Смысл цивилизации городов был более чем понятен. Меня удивила технология отнятия у людей права свободы воли. Много лет назад седоголовый кондинский волхв несколько раз мне говорил: «Помни, отрок, главным оружием у тёмных является скрытность и ложь». Чтобы тёмные ни делали, они творят это незаметно и обосновывают свои дела изощрённой ложью. Старик был прав. Подтверждением этому служил институт нашей хвалёной западной демократии. Потому простые люди и называют демократию демонократией. Это у них из подсознательного. Неосознанно, но точно. Ни одно псевдодемократическое общество никогда общим законам развития Мироздания не следовало. Это просто не входит в его правило. Цель такого общества – посредством голосования отнять у своих граждан право свободы выбора, а потом навязать им такие антизаконы, по которым все граждане превратятся в преступников не только по отношению хозяевам, но и по отношению к самому Создателю.

«Лихо! Аж похлопать в ладоши хочется такой «вилке». На вид всё «шито-крыто – комар носа не подточит»! Просто человек отдаёт во время голосования своё право решать за себя кому-то. Так сказать – доверяет. А этот доверенный придумывает, пользуясь полученным правом, такие законы, от которых тошно и людям, и Богу! Вот почему древние выбирали хранителей закона, но не законопридумщиков, и с них, с таких вот ответственных, жестоко спрашивали. Даже во время войны гражданин не терял данное ему Создателем право свободы воли. Просто он произносил клятву повиновения старшим по званию. Вот и всё».

Шло время. Лёжа в кровати, боясь пошевелиться, я обдумывал недавно услышанное. На интуитивном уровне многое до меня доходило и раньше. Но в общих чертах. Сейчас мне, наконец, удалось уловить суть.

«Надо же, с обеих сторон выборы, но какие разные. Одни демократические ведут к могиле, другие сохраняют жизнь общества!»

В этот момент я услышал в соседней комнате чей-то тихий смех.

«Наконец-то пришло утро, пора вставать!»

Преодолевая боль в мышцах, я сел на кровати и попытался в темноте нащупать свою одежду. Но тут отворилась дверь и с керосинкой в руках ко мне подошёл Добран Глебыч.

– Доброе утро, сынок! – вдруг обратился он ко мне по-отечески. – Не спишь! Вот я устроил тебе ночку! Давай потихоньку на пол, сюда на ковёр, – приказал он мне. – И ни о чём не думай, полностью расслабься, я буду делать тебе специальный массаж. Иначе твои мышцы не скоро поправятся. Вчера думал, что обойдёмся без массажа, но вижу, что без него никак.

Я сполз с кровати и растянулся, как меня попросил старейшина на полу.

– Ты всё-таки кто: старейшина или князь? – спросил я его, закрывая глаза.

– И то, и другое, – буркнул Добран Глебыч. – Не болтай. Иногда бываю старейшиной, иногда князем.

– А в чём разница? – снова я задал вопрос.

– Старейшина – это учитель, а князь – судья. Вот и всё.

– Значит, тебя можно назвать сударем?

– Ты опять за своё! Давай, полностью расслабься. Тело – кисель, иначе будет больно.

Я максимально расслабился, и старейшина взялся за своё дело. Сначала он перевернул меня на живот и стал растирать плечи и трапециевидную мышцу. Когда мышцы разогрелись, он взялся их мять, как будто они состояли из теста. В первый момент мне было больно, но со временем боль стала стихать. Постепенно пальцы старейшины перешли на мышцы широчайших и на позвоночник. Через некоторое время он заставил меня перевернуться и взял за воспалённые грудные мышцы.

– У тебя не болит только пресс, – усмехнулся он. – Но ничего, к обеду станет легче.

Когда процедура закончилась, Добран Глебыч показал мне на одежду и напомнил, что нас ждут в столовой. Изо всех сил делая бодрый здоровый вид, поздоровавшись, я уселся на своё место. Девушки и их мать, видя, что я как ни в чём не бывало сел, переглянулись.

– У тебя что, есть опыт? – спросила меня Ярослава.

– Вы о чём? – не дошло до меня.

– Так быстро восстанавливаться после пыток?

– Да не пытал я его! – возмутился князь-старейшина. – Ну, немного перебрали, но это не смертельно. Через пару дней он будет как огурчик! А после поездки в деревню, мы там к Ивану завернём, он вообще петухом ходить станет!

– Причём здесь Иван, он что, местный знахарь? – недоумевал я.

От моих слов женщины рассмеялись.

– У него дочь-красавица, учится в Питере. Сейчас она дома. Он на Дашу намекает, – покосилась Ярослава на мужа.

– Неужели на свете могут быть женщины красивее, чем вы? – оглядел я сидящих за столом красавиц.

– Это тебе кажется, что они эдакие-разэдакие! – улыбнулся Добран Глебыч. – На самом деле и моя жена, и дочери – самые обыкновенные. Таких, как они, в Питере или в Москве несметное количество!

– Да я таких красавиц, как твои дочери, среди молодых девчонок нигде никогда не видел! – возмутился я такой несправедливости.

– Ты просто не видел Дашуньки. Когда её увидишь, мнение твоё изменится.

Старейшина говорил что-то невероятное. И я решил больше не спорить.

«Что это за Даша такая? Интересно было бы на неё взглянуть», – думал я, приступая к завтраку.

Когда с едой было покончено, Ярослава, поднимаясь из-за стола, сказала:

– Вчера я кое-что тебе рассказал о жизни в городах. Пыталась донести до тебя, зачем нужны хозяевам планеты мегаполисы. Добран популярно объяснил магию демократических выборов. Мне бы хотелось сегодня закончить начатый разговор. Займись пока своими книгами. Через час я подойду и кое-что такое расскажу, о чём ты пока не догадываешься.

Глава 16

Институт стерв, как часть общего

Интересно, что я сегодня услышу?» – думал я, усаживаясь за свой столик.

Кое с чем, что мне вчера рассказала Ярослава, я был так или иначе знаком. Удивило меня повествование старейшины о глубинной сути так называемой демократии. К таким тонкостям понимания я ещё не был готов. Правильно заметила жена князя – у меня пока одномерное мышление. Но что собой представляет многомерность, я ещё не понимал. В голову ничего не приходило, кроме слов Ярославы, что я должен узнать то, о чём пока не догадываюсь. Слова женщины-философа меня заинтриговали.

«Ничего себе жёны у Добрана! – восхищался я мысленно Ярославой. – Если и Валентина под стать ей, то вместе с мужем и понимающими суть происходящего детьми здесь настоящая кафедра. Только непонятно, какой науки и тем более ВУЗа?»

В этот момент мои мысли прервали вошедшие в библиотеку девушки.

– Мы свои дела закончили, и у нас есть немного времени,- хором отрапортовали они.

– Мне-то вы зачем отчитываетесь? – усмехнулся я.

– Традиция, – уселась напротив Светлена. – Дань уважения мужчине. Нас так воспитали. Женщин-стерв учат вас, мужчин, тихо презирать и использовать. Учат с детства не говорить мужчине правду. Внушают, что вы недолюдки, думающие только о сексе, а раз так, то вашей сексуальностью можно пользоваться против вас как оружием.

– Ты забыла о главном, – перебила сестру Светлада. – В институте стерв девчонкам вбивают в голову, что мужчины по своей природе намного тупее женщины. Поэтому женщина и должна управлять своим мужчиной и доить его, как корову… Нас же, как сказала сестра, воспитали иначе. В нашем параллельном мире умный, образованный, широко мыслящий мужчина своего рода бог. Но в тоже время мы должны помнить, что любящие женщины – фактически ипостаси Лады. Значит, тоже богини.

– Так вот она где, ваша мудрость?! – изумился я услышанному. – Живые земные боги! Я попал в клан богов… Вот почему вы не принижаете себя ни завистью, ни жадностью, ни изменой, ни ревностью? Вы всегда помните, кто вы.

– Помним и знаем, кто перед нами, – просто сказала Свет- лена.

– А где вы постигли премудрости стерв? – спросил я.

– Ходили в их сборище на занятия, – ответили девушки.

– На занятия?! – открыл я рот. – Неужели тому, о чём вы только что рассказали, где-то учат?

– Учат и в Питере, и в Москве, и в других городах. Просто такое поветрие пока не докатилось до Сибири. Потому ты и не знаешь об этом феномене, – посмотрела на меня своими огромными глазами-озёрами Светлена.