А затем… а затем — темнота. Она очнулась через некоторое время, брошенная на смерть среди тел шарцев. Когда она пришла в себя, она обнаружила, что повсюду на поле боя эти болваны заявляют, что день остался за ними.

«Заявляют?» — подумала она, снова поморщившись, когда прозвучал очередной раскат грома от фейерверков. Великий Повелитель пал. Все потеряно.

Нет. Нет. Она продолжала идти вперед, шагая твердо, не внушая подозрений. Она задушила работницу и приняла ее облик, направляя лишь немного и инвертируя потоки. Это позволит ей убраться отсюда. Она сплетала Силу среди тел, игнорируя смрад в воздухе.

Не все потеряно. Она еще жива. И она была Избранной! Это значило… это значило, что она была императрицей среди низших. Ведь Великий Повелитель снова заточен и теперь не сможет ее покарать. И наверняка большинство других Избранных, если не все они, мертвы или заточены. Если так, никто не сравнится с ней в знаниях.

Это вполне могло сработать. Это может стать ее победой. Она остановилась возле перевернутой телеги с припасами, сжимая в руках свою корсорву — к счастью, та была еще цела. Она широко улыбнулась и создала немного света, чтобы осветить дорогу.

Да… Посмотрите только на чистое небо без громовых туч. Она может обернуть это в свое преимущество. Что ж… пройдет несколько лет, и она, возможно, сама будет править миром!

Что-то холодное сомкнулось на ее шее.

Могидин в ужасе коснулась этой вещи и закричала:

— Нет! Не опять!

Ее маскировка растаяла, и Единая Сила покинула ее.

Самодовольного вида сулдам стояла позади.

— Нам запретили ловить тех, кто называет себя Айз Седай. Но ты — у тебя нет их кольца, и ты таишься, как будто сделала нечто дурное. Я не думаю, что тебя кто-то хватится.

— Освободи меня! — сказала Могидин, дергая ай'дам. — Освободи меня, ты…

Боль свалила её на землю, заставив извиваться.

— Меня зовут Шанан, — сказала сулдам, когда приблизилась другая женщина, ведя за собой дамани на поводке. — Но ты можешь называть меня любимая повелительница. Я думаю, что мы должны быстро вернуться к Эбу Дар.

Её спутница кивнула, и дамани сделала врата.

Им пришлось тащить через них Могидин.

Найнив вышла из палатки для исцеления в Шайол Гул. Солнце почти зашло за горизонт.

— Он мертв, — прошептала она небольшой толпе людей, собравшихся снаружи.

Сказав эти слова, она почувствовала, будто кирпич свалился ей на ноги. Она не плакала. Она уже пролила все слезы. Но это не означает, что ей не было больно.

Лан вышел из палатки позади нее, положил руку ей на плечо. Она подняла руку к его. Поблизости, Мин и Илэйн посмотрели друг на друга.

Грегорин шептался с Дарлином — он был найден полуживым в обломках его шатра. Они оба нахмурившись глядели на женщин. Найнив подслушала часть того, что сказал Грегорин. — … можно ожидать от айилки дикой бессердечности, и может быть от Королевы Андора, но третья? Ни слезинки.

— Они в шоке, — предположил Дарлин.

Нет, — подумала Найнив, изучая Мин и Илэйн. Эти трое знают что-то, чего не знаю я. Я должны выбить это из них.

— Извини меня, — сказала Найнив, отходя от Лана.

Он последовал за ней.

Она выгнула бровь, смотря на него.

— Ты не избавишься от меня ближайшие несколько недель, Найнив, — сказал он, любовь пульсировала через их связь. — Даже если ты этого хочешь.

— Упрямый бык, — проворчала она. — Насколько я помню, именно ты настоял на том, чтобы оставить меня, когда направился к твоей предполагаемой судьбе.

— И ты была как всегда, абсолютно права. — согласился Лан. — Он сказал это так безмятежно, что трудно было продолжать на него сердиться.

Кроме того, внутри у нее кипело негодование на женщин, с которыми ей надо было разобраться. Она решила, что начнет с Авиенды, и направилась прямо к ней. Лан шел рядом.

…со смертью Руарка, — Авиенда разговаривала с Сорилеей и Бэйр, — я начала думать, что чтобы я не видела, это возможно изменить. Уже изменилось.

— Я видела твое видение, Авиенда, — сказала Бэйр. — Или что-то вроде него, разными глазами. Я думаю, это предупреждение о чем-то, чему мы не должны позволить случиться.

Две другие кивнули, затем взглянули на Найнив. Их лица были так же непроницаемы, как у Айз Седай. Авиенда, такая же невозмутимая как и остальные, сидела в своем кресле с перебинтованными ногами. Когда-нибудь она, возможно, будет ходить, но никогда не сможет сражаться.

— Найнив ал'Мира, — сказала Авиенда.

— Ты слышала, я сказала, что Ранд умер? — вопросила Найнив. — Он ушёл тихо.

— Тот, кто был ранен, проснулся от сна, — размеренно произнесла Авиенда. — Так, как это происходит со всеми. Он умер в величии, и он будет похоронен в величии.

Найнив наклонилась. — Хорошо, — сказала она угрожающе, обнимая Источник. Довольно с этим. Я выбрала тебя, потому что ты не сможешь от меня убежать.

На мгновение Авиенда выказало нечто, что могло быть страхом, но это ушло в мгновение ока.

— Дай нам приготовиться к его сожжению.

Перрин бежал в волчьем сне. Один.

Другие волки скорбно выли, сочувствуя его горю. Когда он удалится от них, они вернутся к своему торжеству, но это не делало их сострадание менее искренним.

Он не выл. Он не кричал. Он стал Юным Быком, и он бежал.

Он не хотел быть здесь. Он хотел дремоту, истинную дремоту. Там, он мог не чувствовать боли. Здесь он мог.

Я не должен был покидать ее.

Мысли человека. Почему они проникли в его разум?

Но что я мог сделать? Я обещал не обращаться с ней, как со стеклянной.

Бежать. Бежать быстро. Бежать, пока не придет истощение.

Я должен был отправиться к Ранду. Я должен был. Но сделав это, я потерял её!

В Двуречье, во плоти. Назад, к реке. Запустение, затем назад, долгий забег к Фалме.

Как мог я ожидать, что удержу обоих, затем одного отпущу?

В Тир. Затем в Двуречье. Рыча, он двигался размытым силуэтом, так быстро, как мог. Здесь Здесь он женился на ней.

Здесь он выл.

Кеймлин, Кайриэн, Колодцы Дюмай.

Здесь он спас одного из них.

Кайриэн, Гэалдан, Малден.

Здесь он спас другого.

Две силы в его жизни. Каждая тащила его. Юный бык, наконец, рухнул рядом с какими-то холмами в Андоре. Знакомые места.

Место, где я впервые встретил Илайса.

Он снова стал Перрином. Его мысли больше не были мыслями волка, его беды не были бедами волка. Он смотрел в небо, которое теперь, после жертвы Ранда, очистилось от туч. Он хотел быть рядом с другом, когда тот умирал.

Теперь он будет с Фэйли там, где она умерла.

Он хотел кричать, но в этом не было смысла.

— Я должен отпустить ее, верно? — прошептал он небу. — Свет, я не хочу. Но я научился. Научился в Малдене. Я не сделаю так больше. Я сделаю то, что должен, на этот раз.

Где-то близко птица кричала в небе. Выли волки. Охота.

— Я научился…

Птица кричала.

Крик звучал, как соколиный.

Перрин вскочил на ноги и повернулся. Здесь. Он мгновенно исчез и появился в чистом поле, которое не узнавал. Нет, он знал это поле. Он знал его! Это было Поле Меррилор, только без крови, без травы, перемешанной с грязью, без опаленной, истерзанной земли вокруг.

Здесь он нашел среди камней крошечного сокола — не больше его ладони — тихо кричащего, со сломанной лапкой. Его сердце едва билось.

Перрин закричал, проснувшись, вырвавшись из волчьего сна. Он стоял на поле среди тел и кричал в ночное небо. Неподалеку отшатнулись в ужасе поисковики.

Где? Сможет ли он найти то же место в темноте? Он побежал, спотыкаясь о трупы, над ямами в земле, проделанными драконами или направляющими. Он остановился, глядя в одну сторону, потом в другую. Где? Где?!

Цветочное мыло. Намек на аромат духов в воздухе. Перрин бросился туда и навалился всем телом на труп огромного троллока, лежащего на горе других тел почти по грудь высотой. Под ним Перрин нашел мертвую лошадь. Не в состоянии думать о том, что делает, или о том, какая сила для этого нужна, Перрин оттащил лошадь в сторону.