ПЛЕСЕНИ
Вечер был самым обычным:
Длинные тени измаяв,
Низкое солнце улыбчиво
Щурило веки у мая.
Грела огнем изумрудным
Озимь за пыльной дорогой.
Что же упорно и нудно
В сердце топталась тревога?
С запада быстро по озими
Двигалось белой грядою,
Дыбилось космами козьими
Что-то, что было бедою.
Землю с зеленою весенью,
Камни, селенья и воды
Крыло взъяренною плесенью,
Пухлой и белобородой.
Схваченный серыми космами
Видел за краем в тенетах:
Красные угли разбросаны.
– Это глаза их без счета.
ЗНАМЕНИЕ
И поверг сидящий на облаке серп свой на землю…
Откр. св. Иоанна, 14,
Это я видел давно:
Влажной июльскою ночию
Знаменье было воочию
Тем, кому видеть дано.
Ливень ночной прошумел.
Влагой овсы напитались,
Ржи распрямиться пытались
В саване, белом, как мел.
А на небесном краю
Красный и грозный, как клятва,
Серп возносился для жатвы –
Выжать всю землю мою.
Долгие годы прошли.
Вот он, незримый, но знаемый,
Вот он, – когда-то как знаменье,
– Серп над полями Земли!
ЧЕРНЫЕ МОЛНИИ
Небо было белесое
От ночного бледного гнева
И глухо гремело колесами
По тучам булыжным в огне:
Облака изнутри раскалялись,
Как тугая лава вулкана,
И внезапно стеклом раскалывалась
Огромная черная рана:
– Из чрева, злобою полного,
Из красно-каленой тучи
Вырывались черные молнии,
Извиваясь змеею текучей.
* * *
Да, Боже! Воскресни , суди земли,
Зане исполнилась хулы и скверны.
Из глубины воззвах к Тебе – внемли
Усердному моленью верных:
Да лики въяве узрим мы в нощи
Твоих многоочитых серафимов,
Да выйдет солнце пламенем свещи
В клубах земных последних дымов!
ПРОБЛЕСК
Я в ресторане ждал,
Пока мне подадут.
Был ресторанный зал,
Был вязкий запах блюд.
Но я был, как во сне,
Без воли и без сил.
Я слушал, как во мне
Секунды рок гасил.
Но ярче и ясней
Я видел всё кругом,
Как будто бы тесней
Стал мир в мозгу моем.
И мучили мой мозг
И свет от ламп, и джаз,
И стен зеркальный лоск…
Я ждал: пойму сейчас,
Что лампы свет прольют
На то, что всё обман:
И клейкий запах блюд,
И дымный ресторан.
МЕДУЗА
Если закроешь глаза,
То начнет темнота шевелиться:
Точно корнями лоза
Прорастает, и гроздьями лица,
Пятна, клубки и огни
На ветвях заплетенных приносит.
Только тускнеют они:
Чьи-то руки незримо их косят.
Тускло-зеленая мгла,
Как подводные, мертвые глуби…
Если бы только смогла
Увидать, что мгла эта губит,
Бедная наша душа
Со своими глазами слепыми!
– Жди, затаись, не дыша:
Зашевелится мгла и обымет.
Вот и увидишь тогда –
Разрешатся незримые узы,
Станет прозрачной вода,
– И засветят в ней очи Медузы.
СТАРЫЙ ДОМ
Этот дом – очень старый, –
Очень рыхлый – как трут, –
Не боится пожара:
Оттого, что не тут.
Я в него попадаю
Иногда по ночам.
Паутина седая
Ниспадает из рам.
В этом доме когда-то
Жил мой прежний двойник.
Он оставил заклятый
И забытый тайник.
В этом доме – я дома,
Но чужой в нем теперь.
– И со скрипом знакомым
Открывается дверь.
Но на ощупь как губка
Тут доска за доской
И ломается хрупко
У меня под рукой.
А за дверью – потемки,
И как будто вода:
Я теряю обломки
И всплываю – сюда…