Рай положил счета на стол:

— В них все верно. Можете оплачивать.

— Спасибо, я так и сделаю, — кивнула Дина.

— Знаете, мне понятна ваша ненависть к бумагам. Я и сам их терпеть не могу.

— А вам когда-нибудь приходилось иметь с ними дело? Я имею в виду, что порой нам приходится по воле обстоятельств… — Дина осеклась на полуслове, вспомнив, как вчера вечером он без обиняков заявил, что она должна радоваться своему наследству, и теперь боясь, как бы он не решил, что она жалуется на судьбу. Все, чего ей хотелось, — это укрепить их зарождающуюся дружбу, а не утомлять его жалобами на то, чего никто из них не в силах изменить.

Она и впрямь чувствует себя загнанной в угол, с сочувствием подумал Рай. Несмотря на то что ранчо — это целое состояние, ей хочется обратно, в Сиэтл. Какой трагический итог подросткового пренебрежения и родительской строгости. Намеревался ли Саймон в один прекрасный день простить Дине ее юношеские ошибки? Конечно, он не предвидел, что умрет так рано. Как все это печально…

— Послушайте, — произнес он, поддавшись эмоциональному порыву. — Не хотели бы вы завтра забросить копание в бумагах и проехаться со мной? Большую часть дня я буду в седле. Необходимо осмотреть стада и пастбища. Вы проведете время на воздухе и, возможно, станете лучше представлять, как мы отрабатываем нашу зарплату.

— Я уверена, что вы не даром едите свой хлеб. — Провести с Раем весь день? Ехать верхом рядом с ним и слушать его рассуждения об управлении хозяйством на ранчо? Она сможет задавать вопросы и многому научиться, и, даже если они не произнесут ни слова, это прекрасная идея. В первый раз с того момента, когда Рай позвонил ей, чтобы сообщить о смерти отца. Дина ощутила искорку радостного возбуждения.

— Именно, не даром, — улыбнулся Рай. — Но разве вам не хочется убедиться в этом самой? Глубоко вздохнув. Дина расплылась в улыбке.

— Разумеется, хочется, — сказала она. — Спасибо за предложение. В котором часу я должна быть готова?

— Около семи. — Он поднялся. — Знаете, Дина, неприятности, которые вы сейчас переживаете, со временем исчезнут. Старайтесь не замыкаться на прошлом. Смотрите вперед, а не назад. Я убежден, что лишь очень малое число людей не испытывали подобного эмоционального шока! — Он улыбнулся. — Увидимся утром.

Когда он ушел. Дина долго сидела неподвижно, озадаченная его советом. Ведь он не мог знать о ее прежних отношениях с Саймоном. Дина затаила дыхание. Тогда что побудило его дать такой совет? Господи Боже, а если до него дошли распускаемые семьей Хоуган грязные слухи? Если он поверил им?…

Ее бросило в жар. Рай что-то знает. Какой ужас! Ведь она стыдится правды о себе не меньше, чем этих лживых слухов. Ее глаза наполнились слезами. Как они смогут стать друзьями, когда между ними столько всего?…

Глава 6

Дина ни минуты не раздумывала о том, стоит ли ей сопровождать Рая в его ежедневном объезде ранчо. Пусть он и знает кое-какие неприятные подробности о ее прошлом. Правдивые или лживые — уже другое дело. Он старается быть любезным, и она не могла позволить своей гордыне разрушить зарождающуюся дружбу с человеком, в присутствии которого на ранчо она столь отчаянно нуждалась. К тому же ей хотелось провести целый день в седле, поскольку она любила прогулки верхом. И я не позволю хандре испортить мне день, решила Дина, упрямо вздернув подбородок. В половине седьмого, одетая и готовая к выезду, она пришла на кухню завтракать. Работники уже поели, и Нетти орудовала у огромной посудомоечной машины.

— Доброе утро, Нетти.

— Доброе утро, дорогая, — подняла взгляд та. — Ты, должно быть, собралась проехаться верхом?

По виду Дины, одетой в ботинки, джинсы и держащей в руках шляпу, было нетрудно догадаться об этом.

— Рай предложил мне сопровождать его весь день, — объяснила она. — Честно говоря, я ухватилась за шанс увидеть ранчо собственными глазами. Надеюсь кое-чему научиться. Невероятно, насколько я невежественна в вопросах управления хозяйством.

— Что ж, я рада, что ты выбралась на воздух, каковы бы ни были причины. Как насчет оладий?

— С удовольствием, но позволь мне самой испечь их. А ты возись с посудомойкой.

— Нет уж, налей себе кофе и присядь. Глазом не успеешь моргнуть, а я уже напеку оладышков! — Нетти поставила на огонь сковороду.

Дина не удержалась от улыбки. Кухня была святая святых Нетти, и она никому не позволяла вмешиваться в ее дела.

— Ладно, как скажешь, — согласилась Дина. Взяв большую чашку кофе, она села на табуретку около стойки. — Нетти, мне будет звонить некая Эллен Кларк. Она оценщица, и ей предстоит подсчитать стоимость ранчо и движимого имущества.

Нетти нахмурилась.

— Надеюсь, ты не собираешься продать ранчо? Вопрос смутил Дину. Продажа была одним из возможных вариантов, но ей не хотелось, чтобы это беспокоило Нетти. Если она и впрямь продаст ранчо, то позаботится о том, чтобы экономка получила пожизненную пенсию из суммы дохода. Впрочем, сейчас она не была готова обсуждать это.

— Оценка нужна исключительно для расчета федерального налога, — успокоила она Нетти. — Так вот, если миссис Кларк позвонит, скажи ей, что она может приезжать, когда ей заблагорассудится. — Дина была бы рада, если бы Эллен Кларк объявилась на ранчо в ее отсутствие. Если у нее появятся вопросы. Дина вряд ли сможет ответить на них, так что пусть уж лучше этим занимаются Джон и Терри.

— Ладно, я передам ей твои слова, — пообещала Нетти. Она взглянула в окно. — Похоже, наступил еще один погожий денек. Отличная погода для прогулки верхом.

— Кажется, да, — согласилась Дина. Она наблюдала, как Нетти ловко переворачивает оладьи, и ей почему-то взгрустнулось. — Когда ты появилась на ранчо, маме стало гораздо легче, правда?

— Твоя мама не могла больше самостоятельно готовить и убирать в доме, детка.

— Да, ты так чудесно вписалась в наш дом. Как папа нашел тебя?

— Очень просто. Он поместил объявление в газете, и я на него откликнулась. — Нетто переложила оладьи со сковороды на тарелку и поставила ее на стойку.

Дина принялась за еду.

— А если бы ты знала, что тебя здесь ждет, ты бы откликнулась?

Нетти сняла очки и вытерла их краем фартука.

— Дина, в то время я была очень одинока. Мой муж умер тремя годами раньше, и я смертельно устала от разговоров с самой собой. Конечно, у меня были хорошие друзья, но самые лучшие друзья не в состоянии заменить семью. — Она вновь надела очки. — А здесь я обрела семью. Надеюсь, ты не возражаешь, что я считаю себя членом твоей семьи?

— Возражаю?! — Дина поднялась с табуретки и бросилась к Нетти, чтобы обнять ее. — Ведь ты же и есть моя семья! — произнесла она дрогнувшим голосом, и на глаза у нее навернулись слезы. — Ты единственная, кто у меня остался.

Нетти тоже всплакнула, и они несколько секунд стояли, трогательно обнявшись.

— Что касается твоего вопроса, — сказала Нетти, — да, я отозвалась бы на это объявление, даже если бы могла предсказать будущее.

— Я о многом сожалею, — с грустью сказала Дина.

— Догадываюсь, дорогая.

— Если бы отец знал, как сильно я переменилась…

Нетти вздохнула:

— Твой отец был прекрасным человеком. Дина. Но когда он что-то обещал, то всегда держал слово. Мне очень жаль, что он не смягчился по отношению к тебе. Старая обида причиняла ему такую же боль, как и тебе, и странно, что он не осознал это.

— Он слишком далеко зашел в своей обиде, Нетти…

— Знаю, милая, знаю. — Вздохнув, экономка добавила:

— Доедай свои оладьи, Дина. И советую тебе захватить с собой бутерброды. Я приготовлю чудесные бутерброды со вчерашним жарким. Доедай оладьи. — Нетти подошла к холодильнику и достала оставшееся от ужина жаркое. — Ты не думала о личных вещах твоего отца? — спросила она.

Дина медленно опустила вилку:

— Конечно, думала.

— Я не пытаюсь тебя принуждать, но кому-то нужно перебрать одежду и все такое.