Иногда высказывается мнение, что отсутствие внимания к проблемам Ганнибала было связано с нехваткой судов и опасением, что господствующие на море римские корабли будут перехватывать и уничтожать карфагенские конвои. Римский флот, конечно, превосходил в численном отношении карфагенский, но к концу войны это превосходство выражалось не более чем три к двум. Однако в каждой конкретной операции это неравенство можно было легко исправить даже в пользу Карфагена. У Карфагена, похоже, никогда не было проблем с доставкой ресурсов в Испанию, Лигурию, на Корсику, Сицилию и Сардинию. Карфагенские корабли действовали даже в греческих водах для оказания помощи Филиппу V, правда не слишком результативно.[628] Когда в конце войны Сципион приказ сжечь карфагенский флот в гавани Утики, то, по словам Ливия, «всякого рода весельных кораблей там было пятьсот».[629]

Рассматривая возможности Карфагена в отношении пополнения запасов и укрепления армий на разных театрах военных действий, вопрос о количестве боевых кораблей, действующих в качестве эскорта, не является вопросом первостепенной важности. Гораздо важнее понять, сколько имеется в наличии транспортных судов, а у Карфагена, похоже, никогда не было проблем с приобретением транспортных судов. И в этом нет ничего странного. Карфаген мог построить и взять напрокат любое необходимое судно из состава карфагенского торгового флота.

Римских кораблей не хватало, чтобы одновременно прикрывать все базы на побережье Южной Италии, и не было серьезных причин, по которым транспорты не могли доставлять Ганнибалу ресурсы в Южную Италию, в Локры или другие порты в Бруттии. Карфагенские корабли приходили к Ганнибалу в 215 году до н. э., а затем в 203 году до н. э. Магон смог приплыть в Карфаген в 215 году до н. э., чтобы сообщить сенату о победах Ганнибала. И Ганнибал без каких-либо проблем смог отправить свою армию из Кротона в 203 году до н. э. В 207–206 годах до н. э. римский флот на Сицилии насчитывал всего тридцать кораблей, что явно давало возможность оказать помощь Ганнибалу. К тому времени он перешел к обороне; его поредевшая армия голодала, и Карфаген наконец-то предпринял попытку поддержать Ганнибала. В 205 году до н. э. в Италию были отправлены транспортные суда, но они сбились с курса и были захвачены римлянами.[630] Однако на протяжении большей части войны продовольствие и пополнение не добирались до Ганнибала в Южную Италию по той простой причине, что Карфаген не отправлял ни того ни другого.

Как ни странно, но победы Ганнибала в Италии заставили Карфаген пересмотреть стратегию Ганнибала. Когда Магон в 216 году до н. э. прибыл в Карфаген с просьбой отправить Ганнибалу войска и продовольствие, он обратился в сенат. На этой встрече Ганнон, лидер фракции, которая с самого начала выступала против войны, задал Магону следующие вопросы: «Если битва при Каннах почти целиком уничтожила господство римлян и если известно, что от них готова отпасть вся Италия, то, во-первых, отпал ли к нам хоть один латинский город и, во-вторых, нашелся ли в тридцати пяти племенах хоть один человек, который перебежал бы к Ганнибалу?» На оба вопроса Магон ответил отрицательно. Тогда Ганнон спросил: «Врагов остается еще очень много, но хотел бы я знать, как они настроены, на что надеются?» Магон ответил, что ему неизвестно. «А узнать ничего нет легче. Послали римлян к Ганнибалу с предложением мира? Донесли вам, что кто-нибудь в Риме заговорил о мире?» Магон и на это ответил отрицательно. И тогда Ганнон заключил: «Война в том же положении, как и в тот день, когда Ганнибал вступил в Италию. Нас, современников первой войны, еще много, и мы помним, какой она была пестрой, как чередовались тогда поражения и победы».[631] Суть выступления Ганнона сводилась к следующему. Стратегия Ганнибала, согласно которой Рим должен был сесть за стол переговоров после поражения римских армий, не оправдалась. Если ни один из латинских городов и ни одно римское племя не перешли к Ганнибалу, то маловероятно, что чей-то переход на его сторону в Южной Италии и очередные победы в битвах заставят Рим сесть за стол переговоров.

Похоже что в конечном итоге карфагенское правительство согласилось с мнением Ганнона: если Ганнибал не может уничтожить Рим, то что это за война? Согласно эллинистическим представлениям, речь, конечно, шла не об уничтожении Рима, а об обеспечении контроля над Испанией и, вероятно, возврате Сардинии, Корсики и тех портов на Сицилии, которые Карфаген потерял в предыдущую войну. Если это было стратегической целью Карфагена, то каким образом длительное присутствие Ганнибала в Италии способствовало достижению этой цели? Карфаген не собирался оказывать помощь Ганнибалу, поскольку сосредоточил усилия на других театрах военных действий. Карфаген предоставил Ганнибала собственной судьбе, используя имеющиеся в наличии ресурсы в Испании, на Сардинии, Корсике и Сицилии в надежде, что, закрепившись там, он получит возможность удержать все отвоеванные позиции после окончания войны. Ганнибал потерпел поражение, поскольку его победы не способствовали достижению его стратегических целей. После битвы при Каннах из человека, бывшего некогда королем на поле боя, он превратился чуть ли не в пешку, которой пожертвовали в крупной игре, которую ему так и не удалось понять.

ЭПИЛОГ

После поражения в битве при Заме Ганнибал вернулся в Гадрумет. У него были все основания считать, что его ждет та же судьба, что и всех потерпевших поражение карфагенских командующих. В конце концов, именно он начал войну с Римом, напав на Сагунт, и это его стратегия привела к поражению в Италии, а затем и повсеместно. Однако Ганнибалу не предъявляли обвинений за ведение войны и поражение в битве при Заме. Как и его отца, Гамилькара, которого считали национальным героем, несмотря на поражение на Сицилии в Первой Пунической войне, так и Ганнибала, несмотря на его неудачи, соотечественники продолжали считать героем.

Три фактора оказали влияние на положение Ганнибала. Во-первых, политическая фракция Баркидов, хоть и ослабленная, продолжала существовать, и многие ее клиенты и сторонники по-прежнему пользовались влиянием в карфагенском сенате и правительстве. Во-вторых, необходимость выступать единым фронтом против ненавистных римлян умерила излишний пыл противников, пусть даже временно. В-третьих, карфагеняне стремились избежать еще одной войны наемников, подобно той, которая началась после Первой Пунической войны и едва не уничтожила республику. Карфагену было необходимо каким-то образом удержать оставшихся в живых солдат и моряков. Если во главе этих войск поставить Ганнибала, то он сможет поддерживать дисциплину и порядок. Таким образом, Ганнибал оставался главнокомандующим карфагенскими силами до 199 года до н. э., когда он официально оставил свой пост и вернулся к гражданской жизни.

Ганнибал держался в стороне от общественной жизни. Возможно, после целой жизни, проведенной в армии, он чувствовал свою неуместность в гражданской жизни. Кроме того, как у главы семьи, у Ганнибала были обязанности по отношению к оставшимся членам рода Баркидов. В 199 году до н. э. разгорелся скандал, когда Карфаген попытался выплатить Риму военную контрибуцию фальшивыми деньгами и мошенничество было раскрыто. Карфагеняне, не зная, какой будет реакция римлян, испытывали страх. Общественный гнев вызвало открытие, что причиной нехватки ресурсов стала коррупция; в скандал оказались замешаны даже члены совета ста четырех. Скандал разгорался. В 197 году до н. э. карфагенская экономика находилась в плачевном положении; страна была не в состоянии заплатить военную контрибуцию Риму. Единственное решение, по мнению властей, состояло в том, чтобы обложить налогом всех граждан. Угроза общественных беспорядков, волнения, какой будет реакция Рима, если Карфаген не заплатит вовремя контрибуцию, скорее всего, стали той причиной, по которой Ганнибал вернулся к общественной жизни.