Но еще необходимо добавить, что Зеленодар находится на благодатном юге, близко от теплого моря. Поэтому в город ежегодно устремляется со всего бывшего СССР стабильный поток до 30 тысяч граждан, желающих обрести новое место жительства именно в Зеленодаре. Большинство этих граждан имеют всевозможные правительственные льготы на внеочередное получение жилья (заслуженные пенсионеры, ветераны севера, демобилизованные офицеры, беженцы, репатриированные, многодетные семьи и семьи погибших в войнах, афганцы, чернобыльцы и так далее — до 30 очередей и все первоочередные), зато коренные зеленодарцы, не имеющие льгот, вставшие в общую очередь за жильем в далеком 1961 году, еще не получили квартиры. А так, в остальном, Зеленодар мало чем отличается от других губернских центров.

(Это отступление от темы не в порядке критики задним числом, а в порядке намека снизу настоящим и будущим губернаторам края, что своей парадной комнате — столице, как бы тяжело ни было, надо всегда уделять больше внимания.)

Но Зеленодар все‑таки строился. Во время нашего рассказа как раз застраивался большой новый жилой район — Пионерский, на 60 тысяч жителей. Почему Пионерский — убиться, и тогда никто не мог сказать, да и потом историки навряд ли раскопают происхождение названия — пионеры к нему имели весьма отдаленное отношение. Но тем не менее зеленодарцы привыкли — Пионерский так Пионерский.

Строился жилой район так же, как и все, — сначала жилые дома, а уж потом понемногу выделяли средства на объекты обслуживания населения.

Когда число жителей Пионерского достигло 10 тысяч, новоселы еще терпели и молчали. Понимали, район только начал застраиваться, переходные трудности. Но когда в нем набралось уже 25 тысяч, нач'али сыпаться жалобы и обвинения по всем адресам.

Ладно, можно было еще мириться, что всего один продовольственный и один промтоварный магазины, что в аптеку надо бежать около километра — ничего, в наших станицах и селах бывает еще похуже. Что нет телефонов — наш народ ко всему привычный. Но жилой район спальный, на окраине города, все трудоспособное население утром — на работу, вечером — с работы. И всего‑то один автобусный маршрут по единственной подъездной дороге. Тут уж вай–вай! Короче, срочно требовалось строительство предусмотренной проектом троллейбусной линии.

Ради справедливости надо сказать, что коммунальное начальство Зеленодара занималось вопросом «пробивания» троллейбуса с самого начала застройки Пионерского района. Но, как уже говорилось выше, Москва выделяла средства на такие объекты в последнюю очередь. И только когда соответствующие московские ведомства стали заваливаться жалобами из Зеленодара, а зеленодарские коммунальщики перевезли в Москву соответствующее количество «сувениров», Госплан наконец выделил средства, но пока только на проектирование троллейбусной ветки в Пионерский.

Это был первый успех, но только самое начало. Ведь после проектирования проект надо было утвердить. Опять‑таки в Москве. И только после этого могут выделить деньги на строительство.

Проект сделали, поехали утверждать, и вот тут напоролись на очень большой «гвоздь». Дело в том, что единственную подходящую к Пионерскому автодорогу мирно пересекала в одном месте вспомогательная, в одну нитку, железнодорожная ветка. Через нее, ее не замечая, проходили автобусы, автомашины, пешеходы. И только пару раз в месяц глубокой ночью, когда город спал, по этой ветке подавали туда и обратно несколько железнодорожных вагонов с сырьем и готовой продукцией шерстяной фабрики.

И вот эта ветка стала этим самым «гвоздем». Ни Госстрой, ни Госплан не стали утверждать проект троллейбуса, пока его не согласует хозяин ветки — Министерство путей сообщения (МПС). МПС в свою очередь обещало согласовать проект только после согласования Западно–Восточной железной дорогой (ЗВЖД). ЗВЖД же в соответствии с всесильными инструкциями МПС в месте пересечения троллейбусной линии злополучной, никому не мешающей железнодорожной веткой потребовало построить большой мост.

В город Востор–на–Тону, где находилось управление ЗВЖД, зачастили делегации коммунальщиков Зеленодара. Но никакие доводы, что стоимость моста в 10 раз дороже стоимости самой троллейбусной линии, что на мост денег никто не даст и что эта несчастная ветка никому не мешает, ни к чему Не привели — МПС всегда было отдельным государством в нашем государстве, понапридуманные им же самим инструкции приобретали силу закона и были направлены только на защиту интересов МПС и ни в коем разе своих клиентов.

И тогда за дело взялись Всемогущие. Первый секретарь Зеленодарского горкома начал звонить первому Восторского–на–Тону, тот давил на ЗВЖД — бесполезно! Затем уже первый Зеленодарского крайкома звонил первому Восторскому–на–Тону обкома, тот соответственно опять давил на ЗВЖД — непробиваемо! Инструкция МПС стояла на своем.

Лозунг нашего великого вождя «Нет такой крепежи, какую не смогли бы взять большевики!» здесь не прошел. Ни большие большевики — первые секретари Зеленодарского и Восторского–на–Гону горкомов, ни еще большие большевики — первые крайкома и обкома не смогли пробить крепость инструкций МПС. Наверное, потому, что эти инструкции также придумали большевики. Министерства путей сообщения. Да и, собственно, у нас уж так было всегда заведено. Малые и большие большевики в силу своих полномочий и возможностей постоянно создавали в нашей жизни малые и большие трудности с тем, чтобы затем их геройски преодолевать.

Можно быстро написать страницу рассказа, еще быстрее ее прочитать, Но в жизни при нашей наибюрократейшей бюрократии решение любых вопросов движется очень медленно. Как и сегодня (кроме цен). Вся возня вокруг согласования проекта троллейбуса заняла около двух лет и еще не закончилась, а жителей в Пионерском уже наскирдовалось до 40 тысяч.

Озверевшие граждане, берущие на абордаж утром и вечером маршрутные автобусы, почему‑то не вспоминали ни горком, ни крайком, ни Госплан и Госстрой, ни даже МПС вместе с ЗВЖД, а доставалось только исполкому и его руководителям, их матерям и ближайшим родственникам.

Зашедший в тупик со строительством троллейбусной линии тогдашний первый секретарь Зеленодарского горкома Дмитрий Сергеевич Волконогов, собрав в малом зале заседаний горкома всех причастных к троллейбусу работников горисполкома, предпринял последнюю решающую попытку:

— Если к утру вопрос не решите, всех к черту попру из партии и выгоню с работы! Решайте!

«Ну вот, — подумали про себя собранные. — Сам городской не решил, дажё^ Сам краевой не решил. А что может решить городская Советская власть с ее птичьими правами?»

И обреченно стали думать.

«Казак у пэрший раз прыихав на морэ. До того николы, николы моря нэ бачив.

Вийшов вин з ранку, сив на бэрэзи, подывывся и рассуждав:

— Ой, ей, ей! Скильки ж оце тут воды! И скильки ж оце тут людын купаэться! И це ж у каждого кажного людыны е попка! От бы вси моря, окияны, рички, ставки, озэра, вообщим усю–усю до едыной капли воду, шо е на усым билом свити, сгорнуть бы в одну здорову лужу! А уси попкы — вэлыки, мали, молоденьки, стары, били, чорни, жовти, красни, уси до едыной, що е на билому свити, сгорнуть бы в одну здорову попку! А потим уциею попкою тай зализты в уту лужу и пукнуть! Ото б булька була!» Мораль:

1. Не пытайся понапрасну даже думать зробыть тэ, що ни як низя зробыты.

2. А як що вже влиз у лужу, то не пукай.

3. А як що вже влиз у лужу и пукнув, то не пускай бульки, а пытайся вылизтэ.

4. Не пытайся объять необъятное (пусть читатель не думает, что этот афоризм взят у Козьмы Пруткова, это Козьма Прутков взял его у казаков), а роздели работу на части и зробы ей кускамы».

— Эврика! — вдруг почему‑то по–гречески заорал один из собранных думать в малом зале казаков–коммунальщиков молодой инженер–экономист Толик Свириденко, — Зачем строить большую бульку? Давайте сделаем две маленькие булькочки! Разделим проект троллейбусной линии на два куска — один до железнодорожной ветки, другой — от этой ветки до Пионерского района. И тогда ни в МПС, ни в ЗВЖД ничего согласовывать не надо. Ничто ничего не пересекает. А когда утвердят проекты, выделят деньги и построим две линии, тогда перед пуском соединим их над переездом маленьким кусочком троллейчика! И плевать на ЗВЖД с его МПС!