«Шепот музы твоей – как труба…»
Вере Клавдиевне Звягинцевой
Шепот музы твоей – как труба.
Голос жизни живой
Сквозь года, сквозь снега, сквозь гроба
Над моей головой.
То зовет в беспокойную ночь
От тоски бытия –
Добровольною болью помочь
Всем таким же, как я;
То в простор небывалых полей
За цветком голубым –
Пусть же душу мечта всё больней
Разъедает, как дым.
Только пой, еле слышно шепчи –
И, вспорхнувши едва,
В неподвижной морозной ночи
Заколдуют слова.
«Игрою легких струй…»
Игрою легких струй
Лирического слова
Мир явный зачаруй,
Как тайный мир былого.
Тогда, освободясь
От темной грузной цепи,
Познай живую связь
С лазурью вечной степи.
Но нет, не соберешь
И властью господина
Не сплавишь злую ложь
И правду воедино;
Как подъяремный раб,
Склонясь к лицу земному,
Свой взор поднять ты слаб
К сиянию иному, –
Разъято всё в тебе,
И мир, лишенный строю,
Нет, не твоей судьбе
Заворожить игрою.
«Замолкли вы. Ужели – “с глаз долой…”»
Марине Принц
Замолкли вы. Ужели – «с глаз долой –
Из сердца вон», по старой поговорке?
Иль стариковские глаза не зорки.
Не видят равнодушья правды злой.
И в стужу над остывшею золой
Сиди себе спокойно в тесной норке,
Довольствуйся сухим хрустеньем корки
Да молча вспоминай уют былой.
В молчаньи дух какой-то нежилой;
А в наши дни люзекой всемирной муки
Поверьте мне – лирические звуки.
Пронзая холод жгучею иглой,
Целительны – и, если в сердце живы,
Должны рождать певучие отзывы.
«Как нынче вы приветили меня…»
Марине Принц
Как нынче вы приветили меня,
Ободрили и сердце отогрели
И мимовольно передать сумели
Мне искорку от юного огня!
Ее в душе лелея и храня,
Бодрей пойду к единой общей цели,
Авось минуя буруны и мели,
Ладью направив прямо к солнцу дня.
Спасибо вам. Моей осенней ночью,
Причалив ненароком к островку,
Я присоседился и к огоньку, –
И обсушился, и узнал воочью,
Что есть еще уют и тишина,
Что и пловцу она на миг дана.
«Сегодня пятница – тяжелый день…»
Ольге Максимилиановне Новиковой
Сегодня пятница – тяжелый день,
Да ныне дни не все ль тяжеловаты?
Лишь под вечер в окне холодной хаты
Румяный луч мелькнет, как счастья тень.
А там, над дымом сел и деревень
С вороньим граем вьются супостаты,
Пока их наши воины, крылаты.
Не обратят в бессильную мишень.
Тогда, со скрежетом и завываньем,
Они падут на грудь чужой земли
И грохнутся с размаху. Воздаяньем
Их тысячи могилу обрели.
Пусть тысячи еще ее получат
В тяжелый день – и нас уже не мучат.
«Вдали отрадно знать, старинный друг…»
Ивану Новикову
Вдали отрадно знать, старинный друг:
Поэты мы, как мать-земля родная,
Куда ни глянь, от края и до края,
Работаем, не покладая рук.
И тягостная легче боль разлук,
Раздельность нашу близостью являя,
Когда в единстве наших песен стая –
Как лебеди, летящие на юг.
Утешно мне лирическое слово
И радостно, что с памятью былого
Под знаком Пушкина разишь врага —
И вижу, словно став с тобою рядом:
Вот ямба сокрушительным снарядом
Крушишь его бесовские рога.
«Напиток новый сладок…»
Напиток новый сладок
Измаянному мне,
Но всё же ость осадок
Густой на самом дне.
И чем со греет жарче
Меня нежданный день.
Тем строже слышу: «Старче,
Близка ночная сень!»
Но, как бы на пороге
Пред тайною большой,
Унынья и тревоги
Я чужд равно душой.
А злая прихотница –
Житейской блажи муть –
Спокойно отстоится
И даст мне укрепиться
На дальний вольный путь.