…» — звала нас Кларисса, и ежеминутно Билли отвечал ей: «Здесь».

Мусор почти сразу дал ответ на вопрос, что девочка ела. Я увидел коробку из-под стандартного армейского рациона, а в ней пустые кассеты. Две, три, четыре… Шесть израсходованных суточных норм из штатных десяти. Но когда они были вскрыты и по какому графику употреблялись, я, понятное дело, установить не мог. Интереснее было с таблетками для обеззараживания воды. Ограничить себя в еде несложно. А вот чтобы экономить таблетки и не отравиться, надо обладать чужим опытом. Кто-то, выживший в экстремальных условиях, должен тебе рассказать, как соотносится количество реагента с качеством жидкости. В какую воду можно четверть таблетки, а в какую и полторы мало. Из Сети такая инфа вымарывается безжалостно. Нет на Земле места, куда бы спасатели не добрались за сутки. А за десять суток они прочешут там все частым гребнем.

Здесь они хорошо прочесали, ага. Ну, это лирика.

Сара не могла экономить таблетки. Она сыпала их, сколько положено, в стандартную флягу, и у нее ушло девять норм. По такой жаре дети пьют не меньше взрослых, а то и больше.

Она возвращалась сюда, на свою базу, каждый день — и уходила снова. Добежать до родительского дома заняло бы у нее три часа максимум. Но она этого не сделала. Почему?

Таблетки и рационы Сара носила с собой. Значит, от базы не зависела. Что ей тут было нужно?

Вода здесь плохая. В озере, где сидит монстр, она, пожалуй, чище будет. Печка? Армейский рацион на саморазогреве — та еще гадость. Вот сготовленный в микроволновке, он вполне приемлем. Но это для Сары все-таки не критично. А что критично? Менять белье. Оправляться. Почему она не могла делать это там… Там, куда уходила? Вероятно, там не было условий. А где их не бывает?

— Интересная картина, — сказал Билли, протягивая мне разобранный маяк.

Хлипкая электронная схема маяка выглядела странно. Черт побери, она спеклась. Будто побывала в… Я оглянулся на микроволновку. Нет, конечно же, нет.

— Ты бы так смог? — спросил я.

— Теоретически? Наверное, если психану. Во вспышке ярости. Я ведь не такой Железный Джон, как некоторые, хлоп твою… железку. Ну, до чего додумался, командир?

— Слушай.

Билли притерся ко мне плечом, и я обрисовал — именно обрисовал в воображении — свои выкладки.

— Логично, — сказал Билли. — Тогда все ясно, хлоп твою железку. То есть мне все ясно, но ничего не понятно. Сказывается трудное детство, прошедшее на бензоколонке.

Я принялся укладывать мусор обратно в пакет.