Наконец, вся классическая наука строится на классической логике. Допущение неклассической, например интуиционистской логики, означает фактический запрет на исследование объекта методом «разбира-ния» его на составляющие. Остается исследовать объект с помощью описаний того, как он взаимодействует с другими объектами. Теоретико-множественная математика XX века заменяется новой теоретико-топосной математикой XXI века, что позволяет исследователю сохранять свое двузначное мышление, расплачиваясь за это бесконечными метаморфозами исследуемого объекта. События прошлого — такие же бесконечно меняющиеся объекты, иначе говоря, это интерпретации, которые бесконечно реинтерпретируемы. Поэтому и история народов неоднозначна и допускает самые различные версии. Какая версия истории, например России, «наблюдаема», кем и когда, и всегда ли она реальнее других не менее «реальных» версий историй — это еще предстоит выяснить, коль скоро проявилась вся мифологичность традиционной истории России.
Версия истории России подобна книге, у которой начиная с некоторой страницы все листы чистые, — это будущее. В чистые листы вписывается новейшая история. В такой книге-версии начало растрепалось, развалилось, часть листов потеряно, часть обгрызли мыши, а многие заимствованы из других книг-версий. С течением времени, по мере вписывания текста в чистые листы, катастрофическое состояние начала книги прогрессирует и захватывает все новые и новые разделы, продвигаясь по страницам вперед… Реальность книги-версии связано с тем, что ее новейшая часть — это «сегодня» Наблюдателя, которому дано его осознать: «сегодня» других книг-версий он не видит, но может познавать прошлое не только своей книги-версии, но и соседних… Прошлое «чужих» книг-версий становится для Наблюдателя столь же реальным, как и свое собственное! Попытки реставрации книги без учета существования других книг-версий (а это и есть традиционный в исторической науке путь создания учебника древней истории, соответствующего данной книге-версии) ни к чему хорошему не приводит. Реставратор пытается упорядочить, следуя «логике событий», перепутанные листы, судорожно ищет пропавшие, воспринимает как принадлежащие изначально данной книге влетевшие в нее отдельные «чужие» листы и т. д. Вера в существование уникальной книги-версии приведет автора учебника к тому, что он, сам того не желая, начнет пропускать неугодные листы, т. е. не вписывающиеся в его логическую и каузальную картину «Истории России», а из угодных составлять текст учебника. По сути дела, это уже больше походит на подгонку под заготовленную схему, чем на научное изыскание. Незнание законов времени загоняет автора учебника — исследователя-историка, в тупик. В результате всем нам предлагается не история народа, а ее мифологизированный вариант.
Во-вторых, для разработки новой логичной и поддержанной документальными фактами и археологическими находками версии Российской истории, вызывающей неподдельный и самый широкий интерес и внимание общественности, требуется времени хотя бы столько, сколько его потребовалось Н. М. Карамзину. Как мы знаем, его предшественникам В. Н. Татищеву, Г. Ф. Миллеру, М. В. Ломоносову, М. М. Щербатову так и не удалось создать увлекательного исторического «чтива», несмотря на царственные заказы Петра I, Елизаветы и Екатерины II. Но они подготовили общество к восприятию фактов в той упаковке, в которой все их открыли для себя у Н. М. Карамзина. Историки XIX века занимались, в основном, уже пропагандой и внедрением разработанной версии русской истории в сознание всего российского народа (и немного деталями и мелкими доделками фундаментального здания «русской истории»).
В-третьих, наука создана для того, чтобы обеспечивать реализацию человеческих потребностей и замыслов. Успешное воплощение, реализация замысла обеспечивает нам наше будущее.
«Контроль над будущим невозможен без контроля над прошлым. Контроль над прошлым — постоянная ревизия истории, прикрываемая стыдливо фиговым листком „исторической науки“, производится со времен каменных табличек и египетских барельефов в профиль, набирая масштаб с каждым прошедшим тысячелетием. И, пожалуй, никто не демонстрирует этого полнее, чем академик Анатолий Тимофеевич Фоменко…
Фоменко, с его реинтерпретацией истории, бьет, как хорошая пушка, по всем мишеням сразу. Он сокрушает рационализм и логоцентризм, литеральное мышление, доказывая, что рассуждая рационально, можно научно доказать полную нелепицу; он разрушает западническую, рациональную традицию истории, демонстрируя фальсификации, переполняющие традиционный историзм; и наконец, Фоменко утверждает наирадикальнейшую версию руссоцентризма и евразианизма, доказывая, что Испания и Китай — это одно и то же государство, тысячелетиями управляемое грандиозной военной машиной Третьего Рима, он же Второй и Первый, он же Иерусалим, Караван-Сарай и Александрия. Истинное, тайное, эзотерическое имя Третьего Рима: Москва».
Так оценивается многолетняя работа математика А. Т. Фоменко и его сотрудников по осмыслению традиционной истории М. Вербицким (Вербицкий, http://www.mccme.ru/~verbit/EOWN/eown2/fomenko.html).
Значение книг А. Т. Фоменко не только в том, что он терпеливо, шаг за шагом демонстрирует всем интересующимся историей, что «король голый». Его исследования заставили многих обратиться к истории, как источнику новых знаний о Времени. Свою первоначальную версию короткой шкалы Всемирной истории он выдвинул с оговоркой, «что работа… не претендует на то, чтобы на ее основании делались какие-либо окончательные выводы…» (Фоменко, 1990. С. 30) Это одна из возможных интерпретаций неожиданных результатов, полученных при математико-статистической обработке различных исторических данных, но «которая кажется автору (т. е. А. Т. Фоменко. — А. Г.) заслуживающей внимание». Но, затронув Время, А. Т. Фоменко показал нам, сколь многогранной может быть История, а углубившись в историю, оставленный без поддержки историков, он предложил последовать за собой математикам, физикам и всем тем, кто до этого в истории видел лишь летописи, т. е. перечни событий.
Работа А. Т. Фоменко — «одна из первых попыток изучения нелинейной истории» (Вербицкий), поскольку Время нелинейно, как это стало ясно после создания общей теории относительности Эйнштейном в 1915 г., в сущности, одной из самых изящных и красивейших в истории человечества теорий — теории нелинейного пространства-времени, которое отбрасывает нам две свои тени: Время и Пространство.
«Замечательным свойством доктрины Фоменко является ее полная открытость к интерпретации. Фоменко можно читать как увлекательную fantasy, текст по применению статистики в истории, серьезную конспирологическую работу, оккультную повесть о цикличности времени или философский роман об иллюзорности времени как такового» (Вербицкий).
Историки должны будут рано или поздно признать, что А. Т. Фоменко предложил им новые наборы задач, новые направления для исследований, новые точные методики, которые модернизируют историческую науку. Он сделал науку «историю» столь же увлекательной, сколь увлекательными были исторические книги Н. М. Карамзина. Автор неоднократно в этом убеждался, читая лекции по «новой» истории, на которые приходили студенты самых разных специальностей: историки, юристы, филологи, физики и др. Математик А. Т. Фоменко сделал в наше время историю столь же интересной, как Л. Н. Гумилев — этнологию.
Итак, для понимания того, что такое история общества и как она может правильно излагаться в конце XX века и грядущем XXI веке, необходимо современное видение структуры пространственно-временного континуума, в рамках которого развертывается эволюция общества. Нынешние историки воспитаны на классической научной парадигме, восходящей к Ньютону и Лейбницу. Они видят время однородным и абсолютным, события ушедшей эпохи для них — прочное жесткое здание, состоящее из определенного числа кирпичиков, от которого нам достался только неполный обрывочный набор чертежей и инструкций для строительных работ. Логика историка проста: восстановить здание по остаткам чертежей и инструкций. Отсутствующие места восполняются на основе сохранившихся описаний соседних участков или осмыслением первоначального замысла Архитектора.