Положение отряда между тем становилось все тяжелее. Без средств к передвижению, имея значительное количество раненых и больных, при 300 лишь способных носить оружие, почти без патронов и снарядов он был окружен двинутыми Директорией со всех сторон против него – последней борющейся еще за Россию на Украине горсти офицеров – значительными силами. Попытка прорваться заранее была обречена на неуспех…
После полутора дней переговоров начальник отряда, получив достоверные сведения о падении Одессы и побуждаемый настойчивой телеграммой полковника Кунцевича – старшего из посланных в Киев из Ядловки делегатов, – согласился, наконец, на сдачу отрядом оружия с тем, чтобы всем офицерам и добровольцам была обеспечена личная неприкосновенность, оставлены деньги и собственные вещи, а сами они, как военнопленные, были доставлены в Киев. Необходимые гарантии были в письменной форме даны представителями Директории – начальником Киевского уезда украинским полковником Негорашем и командующим войсками атаманом Македоном. Не видя другого исхода, с тоской на душе, приняли добровольцы эти условия.
Утром 27 декабря состоялось разоружение отряда. Под хмурым пасмурным небом, окруженные исступленной толпой ворвавшихся в деревню петлюровцев, построились, осыпаемые бранью и угрозами, чины отряда с неясной надеждой на то, что условия сдачи будут все-таки соблюдены. Но тщетна была эта надежда. Все личные вещи были на месте разграблены, найденные деньги и ценные вещи, даже обручальные кольца, отняты, со многих сняты сапоги, одежда…
Босых и раздетых людей, среди издевательств и оскорблений, погнали, подталкивая прикладами, в м. Таганчу, где заперли на ночь в такой тесноте, что негде было стоять, а недостаток воздуха доводил до обморока. Утром повели дальше, расстреливая по пути отстававших либо по слабости, либо за отсутствием обуви, отнятой накануне. Смертью героя пал вверенного мне батальона поручик Гладкевич, убитый на глазах у всех за слова: «Я думал, что сдаюсь честному противнику, а это оказалась банда». Пало от презренной руки сотника Семена Науменко и несколько братьев наших по оружию севцев, мученической кончиной запечатлевших свою преданность долгу. Мир честным, самоотверженным душам…
К ночи остатки отряда подошли к станции Корсунь и почти тотчас же были размещены по неочищенным даже от навоза вагонам, по 15 человек на вагон. У измученных, доведенных до отчаяния людей вновь мелькнула надежда. Сзади оставалось предательство и вероломство – впереди, быть может, проявится честность.
До Фастова поезд шел двое суток, три раза возвращаясь в Белую Церковь, чтобы только спасти жизнь пленным, с которыми встречные эшелоны грозили расправиться самосудом. За эти дни пищу дали один только раз. Конвой грабил в пять приемов, расстреливать собирались трижды, дважды подкатывая для этой цели к вагонам пулеметы… 30 декабря, наконец, удалось миновать Фастов, где от отряда были отделены и неизвестно куда отправлены наши доблестные, честные друзья князь Михаил Борисович Черкасский и Сергей Модестович Ратманов. Ко всеобщему изумлению поезд не повернул на Киев. Мелькнул Казятин, прошли несколько часов ожидания смерти в Бердичеве, лишь путем долгих уговоров удалось коменданту поезда убедить гарнизон Ровно пропустить эшелон и не расправляться с едущими самосудом… В Киверцах гайдамаки и сечевики отцепили паровоз и приставили к поезду свой караул, решив на собранном у самых вагонов митинге казнить всех офицеров на следующее утро. Всю ночь провел конвой в переговорах, всю ночь провели заключенные в молитве. К рассвету, когда всякая надежда, кроме надежды на Бога, исчезла, машинисту удалось обмануть бдительных часовых, внезапным маневром сцепиться с вагонами и увезти их под беспорядочным огнем часовых. Агония ожидания длилась 17 часов.
В Голлобах охрану эшелона приняли немцы. Явилась возможность отдохнуть от беспрерывных издевок и систематического в течение всего пути вооруженного грабежа. Явилась возможность утолить голод покупкой хлеба, а жажду водой, добытой без унижения. Открывалась новая страница в жизни каждого, и открывалась она под Новый год.
Перед бывшей у одного из офицеров полтавской святыней, иконой Козельшанской Божьей Матери, скорбно молилась дружная семья полтавцев об оставленных вдали близких, прося Бога помочь им преодолеть испытания и сохранить в Новом году дорогих людей, дав им поддержку в тяжелую минуту. Горяча была эта молитва о новом счастье.
Мысль о продолжении войны за Россию не покидала изгнанников ни на одно мгновение. В мечтах они видели себя снова на родной земле, снова с оружием в руках. Им верилось, что пребывание их в Германии ограничится проездом, что им хоть тут будет оказана помощь для того, чтобы добраться до Добровольческой армии. Крепка была эта вера в непоколебимость обязательства взаимной поддержки спаянного таким количеством за общее дело пролитой крови… Между тем 5 долгих месяцев провели полтавцы и товарищи их по несчастью в германских лагерях, мучительно бездействуя, в то время как Россия изнемогала в борьбе. Спасенные от смерти и гостеприимно принятые – как гости и друзья – чужой, вчера еще враждебной страной, избегнув голода благодаря поддержке союзников, они, высланные из родной земли, не могли добиться единственной помощи, которой добивались, – возможности присоединиться к борьбе за освобождение Родины. Много за это время было пережито разочарований, много испытано обманутых надежд. Никто не хотел понять их стремлений, какая-то сила, казалось, намеренно препятствовала осуществлению их мечты. Только взаимная поддержка и вера в помощь Божию спасала от отчаяния. Не в силах ждать, некоторые сделали попытку прорваться на Родину одиночным порядком, часть уехала на Мурман.
Без вестей и близких, одни на далекой чужбине, жили люди мечтой и воспоминаниями, толкаясь во все двери, чтобы найти ту, наконец, которая откроется в Россию. Наконец она была найдена, и полтавцы, усиленные группой славных защитников Киева с лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка штабс-ротмистром Леонтьевым [118] во главе, вопреки всем перешагнули ее порог, откликнувшись на призыв святлейшего князя Ливена. [119] Ни забот о личных выгодах, ни корыстных исканий не было у полтавцев и примкнувших к ним. Их воодушевляло лишь желание принести Родине посильную пользу, посвятить ей себя всецело, посвятив ей то единственное, что у них еще оставалось, – свои силы и жизнь. Рядовыми бойцами в составе 7-й роты 3-го батальона Ливенского отряда пролили они свою кровь за счастье своей страны, соперничая порывом и отвагой. Ныне в 3-м Ливенском полку, воспитывая и увлекая примером, поведут они с беззаветным мужеством и самопожертвованием своих солдат на борьбу за единую, неделимую Россию.
В. Милоданович[120]
«ПОЛТАВСКИЙ БОЙ» 27 НОЯБРЯ 1918 ГОДА [121]
11 ноября 1918 года окончилась Первая мировая война. За Германией должна была неминуемо пасть и Украина. Петлюра постарался больше всех, чтобы она перестала существовать как можно скорее, подняв свое восстание в наиболее критический для Украины момент.
На Левобережной Украине восстание началось с того, что Запорожская дивизия оставила противобольшевистский фронт севернее Белгорода и двинулась на Харьков. Там она без труда разоружила кадр 7-го украинского корпуса генерал-майора Лигнау [122] и затем повернула на Полтаву, где находился подобный же кадр 6-го корпуса под командой генерала от артиллерии Слюсаренко, [123] бывшего командира 28-го корпуса «русской армии. В Полтаве были расположены: штабы корпуса и 11-й пехотной дивизии; все три пехотных полка этой дивизии; 11-я артиллерийская бригада в составе тоже трех полков (бывших «отдельных дивизионов») тех же номеров, что и пехота; корпусная артиллерия: 6-й горный и 6-й гаубичный полки и, наконец, караульная рота для охраны складов.
118
Леонтьев Владимир Михайлович, р. 14 апреля (июля) 1894 г. в Москве. Окончил Пажеский корпус (1914). Штабс-ротмистр л.-гв. Гусарского полка. В 1918 г. в Киевской добровольческой дружине ген. Кирпичева, с мая 1919 г. в 3-м батальоне Ливенского отряда. В Северо-Западной армии (зачислен с 10 июля 1919 г.); 6 августа 1919 г. в 3-м стрелковом полку 5-й (Ливенской) дивизии, с декабря 1919 г. в 19-м пехотном Полтавском полку. Ротмистр. В эмиграции в Чехословакии; архимандрит Иов, в годы 2-й мировой войны благочинный 1-й дивизии РОА. После 1945 г. в Германии. Умер 29 октября 1959 г. в Оберменцинге под Мюнхеном.
119
Светлейший князь Ливен Анатолий Павлович, р. в 1872 г. Окончил Кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище, Московский университет. Ротмистр Кавалергардского полка. Георгиевский кавалер. В 1918 г. участник организации добровольческих частей в Прибалтике. В январе 1919 г. сформировал и возглавил «Либавский добровольческий стрелковый отряд, с января 1919 г. командующий Либавской добровольческой группой, соединившейся с Северо-Западной армией; летом – в декабре 1919 г. начальник 5-й пехотной дивизии. Тяжело ранен 24 мая 1919 г., с июля 1919 г. за границей. Полковник (с 6 августа или 22 мая 1919 г.). В эмиграции в Париже и Латвии. Участник Рейхенгалльского монархического съезда 1921 г., в 1931 г. возглавлял Общество взаимопомощи военнослужащих в Латвии. Умер 3 апреля 1937 г. в Кеммерне (Латвия).
120
Милоданович Всеволод Евгеньевич, р. в 1892 г. Из дворян, сын генерала. Окончил Морской корпус (общие классы), Михайловское артиллерийское училище (1912). Капитан 32-й артиллерийской бригады. В 1918 г. в гетманской армии; с 30 ноября 1918 г. в чине сотника в 32-м артиллерийском полку 6-го корпуса, затем в русских добровольческих частях на Украине. В Вооруженных силах Юга России; 5 июля 1919 г. направлен из Тульчи в Новороссийск на корабле «Беглицкий». В Русской армии до эвакуации Крыма. Эвакуирован из Севастополя на корабле «Инкерман». В эмиграции в Югославии (в Белграде), с 1924 г. в Чехословакии, майор чехословацкой армии, в 1939-1945 г. в словацкой армии. Полковник-бригадир. После 1945 г. в Германии, Югославии; профессор и начальник офицерских курсов. Сотрудник журнала «Военная быль». Умер 30 октября 1977 г. в Конкорде (Австралия).
121
Впервые опубликовано: Военная быль. Май 1970 г. № 104.
122
Лигнау Александр Георгиевич, р. 28 февраля 1875 г. в Одессе. Окончил Алексеевское военное училище (1898), академию Генштаба (1905). Генерал-майор, начальник 11-й пехотной дивизии. В 1918 г. в гетманской армии; 1-й товарищ военного министра, 29 июня 1918 г. переименован в чин генерального хорунжего (со старшинством с 24 мая 1916 г.), 18 октября 1918 г. назначен (с 24 октября 1918 г.) командиром 7-го корпуса с зачислением по Генеральному штабу. В белых войсках Восточного фронта. Остался в СССР, с 1919 г. в Москве, с 1920 г. в Красной армии, преподаватель военной академии. В 1931 г. осужден на 10 лет лагерей по делу «Весна». Умер в лагерях.
123
Слюсаренко Владимир Алексеевич, р, в 1857 г. В службе с 1873-го, офицером с 1875 г. Генерал от инфантерии, командир 28-го армейского корпуса. 1918 г. в гетманской армии; командир 6-го корпуса, 24 сентября 1918 г. переименован в чин генерального бунчужного (со старшинством с 6 декабря 1915 г.), 9 ноября 1918 г. назначен в распоряжение военного министра. В Добровольческой армии и ВСЮР; с 9 декабря 1918 г. и на 22 января 1919 г. в резерве чинов при штабе главнокомандующего ВСЮР в Екатеринодаре, с 4 ноября 1919 г. в проверочной комиссии тыловых учреждений.