Неучтивость Оноре в итоге выводит мадам де Берни из себя, и она в лаконичной записке просит его оставить ее в покое. Оноре тут же дает волю своему красноречию. Он пишет ей письмо, полное горечи:

«Мне кажется, я понял вас. Вы ставите мне ультиматум. Прощайте. Я в отчаянии, но предпочитаю страдания изгнаннника танталовым мукам. Вам, бесчувственной, я думаю, все равно, что со мной будет. Можете думать, что я вас никогда не любил! Прощайте!..»

Страдание вызвало в нем рвение к работе. За несколько дней он заканчивает «Наследницу Бирага» и везет рукопись в Париж к издателю Ле Пуатевэна. Тот соглашается ее напечатать. До чего же хорошо гулять по набережным Сены, услышав такую хорошую новость.

После долгих колебаний он, наконец, решается пойти повидать мадам де Берни. Увидев ее, он оставляет высокопарный тон своих писем.

—   Я скучал по вас, мадам,— говорит он ей.

—    Я тоже...

Чтобы нарушить неловкое молчание, он сообщает мадам де Берни, что вскоре появится его книга.

—    Я очень рада за вас, - говорит мадам де Берни. — Однаж­ды вы станете великим, я в этом уверена!..

При этих словах от недавнего отчаяния Оноре не осталось и следа. Он становится раскованным, рассказывает о пред­ложенном ему контракте (к весне написать три романа), о предстоящем замужестве Лоранс...

Оноре и мадам де Берни ведут спокойную, почти дружес­кую беседу. Мадам де Берни ничто не напоминает о неистовых письмах, которые ей писал Оноре в последние недели. Но когда молодой человек говорит, что ему пора идти, чтобы не опоздать на дилижанс, взор мадам де Берни затуманивается грус­тью...

На следующий день Оноре опять принялся писать свои любовные послания. И постепенно ответы мадам де Берни стали менее суровыми, более ласковыми, почти нежными. Пере­писка продолжается всю зиму.

Весной мадам де Берни возвратилась в Вильпаризи. Два часа спустя после ее приезда пришел Оноре. Он даже не стал искать предлога, чтобы посетить ее. Оноре увидел улыбающую­ся женщину с несколько тревожным взглядом и, хотя он совсем не знал женщин, понял, что она готова уступить...

Опьянев от радости, он взял ее за руки, и его страсть вылилась как всегда — в поток красноречия. Она смотрела на него с нежностью, а он все говорил и говорил. Когда он, наконец, на мгновение замолчал, она прошептала:  

 —   Оноре, приходите сегодня вечером в сад, когда станет смеркаться. Будет ночь, и мы будем одни.

                                                                  * * *

О связи Оноре и мадам де Берни вскоре стало известно всему Вильпаризи. Если кто-то и не догадывался о ночных свиданиях двух любовников, так это месье де Берни...

—   Будем осторожны,— говорила мадам де Берни Оно­ре. — Мои дочери начинают смотреть на меня с укоризной. Я боюсь, как бы они не заподозрили чего-либо. Это было бы ужасно!

—   Я заметил, что они стали подчеркнуто холодны со мной,— отвечал Оноре.— Но какая разница, ведь мы любим друг друга.

Мадам Бальзак, увидев, что грусть сына внезапно сменилась безудержной радостью, без труда поняла, что все это значит. В ней до такой степени взыграла ревность, что она слегла.

—    Ты ничего не делаешь, Оноре. Ты гуляешь, мечтаешь, проводишь свое время неизвестно с кем. Мне кажется, ты попал под дурное влияние... Поэтому мы с отцом решили отправить тебя к сестре в Байе... Там ты будешь работать спокойно...

Первым чувством Оноре было смятение. Боже, до чего он несчастен! Но что это? Он совсем не чувствует себя несчастным. Напротив, он ощущает огромное облегчение. Уехать из Виль­паризи значит получить долгожданную свободу... Еженощные свидания стали превращаться в обязанность. А он был не прочь побыть некоторое время в одиночестве... Значит, он разочаро­вался в своей возлюбленной, которая была старше на 23 года? Когда страсть была утолена, Оноре, возможно, увидел ее такой, какая она была: все еще привлекательной и, конечно, желанной, но... уже увядшей.

Он уехал радостный, беспечный, наспех поцеловав мадам де Берни на прощанье. В дилижансе он приударил за молодень­кой особой, возвращавшейся в Бретань.

—    Какая жалость, что я еду в Нормандию,— говорил Оноре. — Вскоре мы должны будем расстаться...

В Манте девушка вышла. Здесь у нее была пересадка. Оноре послал ей воздушный поцелуй. Она помахала ему рукой. Мадам де Берни была уже несколько забыта...

Из Байе он писал ей нечасто, хотя, расставаясь, они реши­ли, что будут тайно переписываться. Теперь она бродила по Вильпаризи с красными от частых слез глазами... Чем же он занят? Лора де Берни думала, что он бывает в веселых компани­ях на балах, приемах и покоряет там прелестных нормандок хорошими манерами, которым он смог научиться от нее...

Она ошибалась. Оноре, опьяненный свободой, путешество­вал, побывал в Шербурге. По утрам он болтал с лавочниками в Байе, расспрашивал об их ремесле, о делах, интересовался всем! По вечерам он писал роман, заказанный ему издателем, рассказывал веселые истории сестре и ее мужу, которые были очень рады его приезду.

После двух месяцев столь приятной жизни Оноре получил суровое письмо от мадам де Бальзак. Мать напоминала ему, что выходит из печати его роман и что нужно постараться заручиться у журналистов хорошими откликами.

Роман «Клотильда де Люзинган» вышел в свет. Он бы посвящен мадам де Берни. Семейству Бальзак этого было достаточно, чтобы найти книгу ужасной, тогда как она была просто плохой. Оноре было отправлено письмо, в котором его роман был безжалостно раскритикован. Он был уязвлен и возвратился в Париж.

Его родители уехали на несколько месяцев из Вильпаризи и сняли свою прежнюю квартиру на улице Тампль.

На следующий день после приезда Оноре в Париж издатель Полле предложил ему контракт. Он покупал у Оноре его законченный роман, один незавершенный и право на издание еще одного романа «Арденский викарий», план которого Оноре едва наметил.

Прекрасное предложение, особенно если учесть, что в 1821 году молодым авторам было так же трудно добиться издания своих книг, как и сегодня.

Оноре, вне себя от радости, подписал контракт, сунул в карман аванс в 300 франков и с головой погрузился в работу.

Было ли это славой и богатством, к которым он так стремился? Нет! В течение трех лет он будет, по его собственному признанию, «писателем, получающим два франка за страницу».

В течение этих трех лет, с 1821 по 1824 год, Оноре написал и опубликовал под разными псевдонимами (Лорд Р'Ун, Орас да Сент-Обен и др.) около десяти романов, не имевших ни малеишего успеха. Мадам де Берни, связь с которой он возобновил, возвратившись из Байе, регулярно приходила к нему в маленькую комнату, которую он снимал на улице Турнон. Когда он бывал слишком удручен резкой критикой его произведений, появлявшейся в небольших газетенках, она ласково объясняла ему, что проделанная им работа не напрасна и что он просто набирается опыта. Его стиль стал лучше, интрига более захватывающей, ему стали лучше удаваться описания природы, диалоги героев...

Тем не менее Оноре был удручен.

— Мне 25 лет, а я никому не известен! — в отчаянии говорил он.

Однажды вечером Этьен Араго застал его на набережной Орфевр свесившимся с парапета.

 — Что вы здесь делаете, мой дорогой друг? Бросаете камни в воду и смотрите на расходящиеся круги?

—   Нет,— глухо ответил Оноре.—Я смотрю на Сену и спрашиваю себя, не уснуть ли мне в ее мягких простынях?

—   Да вы с ума сошли! — воскликнул Араго.— Пойдемте со мной, мы вместе поужинаем...

                                                                 * * *

Настал день, когда издатели, устав публиковать книги, которые никто не покупает, отказались принимать рукописи Оноре.

Он вернулся домой в отчаянии.

«Поскольку литература ничего не дала мне — ни славы, ни состояния,— думал он, с завистью поглядывая на элегантных женщин, которых он не мог пригласить пообедать,— я попро­бую зарабатывать деньги другим способом... Потому что день­ги открывают все пути,  деньги обеспечивают все: экипажи, уважение, хорошеньких женщин... Ах! Стремление разбогатеть могло бы стать прекрасным сюжетом для романа, если бы я хотел по-прежнему быть писателем...»