Прайс (елейным тоном). Да, мисс; и я получил не один только хлеб, но и мир, который вы­ше разумения челове­ческого.

Ромми (с жаром). Аллилуйя, аллилуйя, слава тебе боже!

Билл Уокер, подозрительная лич­ность лет двадцати пяти, показывается в воротах и недоброжелательно смо­трит на Дженни.

Дженни. Для меня счастье это слышать. После ваших слов я чувствую, что грешно с моей стороны бездельничать здесь. Работать, работать! (Она торопливыми шагами идет к дому.)

Билл нагоняет ее и преграждает ей дорогу; он держится мак вызывающе, что Дженни пятится от него, а он на­ступает с угрожающим видом и загоняет ее в глубь двора.

Билл. Знаю я тебя! Это ты мою девчонку сманила. Это ты ей на меня наговариваешь. Ну так я ее из-под земли добуду, хоть и не больно-то она мне нужна, да и ты тоже. Поня­ла? А все-таки я ее проучу, да и тебя заодно. Дам ей хо­рошую трепку, узнает тогда, как от меня бегать. Ступай скажи ей, чтоб вышла ко мне, не то я сам приду и вы­швырну ее вон. Скажи, Билл Уокер ее требует. Она уж знает, что это значит. А заставит меня дожидаться, еще хуже будет. Ты со мной не разговаривай, а то я с тебя начну. Ступай! Кому говорят! Ну! (Хватает Дженни за руку и толкает к дверям убежища.)

Дженни падает на руку и колено. Ромми помогает eй подняться.

Прайс (встает и нерешительно направляется к Биллу). По­легче, приятель. Она тебе ничего не сделала.

Билл. Это кто тебе приятель? (Надвигается на него с угро­жающим видом.) Защитник выискался тоже! Лучше не суйся!

Ромми (подбегает и набрасывается на него). Ах ты ско­тина!..

Билл, размахнувшись левой рукой, ударяет Ромми по ще­ке. Она вскрикивает и, шатаясь, идет к кормушке, садит­ся и, прикрывая разбитое лицо, качается и стонет от боли.

Дженни (подходит к ней.) Прости вас боже! Как вы могли ударить старую женщину?

Билл (схватив ее за волосы с такой силой, что она тоже вскрикивает, оттаскивает ее от старухи). Сунься-ка еще раз с этим твоим прощением, так я тебя так прощу по роже, на неделю забудешь молиться. (Не выпуская Дженни, свирепо поворачивается к Прайсу.) Может, тебе это тоже не по вкусу?

Прайс (оробев). Нет, приятель, она мне совсем чужая.

Билл. Счастье твое! А то тебя еще два дня кормить нужно, да и тогда я тебя одним плевком перешибу, сморчок эта­кий! (Дженни). Что ж ты, приведешь ко мне мою дев­чонку или дождешься, пока я тебе набью морду и сам пойду?

Дженни (стараясь вырваться). О, ради бога, подите кто-ни­будь в дом и скажите майору Барбаре...

Билл дергает ее за волосы, и она снова вскрикивает — Прайс и Ромми бегут в дом.

Билл. А, так ты жаловаться своему майору?

Дженни. Ради бога, не дергайте меня за волосы. Пустите меня.

Билл. Будешь жаловаться или нет?

Дженни (подавляет крик). Боже, дай мне силы...

Билл (бьет ее кулаком по лицу). Поди-ка покажись ей, и если ей хочется того же, пускай придет, попробует со мной поговорить.

Дженни, плача от боли, уходит.

(Подходит к скамье и говорит старику.) Ну, кончай жрать, надоел ты мне.

Шерли (вскакивает с кружкой в руках и злобно смотрит на него). Попробуй только тронь меня, я тебя хвачу вот этой кружкой! Мало вам, щенкам этаким, что вы кусок хлеба вырываете изо рта у стариков, которые вас расти­ли да работали на вас, как каторжные, вы еще сюда при­ходите драться и буянить, а тут и без вас даровой кусок хлеба поперек горла становится.

Билл (презрительно, но все же отступая назад). Куда ты го­дишься, паралитик несчастный? Ну куда ты годишься?

Шерли. Туда же, куда и ты, да еще получше тебя. В работе тебе за мной не угнаться, да и никому из вас, молодых пьяниц. Поди-ка наймись на мое место к Хороксу, где я работал десять лет. Им требуются молодые люди, они не могут держать рабочих старше сорока пяти лет. Они стариков жалеют, и рекомендацию дадут, и обещают най­ти что-нибудь подходящее для твоих лет, как же! Разве солидный, непьющий человек долго будет сидеть без ме­ста? Что ж, пускай попробуют взять тебя. Узнают разни­цу. Что ты умеешь? Вести себя прилично и то не умеешь! Грязным кулачищем заехал по скуле порядоч­ной женщине!

Билл. Смотри, как бы я тебе не заехал!

Шерли (с уничтожающим презрением). Да, вот это как раз по тебе — избил женщину, теперь за старика примешься. Посмотрел бы я, как-то ты с молодым справишься!

Билл (задетый). Врешь ты, старый попрошайка. Был тут и молодой. Предлагал я ему драться или нет?

Шерли. Да ведь он едва жив с голодухи! Разве это мужчина? Просто жулик и лодырь! А вот у моего зятя есть брат, попробуй-ка с ним схватись!

Билл. Кто он такой?

Шерли. Тоджер Фэрмайл из Болс-Понда. Тот, кто выиграл двадцать фунтов у японского борца в мюзик-холле; он не сдавался семнадцать минут и четыре секунды.

Билл (угрюмо). Я не борец из мюзик-холла. А на кулаках драться он умеет?

Шерли. Да он-то умеет, а вот ты — нет.

Билл. Чего? Я не умею? Болтай еще тут! (Замахивается на него.)

Шерли (не двигаясь с места). Будешь ты драться с Тоджером Фэрмайлом, если я его уговорю? Да или нет?

Билл (неуклюже отступая). Пусть хоть десять Тоджеров придут, я со всеми справлюсь, хоть и не выдаю себя за боксера.

Шерли (смотрит на него сверху вниз с невыразимым презре­нием). Тоже боксер! Двинул старуху по роже! Смекалки не хватило ударить ее так, чтобы судье было незаметно. Невежа, щенок безмозглый! Ударил девушку по скуле, а она всего только заплакала! Если б Тоджер ее двинул, она бы минут десять не могла подняться; да и ты тоже, попадись ему под руку. Я и сам бы тебе задал как сле­дует, если б пришлось обедать хоть неделю подряд, а не голодать два месяца. (Поворачивается к Биллу спиной и угрюмо садится к столу.)

Билл (идет вслед за ним и наклоняется к нему, стараясь уяз­вить посильнее). Врешь! Ты сыт — выклянчил тут хлеба с патокой и нажрался.

Шерли (разражаясь слезами). О господи! Это сущая правда, я просто попрошайка на свалке. (В ярости.) И ты до этого дойдешь — тогда узнаешь. Ты до этого раньше моего дойдешь: я ни капли не пью, а ты с раннего утра наливаешься джином.

Билл. Вовсе я не пьяница, старый ты враль! Когда я хочу за­дать своей девчонке хорошую взбучку, я люблю, чтобы во мне злость была, понимаешь? А вместо того чтоб за­дать ей как следует, я вот стою тут и разговариваю с то­бой, сволочь ты этакая! (Приходя в бешенство.) Ну, сей­час я ее вытащу оттуда. (Яростно устремляется к двери убежища.)

Шерли. Сейчас тебя потащат на носилках в полицейский уча­сток, это скорей всего; там из тебя повытрясут и хмель и злость. Ну куда ты суешься, ведь здешний майор — графская внучка.

Билл (пораженный). Да ну!

Шерли. Вот тебе и ну!

Билл (решительность его начинает убывать). Так я ей ниче­го не сделал.

Шерли. А если она скажет, что сделал? Кто тебе поверит?

Билл (ему становится не по себе; он забивается в угол под навесом). Господи! Нет спра­вед­ливости в этой стране. Подумать только, ведь эти люди что хотят, то и делают. А чем она лучше меня?

Шерли. Ты так ей и скажи. У тебя глупости хватит.

Барбара, оживленная и деловитая, выходит из убежи­ща с блокнотом в руках и обращается к Шерли. Билл, оробев, садится на краешек скамьи и поворачивается к ним спиной.

Барбара. Доброе утро.

Шерли (вставая и снимая шляпу). Доброе утро, мисс.

Барбара. Сидите, сидите, будьте как дома. Он не решается сесть.