Когда Диана в порыве гнева открыла свое истинное лицо, адвокат понял, что она обязательно придет к нему обсудить дальнейший ход военных действий.

"Очень важно, чтобы она не догадалась, что я тоже был в лесу! Надо опередить ее!" — решил Доман и, прячась от герцога за кустами, со всех ног кинулся домой.

Громкий треск хвороста под ногами убегающего ростовщика заставил де Шандоса прервать поток ругательств и оглядеться.

— Кто тут ходит? — громко крикнул герцог и пошел на шум.

Ответа не последовало.

Если бы Бруно его слушался, старик бы послал пса вдогонку за шпионом.

— Черт возьми! Кто бы это мог быть? Неужели Норберт вырвался из-под стражи?

Де Шандос поспешил в замок.

Там он крикнул первому попавшемуся слуге:

— Где мой сын?

— Наверху, господин герцог,

Только тут старик перевел дух и несколько успокоился.

"Тогда кто же подслушивал нас в лесу?" — подумал он К нему обратился слуга:

— Ваша светлость, я должен вас предупредить, что молодой хозяин в довольно плачевном состоянии.

— Что с ним?

— Ему было угодно попытаться убежать. Жан позвал на помощь и мы вшестером едва удержали господина Норберта.

— Ему не причинили вреда?

— Конечно, нет. Ведь вы же так приказали, ваша светлость. Молодой хозяин кричал, вырываясь, что ему нужно только два часа свободы и что иначе пострадают его честь и вся его последующая жизнь.

"Неужели девчонка права? — думал де Шандос, поднимаясь по лестнице. — Ничего! Сейчас я положу конец всем этим бредням!"

Верный Жан отворил ему камеру сына.

Герцог в изумлении остановился на пороге.

В комнате царил неописуемый беспорядок. Вся мебель была перевернута, а многое из нее — сломано.

На изорванной в клочья постели лежал Норберт, повернувшись лицом к стене.

Несколько слуг горестно разглядывали свою истерзанную одежду.

— Оставьте нас, — приказал герцог.

Слуги вышли.

— Встаньте, Норберт.

Молодой человек повиновался.

Когда он оказался на ногах, отец увидел, что его одежда находится в не меньшем беспорядке, чем все остальное.

— Что это значит, господин маркиз? — сурово спросил старый де Шандос. — Вам недостаточно моих приказаний? Чтобы вы меня не ослушались, к вам должны применять силу?

Норберт не отвечал.

— Я хочу вас спросить, сын мой, чего вы надеетесь добиться своим упрямством? Каковы ваши планы на будущее?

— Желаю оставаться свободным.

— Ваше упрямство показывает, — сказал ему на это отец, — что женщина, которая хотела воспользоваться вашей неопытностью, поощряла в вас гордость и успешно льстила вашему самолюбию, чтобы крепче прибрать вас к рукам.

Герцог помолчал, ожидая какой-то реакции сына, но ничего не дождался и продолжал:

— Я отыскал сегодня эту женщину в Бевронском лесу. Это оказалась Диана де Совенбург.

— Что вы ей сделали?

— Объяснил, что я думаю о девушках, которые стараются выгодно выскочить замуж, вскружив голову желторотым глупцам вроде вас!

— Отец!

— Что, не нравится? Ловко бы вас провела эта вертихвостка! Неужели вы верите, что она действительно любит вас? Как бы не так! Она точит зубы на наше богатство и непрочь получить в будущем титул герцогини! Но, слава Богу, я еще с вами и не допущу этого! Я сказал ей, куда отправляют таких девушек, чтобы они не сбивали мальчишек с пути истинного!

Старик забыл, что он произнес эту фразу после ухода Дианы.

— Вы ей это сказали? — задыхаясь от злобы, крикнул Норберт. Лицо его покрылось смертельной бледностью. — Вы посадили меня под замок, чтобы без помех оскорблять женщину, которую я люблю?… Берегитесь! Вы доведете меня до того, что я перестану считать вас отцом.

— Проклятие! Вы что. угрожаете мне?

Кровь ударила в голову старому де Шандосу и он замахнулся на сына своей суковатой палкой.

К счастью, юноша успел подставить руку и отклонить удар, который пришелся бы ему в висок. Все же палка довольно сильно поранила щеку.

Молодой маркиз кинулся было на отца, но вдруг увидел, что дверь после ухода слуг осталась открытой.

Это был путь к свободе!

— Диана! — крикнул Норберт, одним прыжком выскакивая из комнаты.

Герцог приказал вернуть узника в камеру, но слуги не догнали его.

Доман, запыхавшись, прибежал домой. Пот градом катился у него со лба.

— Эй, ты! — крикнул он своей экономке. — Ко мне никто не приходил?

— Нет.

— Если тебя спросят, выходил ли я сегодня из дому, говори, что весь день сидел у себя в кабинете!

— Ладно, — отвечала служанка, привыкшая уже не удивляться никаким выходкам чудаковатого хозяина.

Старый лицемер быстро вытер лицо, переоделся в халат, уселся в кресло и заменил на столе бутылку вина книгой законов.

Вскоре послышался легкий стук в дверь.

Это была Диана,

Она вошла в кабинет и в полном изнеможении упала в кресло напротив адвоката.

— Месье Доман. — устало проговорила девушка. — мне нужен ваш совет. Только что я была в лесу на нашей поляне. Вместо господина Норберта я увидела там…

— Герцога де Шандоса. — неожиданно закончил за нее адвокат. — Я знаю все.

Диана посмотрела на него с ужасом.

— Да, да, — продолжал старый негодяй. — Я знаю, что господин маркиз под арестом, что вы виделись с герцогом в Бевронском лесу и что содержание вашего разговора…

— Вы знаете, о чем мы говорили?!

— И это тоже.

— Но кто же мог нас услышать?

— О, мадемуазель, лес — не самый надежный хранитель тайн. Он хуже предателя: вы думаете, что никого нет и громко, не стесняясь, высказываете самые сокровенные мысли. А между тем за каждым деревом, за каждым кустом могут скрываться чужие уши. Именно такое несчастье и случилось с вами. Четверо дровосеков шли с работы, услыхали ваши голоса и, разумеется, не отказали себе в удовольствии прослушать вас до конца. Я хорошенько припугнул того из них, который заглянул ко мне по делу, чтобы они не болтали языками. А впрочем, кто их знает! Чего доброго, расскажут по секрету женам, а там — сами понимаете. Женщинам рты не завяжешь.

Доман сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова на прекрасную собеседницу. Он мог быть доволен: ее лицо выражало беспредельную муку.

— Я пропала! — прошептала она.

Адвокат наклонил голову в знак согласия.

Но если бы девушка сдалась без борьбы, то она не была бы Дианой де Совенбург. Минуту спустя она уже схватила месье Домана за руку и быстро заговорила:

— Может быть, еще можно что-то сделать! Норберт скоро станет совершеннолетним, и все устроится? Я так хочу! Надо попробовать!

— Что именно?

— Откуда я знаю? Придумайте! Я согласна на все: мне терять больше нечего. Раз уже все будут знать, что этот низкий человек так грубо оскорбил меня, то пусть же все знают и то, что я отплатила герцогу вдвое! Только помогите мне в этом!

— Тише, умоляю вас! Говорите, пожалуйста, тише! — зашептал адвокат, делая вид, что он очень испуган.

— Вы, кажется, его боитесь? — презрительно спросила Диана.

— Да, боюсь, мадемуазель де Совенбург. Очень боюсь и не скрываю этого. Если бы вы раньше сталкивались с герцогом — как это произошло, на мое горе, со мной, — то знали бы, что это — человек с железной волей, и что в борьбе против тех, кого он ненавидит, де Шандос способен на все!

— Но раньше вы готовы были служить нам против него. Что же мешает вам продолжать то, что вы уже начали? Вы поступаете нечестно: сначала вырвали у меня и Норберта нашу тайну, а теперь бросаете нас на произвол судьбы, да еще в самый трудный момент!

— Мадемуазель, за что вы меня так обижаете?

— А впрочем, делайте, как хотите: пока Норберт мой, я ничего не боюсь!

Доман грустно покачал головой.

— Не ошибитесь только в своих расчетах. Откуда вы знаете, что молодой маркиз еще не дал герцогу своего согласия? Будущее всегда так обманчиво…