На последнее заявление Дарлин поднял бровь.

— Белая Башня кажется оптимальным выбором, Лорд Дракон, — добавила Тенобия.

— Нет, — сказал Ранд, — У Амерлин есть много забот, но не лидерство в войне… Я не думаю, что это правильный выбор.

Эгвейн, что странно, ничего не сказала. Перрин изучил ее. Он думал, будь у неё шанс, она схватит его, чтобы провести войну сама.

— Им должен быть один из нас, — сказал Дарлин? — Выбранный из тех, кто пошел бы биться в этот момент.

— Я предполагаю, — сказал Рэнд, — Вы можете выбирать, кто будет командующим, этот пункт я уступлю. Впрочем, вы должны удовлетворить другие мои требования.

— Ты все еще настаиваешь, чтобы разломать печати? — сказала Эгвейн.

— Не бойся, Эгвейн, он не собирается ломать печати, — улыбнувшись ответила вместо него Моррейн.

Лицо Ранда потемнело.

Эгвейн улыбнулась.

— Cломать их должна будешь ты — сказала Морейн Эгвейн.

— Что? Конечно нет!

— Ты — Блюстительница Печатей, Мать, — продолжила Морейн, — Разве ты не слышала, что я сказала раньше? «'И свершится так, что созданное людьми будет разрушено, и Тень проляжет через Узор Эпохи, и Темный вновь наложит длань свою на мир людей…» Это должно произойти.

Эгвейн казалась смущенной.

— Ты ведь видела это, не так ли? — прошептала Морейн, — Что тебе приснилось, Мать.

Эгвейн не ответила сразу.

— Что ты видела, — наседала Морейн, подходя к ней ближе.

— Треск под его ногами, — сказала Эгвейн, глядя Морейн в глаза, — Когда Ранд шагал вперед, под его ногами хрустели осколки узилища Темного. Я видела его также и в другом сне, спотыкавшимся на каждом шагу, чтобы открыть узилище. Но я никогда не видела, чтобы он все же открыл его, Морейн.

— Осколки были там, Мать, — произнесла Морейн. — Печати были сломаны.

— Сны толкуют по-разному.

— Ты знаешь, что этот означает. Это действительно необходимо, и печати твои. Ты сломаешь их, когда придет время. Ранд, Лорд Дракон Возрожденный, время передать ей печати.

— Мне это не по душе, Морейн, — проговорил он.

— Ничего не изменилось, не правда ли? — спросила она легко.

— Полагаю, ты часто сопротивлялся делать, что должно. Особенно, когда я была той, кто указывала тебе.

Он промолчал, затем рассмеялся и полез в карман своей куртки. Высунул три диска из квейндияра, каждый разделен извилистой линией по середине. Он положил их на стол.

— Как она узнает, что время пришло? — спросил он.

— Она узнает, — сказала Морейн.

От Эгвейн пахло сомнением, и Перрин не винил ее. Морейн всегда свято верила следованию переплетения Узора и преклонялась поворотам Колеса. Перрин все видел иначе. Он полагал, что ты сам выбираешь собственный путь, и верил, что твои собственные руки делают то, что должно было быть сделано. От Узора не стоит зависеть.

Эгвейн была Айз Седай. Казалось, что она чувствовала, что должна видеть все так же, как и Морейн. Либо так, либо она была готова согласиться и просто взять печати в руки.

— Я сломаю их, когда почувствую, что это необходимо, — сказала она, взяв печати.

— Тогда, вы распишетесь. — Ранд выхватил документ, хотя писцы и протестовали такой поспешности, с которой им пришлось работать. Теперь на оборотной стороне имелось несколько дополнений. Один из писцов закричал, протягивая руку к песку, но Ранд сделал что-то с помощью Единой Силы и чернила высохли мгновенно, как только он положил документ перед Эгвейн.

— Я подпишу. — проговорила она, протягивая руку к перу. Она тщательно читала положений, другие сестры наблюдали через ее плечо. И кивнули разом.

Эгвейн положила перо на бумагу.

— А теперь остальные, — сказал Ранд, повернувшись, чтобы понаблюдать за реакциями.

— О Свет, да он поумнел, — прошептала Фэйли рядом с Перрином. — Ты же понимаешь, что он только что сделал?

— Что именно? — произнес Перрин, почесывая бороду.

— Он привел с собой тех, кто поддержит его, — шепнула Фэйли.

— Порубежники, которые подпишут что угодно, дабы заручиться помощью для своей родины. Арад Доман, которому он совсем недавно помог. Айил… Ну, ладно, кто знает, что сделают Айил в определенный момент? Но идею ты понял.

— Затем он позволил Эгвейн собрать остальных. Гениально, Перрин. Таким образом, со всей этой коалицией, что привели против него, ему лишь осталось убедить её. Как только она примет его сторону, остальные будут выглядеть глупо, стоя в стороне.

Действительно, как только правители начали подписывать, Берелейн шла первой и наиболее рьяной — те, кто поддерживал Эгвейн начали нервничать. Дарлин подошел и взял перо. Он колебался мгновение, затем подписал.

Последовал Грегорин. Затем Порубежники, каждый по очереди, за ними последовал король Арад Домана. Даже Роэдран, который все еще, казалось, находил все это полным провалом, подписал. Перрину это показалось любопытным.

— Он очень разгневан, — промолвил Перрин Фейли, — но он знает, что так будет лучше для его королевства.

— Да, — сказала она. Он ведет себя так, чтобы они смогли бросить его. Этот документ закрепляет за государствами их текущие границы. Это хорошо для тех, кто пытается стабилизировать свое правление, но…

— Но?

— Что насчет Шончан? — тихо произнесла Фейли. — Если Ранд уговорит их, останутся ли уже захваченные страны под их контролем? И как быть с дамани? Позволят ли им защелкнуть ошейник на любой женщине, что пересечет их границы?

В шатре воцарилась тишина; возможно Фейли говорила громче, чем собиралась. Для Перрина иногда было проблемно помнить, что обычные люди могут слышать, а что нет.

— Я разберусь с Шончан, — сказал Ранд. Он стоял напротив стола, глядя как каждый правитель тщательно изучал документ, говорил со своими советниками, и потом подписывал.

— Как? — спросил Дарлин. — Они не желают заключать с вами мир, Лорд Дракон. Я полагаю, они найдут этот документ лишенным смысла.

— Как только мы закончим здесь, я пойду к ним. Они подпишут, — тихо ответил Ранд.

— А если нет? — настаивал Грегорин.

Ранд оперся рукой на стол, широко расставив пальцы.

— В таком случае мне придется уничтожить их. Или хотя бы их возможность воевать в ближайшем будущем.

В павильоне наступила тишина.

— А вы можете это сделать? — спросил Дарлин.

— Я не уверен, — признался Ранд. — Если я смогу, это оставит меня ослабевшим в тот час, когда мне нужны все мои силы. Свет, это может быть мой единственный выбор. Ужасный выбор. Когда я оставил их в последний раз… Мы не можем позволить им ударить в спину, когда мы будем сражаться с Тенью.

Он встряхнул головой и Мин сделала шаг навстречу, чтобы взять его за руку.

— Я найду способ договориться с ними. Я найду способ… так или иначе.

Процесс подписи документа продолжался. Некоторые делали это размашисто, другие — в более обычном стиле. Ранд также пожелал, чтобы подписались Перрин, Гавин, Фэйли и Гаррет Брин. Похоже, он хотел, чтобы каждый, кто может возвысится до сана лидера, поставил своё имя под документом.

В конце концов, осталась лишь Илэйн. Ранд предложил ей перо.

— Ты просишь от меня тяжелого шага, Ранд, — сказала Илэйн, руки скрещены на груди, золотые волосы мерцают в свете созданных им сфер. Почему небеса снаружи потускнели? Ранд не выглядел обеспокоенным, но Перрин опасался, что тучи поглотили небо. Опасный знак, если сейчас они захватят контроль там, где Ранд некогда его удерживал.

— Знаю, это сложно, — проговорил Ранд.

— Я дам тебе кое-что взамен.

— Что именно?

— Войну, — сказал Ранд. Он повернулся к правителям.

— Вы хотели, чтобы один из вас руководил Последней битвой. Примите ли вы Андор, и его королеву в этой роли?

— Слишком молода, — пробурчал Дарлин. — Новичок. Без обид, ваше величество.

Алсалам фыркнул. — Ты слишком болтлив, Дарлин. Половина присутствующих монархов провели заняли трон в ее возрасте, а то и раньше.

— А как же Порубежники? — спросила Алиандре. — Они всю жизнь сражаются в Запустении.