Почему Демандред послал за Рандом? Каждый знал где найти Дракона Возрождённого.

Эгвейн достигла мешанины палаток, а затем поползла вокруг них. Не далеко болтали охранники. Шаранский акцент был странно монотонным, как если бы люди не имели никаких эмоций вообще. Это было как будто…Музыка ушла из голоса. Музыка, которую Эгвейн не понимала, обычно была там.

Разговаривающие были мужчинами, так что она могла не бояться, что они почувствуют её способность направлять. Тем не менее, у Демандреда получилось это с Лиане, возможно, у него для этого был тер'ангриал. Такие вещи существуют В любом случае она оставила мужчин в стороне и двинулась во тьму того, что когда-то было ее лагерем. Она прошла мимо упавшей палатки, запах тлеющих пожаров еще сохранялся в воздухе. Она пересекла тропинку, по которой ей доставляли каждый вечер отчеты. Это тревожило, как можно быстро перейти от позиции власти до крадущейся через лагерь, как крыса. Быть внезапно не способным направить, изменило так много вещей.

Мой авторитет не происходит из моей мощи в силе, сказала она себе. Моя сила в контроле, понимании и заботе. Я убегу из этого лагеря и продолжу сражаться.

Она повторила эти слова, борясь с леденящим чувством бессилия — чувством отчаяния от многочисленных смертей. Между лопаток появилось странное чувство покалывания, будто кто-то наблюдал за ней из темноты. Маленькая, бедная Лиане.

Что-то ударило по пустой земле рядом с ней. За ним последовали еще две гальки падая на землю. Гавин, очевидно, не доверял одному. Она двинулась быстрее в остатки соседней, наполовину сожженной палатки, другая половина холста, свисала за края.

Она прижалась к земле. В этот момент она осознала, что в паре дюймов от нее лежит полу-обгорелое тело. Она разглядела в свете вспышек молний с грохочущих небес, что это был Шайнарец, хотя на его рубашке был знак Белой Башни. Он лежал, одним глазом уставившись в небо, безмолвный, другая часть лица обгорела до кости.

Свет появился в той стороне, куда она следовала. Она ждала в напряжении, пока приближались двое шарских охранников, несших фонари. Они не разговаривали. Когда они, продолжив патрулирование, свернули на юг, Эгвейн смогла увидеть символы на задней части их брони, имитировавшие татуировки, которые она видела раньше на спинах. Эти отметки были довольно экстравагантными, и, как она и полагала, эти люди на самом деле были низкого ранга.

Система беспокоила ее. Всегда можно было добавить татуировку человеку, но она не знала ни одного способа удалить ее. Это подразумевало, что чем больше было татуировок, тем ниже положение человека в обществе; люди могли находится на верхушке общества, но пав однажды, или родившись в более низком сословии, они никогда не смогли бы подняться вновь.

Она почувствовала направляющего перед ней за считанные мгновения до того, как щит оградил Эгвейн от Источника.

Эгвейн отреагировал моментально. Она не дала страху времени, она схватили поясной нож и повернулся к женщине чье приближение почувствовала сзади. Эгвейн сделала выпад, но переплетения воздуха схватил ее за руку и держали крепко, другие заткнули рот, не давая ей дишать.

Эгвейн забилась, но другие плетения обхватили ее и подняли в воздух. Нож выпал из ее непослушных пальцев.

Шар света возник неподалеку; мягкое голубое свечение, намного тусклее, чем свет фонаря. Его создала темнокожая женщина с изысканными чертами лица. Очень нежными. Тонкий нос, точеная фигура. Она поднялась с колен, и оказалась довольно высокой, по мнению Эгвейн, ростом примерно с мужчину.

— А ты опасная зайка, — проговорила женщина; ее было трудно понять из-за невнятного невыразительного акцента. Она выделяла ненужные слова, а большинство звуков сливала воедино. На лице ее была татуировка. Похожая на тонкие ветви, она переходила с тыльной стороны шеи на щеки. Женщина была одета в одно из этих платьев в форме коровьего колокольчика, черное, с белой шнуровкой на ладонь ниже шеи.

Женщина дотронулась до руки, там где нож Эгвейн почти достал её.

— Да, — сказала женщина, — очень опасна. Немногие из Айяд ухватились бы за кинжал быстрее чем за Источник. Ты была хорошо обучена.

Эгвейн боролась со своими путами. Безрезультатно. Они были слишком тугими. Ее сердце бешено заколотилось, но она была выше этого. Паника не поможет. Она заставила себя успокоиться.

— Нет, — подумала она. Паника не спасет… но она может предупредить Гавина. Она чувствовала, что он был взволнован, где-то не здесь, в недосягаемой темноте. Приложив усилие, она позволила своему страху расти. Она освободила все свои способности Айз Седай. Это было далеко не так просто, как она ожидала.

— Ты двигаешься тихо, маленький кролик, — сказала Шарка, изучая Эгвейн. — Я бы никогда не смогла отследить тебя, если бы не знала, что движешься в этом направлении. — Она обошла вокруг Эгвейн, глядя с любопытством. — Ты смотрела маленькое представление Вильда до конца, так? Смело. Или глупо.

Эгвейн закрыла глаза и сосредоточилась на своем страхе. Всеохватывающая паника. Она должна привести Гавина к ней. Она напряглась и выпустила наружу плотный клубок эмоций, что содержался в ней. Ее страх снова быть захваченной Шончан.

Она чувствовала это. Ай'дам на своей шее. Имя. Тули. Имя для питомца.

Даже тогда, в юности, она, вряд ли, была более беспомощна, чем сейчас. Это случится снова. Она станет ничем. Сама ее суть будет выставлена напоказ. Да, она скорее умрет. О, Свет! Почему она не может просто умереть?

Она же клялась, что никогда не позволит захватить себя снова. И не сумев справиться со своим ужасом, часто задышала.

— Так так, — сказала Шарка. Казалось, она забавлялась, хотя ее тон был таким ровным, что Эгвейн не решилась бы сказать точно. — Сейчас это будет не так уж и плохо, да? Я должна решить. Что мне даст больше? Отдать тебя ему или придержать для себя? Хм…

Неожиданно с дальней стороны лагеря, куда ушел Демандред, пришло ощущение мощных потоков силы. Похоже Шарку это не обеспокоило — она лишь мельком взгдянула в ту сторону.

Эгвейн почувствовала приближение Гавина. Он был очень обеспокоен. Ее послание достигло цели, но он не доберется достаточно быстро, так как был дальше, чем она ожидала. Что было не так? Теперь она пыталась затолкать чувство беспокойства куда поглубже, но оно переполняло ее вопреки ее воле, накатывая волнами.

— Твой мужчина… — сказала Шарка. — У тебя есть один из них. Еще раз, как они называются? Странно, что ты полагаешься на защиту мужчины, но ты никогда не раскроешь свой потенциал в этом месте, как я уже говорила. Он будет взят. Я пошлю за ним.

Как и боялась Эгвейн. Свет! Она привела Гавина к этому. Она привела армию к катастрофе. Эгвейн зажмурилась. Она привела Белую Башню к разрушению.

Её родителей зарежут. Двуречье сгорит.

Ей следует быть сильнее.

Ей следует быть умнее.

Нет.

Она не была сломлена Шончан. Она не будет сломлена этим. Эгвейн открыла глаза и встретилась взглядом с Шаркой, в мягком голубом свете. Эгвейн боролась со своими эмоциями, чтобы они утихли, и почувствовала, как спокойствие Айз Седай обволакивает её.

— Ты…какая-то странная, — прошептала шарка, все так же вглядываясь в глаза Эгвейн. Пораженная женщина даже не заметила, как со спины к ней подкралась тень. Тень, которая не могла быть Гавином, поскольку тот был еще далеко.

Что-то врезалось в голову женщины сзади. Она рухнула, резко падая на землю. Шар мигнул немедленно, и Эгвей была свободна. Она присела, пальцы, искали ее нож.

Фигура переместилась к ней. Эгвейн подняла нож и приготовилась обнять Источник. Она привлекла бы внимание, если бы она направила… Она не хотела быть схваченной снова.

Но кто это был?

— Тихо, — сказала фигура.

Эгвейн распознала голос.

— Лейлвин?

— Другие заметили что эта женщина направляла, — сказала Лейлвин. — Они придут посмотреть, что она делала. Мы должны уходить!

— Ты спасла меня, — прошептала Эгвейн. — Ты освободила меня.