Рана жгла нестерпимо. Талманес приструнил Селфара и принялся рыться в седельных сумках. Где-то у меня здесь был табак…

— Ну? — спросил один из наемников. Предводителя узнать легко: он обычно облачен в лучшую броню. А становился им тот, кому удавалось выжить дольше других.

Талманес выудил из сумки младшую сестрицу своей лучшей трубки. Но где табак? Лучшую же трубку Талманес в битвы не брал. Да, отец бы такое назвал невезением.

«А, вот он». — На свет появился кисет. Талманес набил чашу, вытащил лучинку и наклонился, чтобы поднести ее к факелу, который держал настороженный наемник.

— Мы будем драться только если нам заплатят, — сказал предводитель. Крепко сбит и на удивление чист, хотя бороду подправить ему бы не помешало.

Талманес раскурил трубку и выпустил дым. Позади него загремели трубы. «Королевский марш» звучал неплохо и легко запоминался. Но тут в мелодию вплелись крики, и Талманес развернул коня. Троллоки на главном тракте. На этот раз группа большая.

Арбалетчики встали на позиции и по неслышному Талманесу приказу выпустили залп.

— Мы не… — снова начал было наемник.

— Ты понимаешь, что происходит? — тихо спросил его Талманес, не выпуская трубки изо рта. — Это начало конца. Падение наций и объединение человечества. Это Последняя Битва, чертов тупица.

Наемники неуверенно переминались с ноги на ногу.

— Вы… вы говорите от имени Королевы? — спросил вожак, пытаясь выгадать хоть что-нибудь. — Я просто хочу, чтобы о моих людях позаботились.

— Если будете драться, — ответил Талманес. — Обещаю вам щедрую награду.

Вожак молчал.

— Обещаю, что вы еще поживете, — затянувшись трубкой продолжил тот.

— Это угроза, кайриенец?

Талманес выпустил дым и нагнулся поближе к вожаку. — Андорец, сегодня я убил мурдраала, — чуть ли не прошептал он. — Тот зацепил меня такан'дарским клинком, и рана почернела, как говорят в Пограничье. Это значит, что через несколько часов яд выжжет меня изнутри, и я умру в самых жутких муках, какие только может представить человек. Поэтому, приятель, лучше тебе поверить в то, что терять мне нечего.

В ответ вожак лишь мигнул.

— Возможностей у вас две, — продолжил Талманес, обращаясь уже ко всему отряду. — Либо вы будете биться, как все, помогая миру дожить до новых дней, и, может быть, вам таки отплатят звонкой монетой, чего я обещать не могу. Либо вы отсиживаетесь здесь, наблюдаете, как режут людям глотки и говорите себе, что бесплатно вы не работаете. Но если вам повезет и остальные спасут этот мир без вас, то дышать вы будете ровно до той минуты, когда вас вздернут за ваши трусливые шеи.

Тишина. Где-то во тьме раздался рев боевых рожков.

Вожак взглянул на своих товарищей. Те согласно кивнули.

— Помогите удержать ворота, — сказал Талманес и развернул коня. — А я пока призову на подмогу остальные отряды.

Лейвлин рассматривала множество бивуаков, усеявших место, известное как Поле Меррилор. Ночью, да ещё и при таких облаках, закрывающих луну и звёзды, они выглядели практически как фонари кораблей загруженном порту.

Никогда, наверное, ей больше не увидеть такого. Лейвлин Безкорабельная не была капитаном и никогда не станет снова. Желать другого — отрицать саму природу того, кем она стала сейчас.

Баил положил руку на её плечо. Толстые пальцы, огрубевшие от многодневной работы. Она подняла руку и положила на его. Выскользнуть через одни из этих порталов в Тар Валон было просто. Баил знал дорогу вокруг города, одна он всё равно жаловался, что они здесь. — От этого места у меня волосы на руках встают дыбом, сказал он, а потом — Я хотел больше никогда не ступать по этим улицам. Правда хотел.

Он всё равно отправился с ней. Хороший человек, Баил Домон. Она осознала это, находясь здесь, в незнакомых землях, несмотря на сомнительные торговые сделки в его прошлом. Они были в прошлом. если он не понимал, как правильно делать дело, то он старался понять.

Вот это зрелище, сказал он, скользя глазам по беззвучному морю огней. Что будешь делать?

Найдём Найнив Ал'Мира и Элейн Траканд.

Баил почесал бороду, он стриг её в иллианском стиле, сбривая усы. Волосы на его голове были разной длины, он перестал брить часть головы после того, как она освободила его. Это она сделела, чтобы они смогли пожениться.

И это было хорошо. Бритая голова привлекала бы внимание здесь. Он хорошо справлялся в качестве со'джин… после того, как были решены некоторые проблемы. В конце концов ей пришлось признать, что быть со'джин — не призвание Баила Домона. Он был слишком грубо вырублен и никакой прибой не сможет сгладить эти острые углы. Сейчас она хотела его, хотя никогда бы не призналась вслух.

— Уже поздно, Лейвлин, произнёс он, — Наверное стоит подождать утра.

Нет. В бивуаках было тихо, но тишина не была безмятежной. Было так, будто корабли ожидают попутного ветра.

Она мало знала о том, что происходит здесь. Не смела открыть свой рот в Тар Валоне, чтобы задать вопросы, поскольку акцент выдал бы её шончанское происхождение. Скопище такого размера не может появиться без плана. Она была поражена его необъятностью. Она слышала, что здесь будет собрание, которое посетят множество Айз Седай. Но это превосходило все ожидания.

Она пошла через поле, Байл последовал за ней. Они оба были в группе рабочих Тар Валона, им позволили присоединиться к ней, благодаря взятке, которую дал Байл. Его методы не нравились ей, но она была способна понять, что другого пути не было. Она старалась не думать слишком много о его незаурядных контактах в Тар Валоне. Ну, если она у нее никогда не будет больше корабля, то и у Байла больше не появится возможности для контрабанды. Это было слабым утешением.

Вот ты капитан корабля. Это всё, что ты умеешь и хочешь. И вдруг — Безкорабельная. Она поёжилась и сжала кулаки, чтобы не кутаться. Потратить остаток жизни на этих неизменных землях, без возможности двигаться быстрее, чем может бежать лошадь, никогда не ощущать запах воздуха вдали от беега, никогда не направлять нос к горизонту, поднимать якорь, ставить паруса и просто…

Она встряхнулась. Найти Найнив и Илейн. Может он и Безкорабельная, но не позволит себе скользнуть на глубину и утонуть. И она двинулась. Баил слегда сгорбился, подозрительный, он пытался увидеть всю ситуацию вокруг них сразу. Он также глянул на неё пару раз. Его губы сжались в щель. Теперь она знала, что это значит.

— Что такое, спросила она.

— Лейвлин, зачем мы здесь?

— Я говорила, нам нужно найти…

— Да, но зачем? Как ты думаешь, что они сделают? Они по прежнему Айз Седай.

— Они однажды выказали мне уважение.

— И ты думаешь, что они примут нас?

— Возможно, она подняла глаза на него. — Говори, Баил, у тебя же что-то на уме.

Он вздохнул. — Зачем нам нужно, чтобы нас приняли? Мы можем найти себе корабль где-нибудь в Арад Домане, там где нет ни Шончан, ни Айз Седай.

— Я не буду управлять кораблём, который нравится тебе.

Он коснулся её заботливо — Я знаю, как вести дела честно, Лейвлин, Не будет…

Она подняла руку, заставив его замолчать, а затем положила на его плечо. Они остановились на тропинке. — Я знаю, любовь моя, я знаю. Я просто говорю, чтобы отвлечься и подготовить ко входу в течение, которое ведёт в никуда.

— Зачем?

Это простое слово ужалило, будто щепка под ногтём. Зачем? Зачем она прошла весь этот путь с Мэтримом Коутоном, ставя себя под угрозу рядом с Дочерью Девяти Лун? Мои люди живут с неправильным представлением о мире, Баил. Делая так, они создают несправедливость.

Они отвергли тебя, Лейвлин, мягко произнёс он. Ты больше не одна из них.

— Я всегда буду одна из них. Имя моё забрали, но не кровь.

— Прощу прощения, если обидел.

Она коротко кивнула. — Я всё ещё предана Императрице, пусть живёт она вечно, но дамани… они самая основа её правления. Благодаря им она создаёт закон, которым и держит Империю вместе. А дамани — это ложь.