4.

Комната была залита светом. В ней было тихо. Мне пришла в голову мысль: уж не умер ли я? Это вызвало у меня смех. Небеса вряд ли похожи на кабинку номер девять.

Я сел в постели. Я ощущал слабость, но не мог сдержать улыбки. По щекам текли слезы, и я больше их не стыдился. Вы только посмотрите не меня – я не боюсь чувств. Приняв душ, я принялся внимательно рассматривать себя в зеркале. Я выглядел изможденным и осунувшимся. Оглядев себя, я пришел к выводу, что немного исхудал. Какие у меня сегодня глаза? Больше зеленые, чем темные. Может быть, так казалось в свете утреннего солнца, проникавшего сквозь окно в ванной.

- Привет, Зак, - прошептал я. - Я тебя вижу.

Мне захотелось прочитать что-нибудь из дневника Рафаэля. Я прошел в комнату и сел на пол, прислонившись спиной к кровати. Полистав дневник, я решил, что лучше почитаю письмо. Не знаю почему, но меня прямо тянуло его перечитать. Меня не оставляли мысли о Рафаэле, и мне хотелось сказать ему, что я пережил последнюю бурю этой зимы. Я пел, Рафаэль. Я пел для монстра.

5.

Подняв глаза, я увидел входящего в кабинку Эмита.

- Хей, да ты ожил.

- Да, я ожил.

- Ты слег на несколько дней.

- Какой сегодня день?

- Воскресенье.

- Кажется, я серьезно приболел.

- Это точно, приятель. К тебе сюда и врач приходил, и все такое. Они чуть не упекли тебя в больницу. Знаешь, ты много чего болтал во сне. Ты говорил со всеми, с кем только можно – с Рафаэлем, Адамом, мной, Шарки, Сантьяго, мамой и отцом. Ты даже говорил со своей мертвой собакой Лилли.

Часть меня хотела спросить его, что я такого говорил, но другая часть уже знала ответ. Часть меня чувствовала смущение, другая же – нет. Мои губы растянулись в насмешливой улыбке.

- И что я сказал тебе?

- Приятную вещь. Ты повторял, что может быть у тебя получится стереть все следы от уколов на моих руках. Это очень тронуло меня.

- Вот меня колбасило-то, - засмеялся я. Было здорово – смеяться.

Я чувствовал себя уставшим, но чистым, после того как принял душ и сменил белье на постели. Я несколько часов читал Эмиту выдержки из дневника Рафаэля. Думаю, Рафаэль был бы не против. Эмит же напоминал ребенка – ему ужасно нравилось, что ему читают. Так мы и провели с ним половину воскресного дня, вслушиваясь в слова Рафаэля.

Странно это всё – влюбиться в слова Рафаэля, влюбиться в бури, влюбиться в свою собственную жизнь.

6.

Утром в понедельник я пропустил занятие в группе – мне назначили прием у врача, что вызывало негативные чувства. Мне очень хотелось пойти в группу, и это было необычно и классно одновременно. Вместо этого же я должен был ехать к врачу с одним из здешних работников. Хорошо хоть меня повез к нему Стив, против него я ничего не имел. По мне, он парень что надо. По пути к врачу, он вдруг улыбнулся и сказал:

- Да ты поешь, Зак.

- Разве?

- Да. Ты поешь.

- Ну, наверное.

- Никогда бы не подумал, что такой парень как ты умеет петь.

- Правда?

- Правда.

- Наверное, люди меняются. - И это сказал я. Я. Люди меняются. Если бы в машине сидел Адам, он бы насмешливо улыбнулся и спросил: «Люди?»

И я бы вернул ему его насмешливую улыбку и ответил: «Я, Зак. Зак изменился».

И мы бы снова улыбнулись друг другу – по-настоящему, искренно.

Ну вот видите, не очень-то я и изменился. Сижу тут в машине и вместо того, чтобы вести реальный разговор со Стивом, веду воображаемый с Адамом.

7.

- Зак? - удивился Адам, увидев меня стоящим в дверях его кабинета.

- Ты ожидал увидеть Эмита?

- Да, именно его я и ожидал.

- Мы с ним поменялись местами.

- Поменялись местами?

- Я пошел к тебе вместо него, а он потом пойдет вместо меня.

- Это твоя идея или его?

- Моя.

Губы Адама изогнулись в мягкой улыбке.

- Чему ты улыбаешься, Адам?

- Да так. Просто удивлен.

- Почему?

- Чуть раньше ты прогулял два сеанса.

- Неправда это, я их просто пропустил. И один – по болезни.

Улыбка Адама сменилась полуусмешкой.

- Я всегда предполагал, что ты приходишь ко мне по принуждению.

- Не все твои предположения в отношении меня верны.

Он кивнул, но я знал, что в душе он все еще улыбается.

- Так ты жив?

- Аха.

- Что ж, должен сказать, что для того, кто провел последние четыре дня в постели, выглядишь ты довольно неплохо.

Он рукой показал, чтобы я прошел к нему в кабинет. Я сел в свое кресло. Адам сидел в своем. Ничего не изменилось, но при этом ощущалось как-то по-новому и необычно.

- Как ты чувствуешь себя?

- Мы начали Разбор?

- Да, начали.

- Я чувствую физическую, духовную и эмоциональную связь.

- Умничаешь?

- Ага. - Я улыбнулся. Улыбка прямо липла к губам. Не знаю. Я был счастлив. - Я хорошо себя чувствую, Адам.

- Я волновался за тебя.

- Мне это приятно.

- Ты ешь?

Да, я знаю, что выгляжу немного костлявым.

- Врач говорит, что я выздоровел. Что я маловато вешу, но в целом – здоров. И пришли результаты анализа крови, которую я сдал на прошлой неделе. Печень у меня в норме. Не поражена.

Адам кивнул и внимательно посмотрел на меня.

- Ты выглядишь по-другому.

- Я чувствую себя по-другому.

- Хочешь об этом поговорить?

- Была буря, - сказал я, - и я пел для монстра.

- Значит, теперь ты поешь для монстра?

- Да.

- Объясни это мне.

Я рассказал ему о том, что произошло на дыхательной гимнастике, о том, как я пошел в лабиринт, о том, что была буря и что рядом со мной были Рафаэль и мистер Гарсия.

- И ты тоже был со мной, Адам. И ты говорил мне: «Я вижу тебя, Зак».

Я рассказал ему обо всем, что случилось – ничего не утаил. Я открыл ему все секреты, живущие во мне.

- Секреты убивали меня, Адам. Это действительно так.

- Значит, ты вспомнил?

- Да, Адам. Вспомнил.

- Хочешь поговорить об этом?

- Да.

- Уверен?

- Уверен. - Я поймал себя на том, что уставился в пол и поднял глаза на Адама. - Я доверяю тебе.

- Я знаю.

- Ладно. Был субботний вечер. Я встречался с друзьями – Антонио, Глорией, Томми, Митци и Альбертом. Альберт и Глория должны были прийти, но не смогли. Не помню, почему. В общем, нас было четверо – Антонио, Томми, Митци и я. Мы завернули на какую-то вечеринку, но там было скучно. Томми сказал, что знает местечко в пустыне, где кто-то устраивает вечеринки, и что там ожидается большая тусовка. Я туда явился приготовившись, не с пустыми руками – уболтал какого-то забулдыгу купить мне две бутылки Джека Дэниэлса.

- По пинте каждая?

Ох уж этот Адам, у него всегда есть вопросы.

- Нет, знаешь, есть такие бутыли – побольше.

Он одарил меня красноречивым взглядом.

- Ты и правда приготовился.

- Уху. В общем, мы приехали в пустыню и там было с сотню парней и девчонок. Они развели большой костер, и это было здорово – ведь стоял декабрь и была жуткая холодрыга. Мы там оторвались по полной. Все кругом пили и передавали друг другу травку.

- Ты ее курил?

- Да. И что самое странное – я столкнулся там с Сэмом.

- Кто такой Сэм?

- Наверное, я не рассказывал тебе о нем.

- Не рассказывал. Кто он?

- Парень, который хотел меня поцеловать.

- Когда? В ту ночь?

- Нет-нет. Он учился со мной в школе, здоровяк такой, ну и однажды мы с ним поболтались вдвоем. Ну, покатались на машине, сходили в кино. И этот парень больше смотрел на меня, чем на экран. Он захотел поцеловать меня, когда отвез домой.

- И что ты сделал?

- Спросил, почему он хочет это сделать.

- Ты спросил его об этом?

- Да. Почему кто-то должен хотеть целоваться со мной?

- Ты так ему и сказал?

- Да.

- А ты хотел, чтобы он тебя поцеловал?

- Нет. Я разозлился, схватил одну из бутылок отца и пошел бухать.