— Нет никакого смысла ехать в такую даль всего на неделю, — подчеркнула она. — Ну же, это будет настоящее приключение! А когда мы вернемся, то найдем себе здесь новую работу, разве не так?

Что касается меня, я бы никогда до такого не додумалась. Но чем больше я размышляла об этом, тем больше мне нравился этот план. Может, это наш единственный шанс увидеть мир. И еще у меня в голове мелькали виды огромных фонтанов, живописных площадей и церквей со свечами — отблески множества свечей на стенах, украшенных прекрасными фресками. Меня вдруг захлестнуло незнакомое чувство свободы. Я почувствовала, что могу делать то, что захочу, что я не обязана до конца своих дней работать в бакалейной лавке и что в конечном счете я выйду замуж и у меня будут дети.

— Да, я согласна. Я еду, — сказала я.

Маргарет сильно удивилась. Она, должно быть, ожидала, что я откажусь.

— Да ты что? Правда? А что скажут твои родители? — спросила она.

Мои отец и мать слыли строгими родителями. Но я знала, что они никогда мне не откажут, если я действительно чего-то захочу.

— Нас ведь трое, мы будем держаться вместе, а значит, с нами ничего не случится, — сказала я матери.

— Это верно, — добавила Одри. — Нам надо держаться вместе. Итак, Маргарет, дело за тобой. Ты поедешь с нами в Рим?

Маргарет молчала какое-то время, и мы с Одри сидели не шелохнувшись, глядя на нее, в ожидании, что она согласится. Наконец она не выдержала и рассмеялась.

— Честно говоря, от вас с ума сойдешь. Так и быть, я согласна. Коль скоро я единственная, кто может хоть как-то изъясняться по-итальянски, вы попадете в беду, если я не поеду.

Ни одна из нас не умела ни много работать, ни откладывать деньги. Это же так трудно. К тому же Одри и Маргарет курили, и, несмотря на то что они сократили свои дневные расходы до одной сигареты в день, обе отказывались бросить совсем. Я проводила свободное время, чиня и переделывая старую одежду, и, возможно, именно я набрала больше всех денег, но в итоге это ничего не значило, поскольку мы решили объединить наши ресурсы.

Сидя в комнате Одри, мы разработали некоторые правила. Мы отправимся в путь налегке, с небольшими сумками, не будем садиться в машину к тому, чей внешний вид не внушит нам доверия, и ни за что не позволим никому ничего нам покупать. Вдобавок у Одри была своего рода идея фикс не курить чужих сигарет, так что этот пункт мы тоже добавили в список.

Ромео согласился давать нам дополнительные уроки разговорного итальянского по выходным, и за полгода мы здорово продвинулись вперед.

— Не стоит ли нам еще поработать и подкопить еще немного денег? — спрашивала Маргарет.

Из всех троих она, казалось, больше всех переживала из-за предстоящего отъезда и необходимости бросить работу. Что касается меня, я не особенно волновалась ни из-за того, ни из-за другого, потому что думала исключительно о том, что произойдет со мной, когда я окажусь в Италии. Я прочла книжку, которую одолжила у Ромео, и мне не терпелось поскорее очутиться в этой стране.

— Нет, теперь или никогда, Маргарет, — возразила ей Одри. — Завтра мы все отправимся на работу и первым делом заявим, что увольняемся.

Хозяева бакалейной лавки были очень милы. Они сказали мне, что, когда я вернусь, мне непременно следует обратиться к ним, и они помогут мне подыскать работу. В "Лайонс Корнер Хаус" привыкли к текучке, так что уход Одри никого не удивил. А вот у Маргарет возникли настоящие проблемы. Мамаша заливалась неподдельными слезами и умоляла ее не уходить, а дети жутко расстроились. Но она настояла на своем, и в последний день ей вручили конверт, набитый наличностью.

Утро, когда мы отправились в путь, я никогда не забуду. Мы уложили вещи в малюсенькие рюкзаки. Я смогла туда запихнуть только пару простых брюк, штук пять рубашек, теплый свитер и несколько смен белья. В последнюю минуту я прихватила еще тюбик помады и пудреницу. Я не собиралась особенно блистать в Риме, но, по крайней мере, у меня появился шанс попытаться.

У дядюшки Одри была машина, и он предложил подкинуть нас на паром в Дувр, чтобы нам не пришлось начинать путешествие автостопом, пока мы не пересечем Ла-Манш. Всю дорогу туда мы во все горло распевали глупые песенки, которые помнили еще с детства.

В Дувре мы отправились в кафетерий, и дядюшка Одри угостил нас супом с булочками, а на сладкое купил яблочный пирог и крем.

— Это ваша последняя возможность отведать настоящей английской стряпни, — сказал он. — Одному богу известно, какими отбросами вас там станут кормить.

Я даже не думала об итальянской кухне, но, как выяснилось, в списке достопримечательностей, с которыми Маргарет желала познакомиться, она стояла одной из первых.

— Мы будем лакомиться спагетти с мясным соусом, — сказала она дядюшке Одри.

— Что ж, в таком случае заправьтесь напоследок яблочным пирогом, — ответил он.

Путешествие на пароме оказалось вовсе не таким веселым, как мы его себе представляли. За бортом плескались серые волны Ла-Манша, раскачивая паром и бросая его из стороны в сторону. Нам с Маргарет сразу же стало плохо.

Одри отправилась на разведку, а когда вернулась и увидела, как мы сидим и стонем, заставила нас подняться на верхнюю палубу, на свежий воздух.

— Вам сразу же станет лучше, клянусь, — пообещала она.

Над нашими головами с криками носились чайки, и все, что я могла видеть, была вода, вода на мили вокруг. Лучше мне не стало. И только когда Маргарет закричала: "Смотрите, смотрите, Кале!", я увидела темную массу суши и немного взбодрилась.

Вокруг было столько интересного: маленький шумный порт и вообще все такое непривычное — от зданий до машин. Все выглядело таким иностранным. Я почему-то этого не ожидала. Мы первый раз в жизни услышали французскую речь, мягкие, гортанные звуки, совсем непохожие на итальянские. И когда мы проходили через таможню, я поняла, что там даже пахло по-другому — нафталинными шариками, кофе и чем-то еще, что я не смела определить.

Должно быть, мы выглядели немного странно: три юные английские леди в практичных брюках и рубашках, с одинаковыми рюкзаками в руках.

— Ну и что теперь? — спросила Маргарет, как только мы показали наши паспорта и были официально допущены на французскую землю.

— Нам надо найти недорогое место для ночлега, а утром чуть свет мы отправимся в путь автостопом, — сказала Одри.

Я немного встревожилась. Впервые в жизни я не знала, где буду ночевать.

— Ты думаешь, мы найдем что-нибудь поблизости? — спросила я.

— Должны. Это ведь порт, в конце концов, люди все время приезжают, уезжают... Может, спросим у кого-нибудь? — сказала Маргарет.

Она вернулась к таможенникам и заговорила с ними. И тут мы поняли, что не только ее итальянский намного лучше нашего, она, ко всему прочему, немного говорит по-французски.