Но он этого не делал. Очевидно, желал увидеть, как Мэт справляется с руководящей должностью. Галган наблюдал за Мэтом, прищурив глаза. Он не вполне понимал, как Принц Воронов вписывается в командную структуру. Фортуоне еще предстоит принять решение по этому поводу.

Неподалеку порыв ветра взвил в воздух облако пыли, обнажая небольшой череп грызуна, торчащий из земли. Еще примета. В последнее время ее жизнь была загромождена ими.

Конечно это был знак опасности. Как если бы она прогуливалась в высокой траве, лавируя между охотящимся лопаром и ямами ловушками для неосторожных. Возрожденный Дракон преклонил колено перед Хрустальным Троном и знамение, самое сильное, что она знала, в виде цветения персикового дерева, сопровождало его.

Войска шли мимо, время от времени офицеры выкрикивали приказы идти в ногу. Казалось, даже ракены кричат в такт марширующим. Это означало, что она отбывает на не известную войну в едва знакомые ей земли. Ее земли здесь будут практически беззащитными и командовать будет лишь недавно доказавший свою верность чужестранец.

Великие перемены. Её решение могло окончить её правление и, возможно, разрушить саму Империю. Мэтрим не понимал этого.

«Призови моего супруга», просигналила Фортуона, барабаня по подлокотнику трона.

Селусия огласила приказ посыльному. Спустя некоторое время, на своем коне подъехал Мэт. Он отказался от подарка в виде новой лошади по серьезной причине. Он лучше разбирался в лошадях, чем ее собственный императорский конюший. Все еще. Типун. Какое глупое имя.

Фортуона встала. Немедленно, все поблизости склонились. Галган спешился и опустился на колени. Все прочие простерлись ниц. Императрица, встающая для провозглашения, означала закон Хрустального Трона.

— Кровь и пепел, — сказал Мэтрим. — Больше поклонов? Вашему народу что, больше нечем заняться? Я могу думать о нескольких дюжинах вещей, если вы не можете.

В стороне она увидела улыбку Галгана. Он думал, что знает, что она собиралась делать. Он ошибался.

— Я именую тебя Нотай, так как ты принесешь разрушение врагам Империи. Пусть твое новое имя говорят отныне и во веки, Нотай. Я провозглашаю, что Нотай, Принц Воронов, возвышается в ранг Маршала наших армий. Пусть это будет оглашено как моя воля.

Маршал. Это значило, что если Галган падёт, Мэт примет командование. Галган больше не улыбался. Он должен был следить, оглядываясь через плечо, чтобы Мэт не одолел его и не взял контроль.

Фортуона села.

— Нотай? — сказал Нотай.

Она взглянула на него. «Придержи свой язык, хотя бы раз», мысленно просила она его. «Пожалуйста».

— Да будет так, — сказал Нотай, поворачивая лошадь и скача рысью прочь.

Галган вернулся в седло.

— Он должен научиться преклонять колени, — пробормотал генерал, затем пришпорил лошадь вперед.

Это было очень маленькое нарушение, преднамеренное и расчитаное. Галган не адресовал слова к Фортуоне непосредственно, вместо этого действуя, как будто они были просто комментарием для себя. Он обошел самый большой запрет.

Этого было достаточно чтобы заставить Селусию тихо зарычать и её пальцы заизвивались в вопросе.

«Нет», просигналила Фортуона, «он нам нужен».

И опять, Нотай похоже не понимал, что она сделала, и риск последствий этого. Галган должен будет консультироваться с ним в своих планах сражений; Маршал не мог пропускать совещаний, так как он должен был быть готовым взять контроль в любой момент. Галган вынужден будет прислушиваться к его советам и принимать их.

Она сделала ставку в этом вопросе на своего принца, надеясь, что он сможет снова проявить свою неожиданную гениальность в битве, которая настолько поразила Фурика Карида.

— Это смелый шаг, — сказала Селусия. — Но что если он провалится?

— Мы не провалимся, — ответила Фортуона, — это Последняя Битва.

Узор разместил Нотая перед ней, и толкнул её в его руки. Дракон Возрождённый видел и говорил правду о ней — не смотря на все иллюзии порядка, её правление было подобно тяжелой скале, удерживающей равновесие на своей наименьшей точке. Она растягивалась и истончалась, повелевая землями непривычными к дисциплине. Она должна предпринять величайший риск, чтобы принести порядок в хаос.

Она надеялась, что Селусия увидит это в ее действиях и публично не осудит ее. Фортуона действительно нуждалась в новом Голосе или назначении кого-то еще Говорящей правду. Иметь одного человека, выполняющего обе обязанности, вызывало упреки во дворе. Это…

Нотай внезапно прискакал назад, держа свою шляпу.

— Туон!

«Почему ему так тяжело понять имена?» спросила Селусия шевеля пальцами. Фортуона могла также прочитать вздох в этих движениях.

— Нотай? — спросила Фортуона. — Ты можешь приблизиться.

— Треклято хорошо, — сказал Нотай, — так как я уже здесь. Туон, мы должны выдвигаться немедленно. Разведчики только что вернулись. Армия Эгвейн в беде.

Юлан подъехал прямо позади Нотая, потом спешился и склонился до земли.

— Поднимись, — сказала Фортуона. — Это правда?

— Армия маратдамани потерпела серьёзное поражение, — сказал Юлан. — Возвращающиеся Кулаки Неба опишут это в подробностях. Армии этой Амерлин рассеяны, в суматохе, и быстро отступают.

Галган остановился неподалёку чтобы принять посыльного, не было сомнений, что он получил похожий отчет. Генерал посмотрел на неё.

— Мы должны выступить, чтобы поддержать отступление Эгвейн, — сказал Нотай. — Я не знаю, каковы полномочия Маршала, но судя по реакции окружающих, я думаю это означает, что я имею контроль над армиями.

— Нет, — сказала Фортуона. — Ты третий. После меня. После Галгана.

— Тогда ты можешь приказать выступать прямо сейчас, — сказал Нотай. — Мы должны идти! Эгвейн растопчут.

— Как много там маратдамани? — спросила Фортуона.

— Мы наблюдали за этой армией, — сказал Юлан. — Их сотни. То, что осталось от Белой Башни. Они истощены, гонимые вперед новой силой, которую мы не распознали.

— Туон — предупредил Мэт.

Великие перемены. Так, это было значение пророчеств о Драконе. Фортуона могла налететь и все эти дамани были бы её. Сотни и сотни. С такой силой она сможет сокрушить сопротивление своему правлению вернувшись в Шончан.

Шла Последняя Битва. Мир висел на её решениях. Было ли действительно лучше поддержать этих маратдамани в их отчаянной схватке здесь, или ей следует использовать шанс отступить к Шончан, оградить свое правление там, а после уничтожить Троллоков и Тень, мощью Империи?

— Ты дала слово, — мягко сказал Нотай.

— Я подписала соглашение, — сказала она. — Любое соглашение может быть разорвано, особенно Императрицей.

— Некоторые императрицы возможно могли так поступить, — сказал Нотай. — Но не ты. Верно? Свет, Туон. Ты дала им слово.

Порядок в одной руке — нечто известное, нечто, что можно измерить — хаос в другой. Хаос в виде одноглазого мужчины, который знал лицо Артура Ястребиное Крыло.

Не говорила ли она только что Селусии, что сделает ставку на него?

— Императрица не может быть ограничена словами на бумаге, — сказала Фортуона. — Однако… в этом случае, угроза, из-за которой я подписала соглашение остается, и она реальна. Мы защитим этот мир в его темнейшие дни, и уничтожим Тень накорню. Генерал Галган, выдвигайте войска на защиту этих маратдамани, так как они нам понадобятся в битве с Тенью. — Нотай расслабился.

— Хорошо. Юлан, Галган давайте приступим к планированию! И Пошлите за этой женщиной, Тайли. Похоже она единственный треклятый генерал поблизости, у которого есть голова на плечах. И…

Он продолжал говорить, отъезжая, отдавая приказы, которые должен был позволить отдавать Галгану. Генерал с непроницаемым лицом изучал ее, сидя на лошади. Он счел это серьезной ошибкой, но она… на ее стороне были предзнаменования.

Те ужасные черные тучи был спутником Лана слишком долго. Он действительно устал видеть их каждый день, расширяющимися до бесконечности во всех направлениях, грохот грома, как рычание из желудка голодного зверя.