«Когда я возвращаюсь домой…»
Когда я возвращаюсь домой
И в гору тихонько иду, –
Над этим померкнувшим домом
Зеленую вижу звезду.
Как в небе и бледном, и светлом
Она необычно видна,
Как теплится ярко-спокойно –
Огромна, близка и одна.
И за стену ясная канет,
И выйдут другие за ней;
Но сердце не радо, как прежде,
Сияниям поздних огней.
ЗВЕЗДА
Ты в очи мне язвительно глядишь.
Вокруг тебя – простор, и тьма, и тишь.
Ты холодна, спокойна и светла.
Не ведаешь земных добра и зла.
Но почему, прекрасная, коришь?
Вокруг тебя – простор, и тьма, и тишь.
Не ты ль была прекрасна – и добра?
Как в первый миг влекла твоя игра!
Ты видишь ли мой тусклый огонек?
А возле я – и мал, и одинок;
Со мной – тоска; и ложь, и боль – во мне,
Здесь – в полутьме, здесь – в тесной тишине…
Нет! Ты чужда томленью моему,
Не для меня прорезываешь тьму,
И для земли – хоть землю видишь ты –
Как злобы нет, так нет и доброты:
Вся такова, как и в веках была,
Ты – холодна, спокойна и светла.
«Луна ли за моим окном…»
Луна ли за моим окном,
За непритворенною ставней,
Фонарь ли просто – с думой давней
Глядит, грустит всё об одном?
Меж умиленьем и хандрою
Едва ль тоску мою раскрою.
А сердце бедное щемит,
Как прежде глухо и безвестно:
Всё тот же свет, всё тот же вид;
С былым текущее совместно.
«Плывет луна в кольце туманном…»
Плывет луна в кольце туманном
И серебрятся облака;
О мире дальном и желанном
Мечта холодная – близка.
А здесь – бесснежная тоска
Покоит стынущую землю,
И смерть глядит издалека,
И я – кумир мечты объемлю.
«Тяжко душе одинокой…»
Тяжко душе одинокой
В шуме незрячей толпы;
В тихой ночи, многоокой,
Легче земные тропы.
Легче – и всё же над бездной
Вьется томительный путь:
Всей вышине многозвездной
Можешь ли, с жалобой слезной,
С воплем земным – разомкнуть
Горем пронзенную грудь?
«О, ночь державная! В таинственное лоно…»
И бездна нам обнажена…
Тютчев
О, ночь державная! В таинственное лоно
Меня прими, о ночь! прими: я твой, я твой.
От века я к тебе стремился неуклонно
И ныне преклонен покорной головой.
Не страх в душе дрожит, но сладостная жуть:
Я чую бездну тьмы, вздыхающую глухо;
Я смутно трепещу и жажду потонуть –
И обрету купель для страждущего духа.
В АВГУСТЕ
1. «Стемнело. И только с крыльца я сошел…»
Стемнело. И только с крыльца я сошел
К тропинке чуть видной,
Смотрю – а в траве загорелся светляк,
У пня зеленея.
Иду – засветилось опять и опять –
Но влажная роща
Меня обступила – ночною толпой
Развесистых сосен.
И, чуткий к их шуму, задумчив иду –
Как шумно, как тихо –
Туда, где светлее, где зыбко видна
За чащей – дорога.
Но полог над нею висит полосой
Недвижно-уныло
И облачной бледною мглою глядит
Задумчиво-грустно.
А путь мой куда же? К дремотной воде –
К покою и к шири.
Огни светляков, и шептанье дерев,
И вдумчивость тучек
В душе словно ждут: не найдет ли ответ
Душа над водами?
А озеро дремлет – и шепчет земле
О небе и тайне.
2. «Вечером смутным по роще иду я…»
Вечером смутным по роще иду я
В грусть углублен и один.
Сосны стоят и молчат – и задумались.
Внятен по хвое мой шаг только мне
Чей же вдали мне послышался голос –
Отзвук печали моей?
Ближе иду. И размерно, и жалобно
Старое дерево тихо скрипит.
3. «И размерно, и нежно, и вольно…»
И размерно, и нежно, и вольно
На прибрежный песок
За волною волна набегает,
За волною волна.
В этой неге озерной, напевной,
В этой синей дали,
В этих солнечных блесках и звуках
Взор и слух отдохнет.
Сухо хрустнул тростник под ногою.
Будь свирелью моей!
Где не будет ни солнца, ни дали,
Повтори, повтори –
Как размерно, и нежно, и вольно
На блестящий песок
За волною волна набегает,
За волною волна.
4. «В суровую серую ночь…»
В суровую серую ночь
Иду я раздумчиво по лесу
Знакомой глухою тропой
К родному широкому озеру.
Грущу, позабыт и уныл;
Как ветер – тоска заунывная;
Но мерная песня волны
Душе утомленной послышится.
Я ветром холодным дышу
С моими унылыми думами,
А сосны да ветер – свою
Всё песню поют мне угрюмую.
И нет утешенья душе.
Я слушаю стоны напевные…
Ах, сосны родные, зачем
Глушите вы плески размерные!