Оказалось, что это совсем по-другому. Не так, как было с Ричи. Теперь ее сердце почему-то не хотело разочаровываться, оно продолжало верить. И любить. В этом заключалось самое страшное — боль не отпускала, а с каждым днем становилась все сильнее, как будто внутри росла гигантская опухоль, с неумолимой быстротой заполнявшая каждую клеточку души...
Сейчас, бредя по ночному «Центру», Леа ощущала какую-то невозможность, нереальность происходящего. То ли потому, что идея Пэтти приехать сюда ночью с самого начала показалась Леа бредовой, то ли вся ее жизнь теперь напоминала полусон-полубред...
Возле двухэтажного здания виднелось некое сооружение, которое Леа поначалу приняла за большую каменную глыбу. Подойдя ближе, Леа разглядела, что фонтан, по поводу которого так причитала Пэтти, накрыт брезентом. Она оглянулась и вопросительно посмотрела на Пэтти и Пинки.
— Сейчас увидишь, — бросил Пинки и направился к фонтану, чтобы снять брезент.
Леа терпеливо ждала, пока Пинки возился с брезентом — дело оказалось нелегким, — но нелепость этой ситуации потихоньку начинала ей надоедать.
— Объясни, зачем вы притащили меня сюда? — раздраженно спросила она Пэтти.
— Сейчас увидишь, — повторила Пэтти фразу Пинки.
Кажется, пускаться в объяснения подруга совсем не собиралась... И это после того, как они вытащили ее из дома и, на ночь глядя, привезли в Сонс-хилл! Леа хотела было сказать Пэтти какую-нибудь колкость, но Пинки наконец открыл фонтан и включил подсветку. Леа, позабыв о Пэтти, на которую злилась всего секунду назад, застыла, потрясенная увиденным.
Над поляной, усеянной искусно сделанными каменными цветами, висела радуга. Если бы Леа не знала наверняка, что ночью радуги не бывает, она подумала бы, что радуга — настоящая. Струи воды, окрашенные подсветкой в разные цвета, были так похожи на дорожки радуги: красный, оранжевый, желтый, зеленый...
— Радуга... — прошептала Леа. Только одному человеку могла прийти в голову такая идея. И этим человеком был Питер... Ей хотелось застонать от боли и обиды. Почему? Почему он так поступил с ней? Почему предал ее? Ведь она ни разу не усомнилась в том, что он ее любит... И даже сейчас, после того, что она узнала, ей сложно поверить в обратное... Но зачем Пэтти привезла ее сюда? Фонтан восхитителен, и менять что-то нет ни малейшей необходимости...
— Я хотел, чтобы ты каждое утро просыпалась с улыбкой... — Леа вздрогнула и обернулась. Его глаза, бархатные, как ночь, его грустная и совсем не детская сейчас улыбка, а во взгляде — тоска и безысходность. — Я хотел, чтобы твои глаза всегда светились счастьем... Я хотел, чтобы у тебя была своя собственная радуга. А я был бы тем человеком, который играет на ней... Играет для тебя. Но вместо этого принес тебе только боль и новое разочарование... — В глазах у Питера стояли слезы, голос срывался, и Леа видела, нет, чувствовала, что он не мог лгать... Не мог — потому что никто и никогда не смотрел на нее с такой любовью и с таким отчаянием... — Я хотел рассказать тебе еще давно... Но думал, ты испугаешься, отстранишься... Потом — боялся, что ты уйдешь от меня... Сейчас — этот момент настал, но уже поздно... Ричи Майера я возненавидел с первой нашей встречи. Он пришел в мое агентство, напыщенный, самоуверенный... Дал мне твою фотографию, на которой ты выглядела, как фиалка, засушенная в школьном учебнике... Но я понял еще тогда — ты другая... Я думал, это будет последним моим делом, но не довел его до конца... Когда я увидел тебя в баре, еще не зная, что это ты, — я влюбился... Влюбился сразу и навсегда. И тогда я закрыл дело и отдал Ричи его поганые деньги. Но ничего не сказал тебе — испугался, что ты не поймешь...
Леа впервые за всю свою жизнь увидела мужские слезы. Они ничем не отличались от женских — две блестящие капли, стекающие по щекам и оставляющие за собой две влажные дорожки. А потом — еще две. И еще... Синий взгляд поблек, погас, две крошечные звездочки, которые горели в этих глазах, выкатились вместе со слезами... А она продолжала стоять и смотреть, такая чужая, холодная и далекая, на то, как плачет человек, без которого вся ее жизнь не будет стоить и самой мелкой монеты...
Кажется, хуже уже не будет... Никогда... Питер вытер слезы и, шатаясь, поплелся прочь — в глухую, мутную тишину, окружившую Сонс-хилл. Если не простила сейчас, значит, не простит уже никогда... Все ошибки, которые он делал в своей жизни, не случайность, а закономерность. Которую едва ли когда-нибудь удастся изменить...
Леа отрешенно смотрела ему вслед, не в силах пошевелиться. Ее руки, ноги, тело сковали невидимые цепи. Страх, неуверенность, нерешительность. Если она даст ему уйти — он не вернется уже никогда. Поэтому она должна его остановить, должна вырваться из пут своего страха, чтобы снова поверить, чтобы снова начать жить и дышать...
— Питер! — крикнула она его призраку, исчезающему в темноте. — Питер! — Ответа не было.
Она рванулась в синюю мглу, туда, где только что исчез Питер, и ее встретили теплые ласковые руки, горячее дыхание и мокрые колючие щеки...
Сегодня кафе «Вирджин» было буквально забито людьми. Эдди серьезно опасался за свой язык — от него весь вечер требовали тостов, тостов и еще раз тостов. Впрочем, повод был веским. За это действительно стоило произнести хороший тост и выпить. Точнее, поводов было два. Первый заключался в том, что «Центр диеты» принес весьма ощутимую прибыль. А второй — Питер и Леа наконец-то объявили о своей помолвке. За это Эдди готов был выпить так, чтобы послезавтра проспать свою работу к чертям собачьим...
Виновники торжества не очень-то стремились быть на виду. Их то и дело заставали целующимися то в одном укромном уголке, то в другом, то у входа в «Вирджин», куда они якобы вышли проветриться, то у ширмы, рядом со стойкой бара, где они будто бы заказывали себе напитки. Словом, общество для этих двоих скоро перестало существовать. Это Эдди понял, услышав их разговор у стойки...
— Может, сбежим по-тихому? — предложил Питер, не сводя глаз с Леа.
— Заманчивое предложение... — мечтательно отозвалась она. — Не могу от него отказаться... Ты думаешь, не заметят?
— Заодно и проверим. В конце концов, нас же не расстреляют за побег?
Леа набросила на плечи легкую накидку и мышкой скользнула за дверь. Питер последовал за ней.
— Кажется, получилось! — рассмеялся он и сгреб Леа в охапку. — Можешь считать себя моей пленницей. Я похищаю тебя, сажаю на своего... ммм... зеленого коня и увожу в волшебный замок.
— Согласна...
Она подняла на него блестящие, счастливые и бесконечно-глубокие глаза. Питер поцеловал их. Сначала один, потом другой...
— Поехали... А не то я довезу тебя только до ближайшего парка...
В «Вирджин» мелькали огни, бродили, танцевали, веселились люди. Их исчезновение заметил только один человек — Эдди, который смотрел в окно из своего маленького царства и не уставал восхищаться тем, насколько все-таки сильное и непобедимое чувство — любовь...
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.