— Господи! — воскликнул вдруг Олави. — Я совсем голову потерял. Я ведь кофе для тебя сварил, а теперь…

Он встал, быстро переставил кофейник с плиты на поднос.

— Ты сам сварил кофе? — удивилась Кюлликки, и глаза ее заблестели еще радостнее.

— Кто же больше? Сегодня я никому другому этого не позволил бы. Садись, Кюлликки!

Они сели за стол и пили молча, только смотрели друг на друга.

Ребенок напомнил о себе, оба вскочили.

— Что с моим сыночком?.. Ему стало скучно? — ласково заговорила Кюлликки, подняла малыша и стала с ним ворковать.

Мальчик успокоился.

Тогда Кюлликки передала его Олави. Олави посмотрел на нее с благодарностью и прижал к себе малыша. Ему показалось, что все вокруг него растаяло и куда-то исчезло. Тепло маленького тельца передалось ему через пеленки и согрело его, как чистая, тихая ласка. От волнения у него так дрожали руки, что ребенка пришлось передать Кюлликки.

Кюлликки опустила сына в кроватку, поправила подушку и накрыла его одеяльцем. Теперь на белом изголовье виднелось только розовое личико.

— Как много доверено человеку, если ему доверена жизнь такого крошечного существа, — сказал Олави, когда они снова сели на диван.

— Знаешь, о чем я думаю? — сказала Кюлликки. — Что прощение и примирение гораздо, гораздо больше, чем месть.

Олави кивнул и тихо сжал ее руку. Разглядывая розовое личико на белом изголовье, Олави вдруг помрачнел.

— Олави! — тихо сказала Кюлликки и взяла его за руку. — О чем ты сейчас думаешь?

Олави ответил не сразу.

— Нет, не говори, — снова сказала Кюлликки, — я и так понимаю. Но сейчас нам об этом не надо думать… К тому же у него ведь есть родители, а у этих родителей кое-какой опыт, ему незачем идти по нашим следам…

— Я надеюсь, — отвечал Олави.

Они умолкли, но мысли их продолжали кружить над белой постелькой, словно охраняя ее.

— Гляди! — воскликнула Кюлликки через минуту. — Он уснул, какой он милый!

Комната покоилась в лучах солнца, которые проникли во все ее уголки.

— Олави? — Кюлликки встала и глазами показала на дверь спальни.

Олави обрадовался. Они на цыпочках подошли к дверям и открыли их. Кюлликки встала на пороге, оглядывая комнату, от новых обоев она казалась больше и светлее.

Кюлликки обернулась к Олави, счастливая и радостная.

Олави обнял ее и вдруг, видно, о чем-то вспомнил.

— Я тебе рассказывал, — заговорил он мечтательно, когда она вернулась в кухню, — как сестрица Майю приходила однажды звать меня домой, еще во времена моего бродяжничества.

— Рассказывал — это было очень красиво, я ничего не забыла.

— И как мы потом вернулись домой и начали… Они подошли к окну.

— Погляди-ка! — прервал себя Олави, показывая за окно.

Внизу под ними раскинулось огромное болото. По его краю шли две большие канавы и копошилось множество людей: одни выкорчевывали деревья, другие вслед за ними продолжали копать канавы. Эти два мощных фарватера устремлялись вперед, вдаль. Вечернее солнце бросало красноватый отблеск на плечи работающих, то там, то здесь сверкало острие лопаты или топора, вода в канавах отливала серебром, а по их краям чернела влажная земля.

— О-о! — радостно воскликнула Кюлликки. — Значит, началось!

Олави повернул ее к себе, крепко обнял и посмотрел ей в глаза. Кюлликки прочла в этом взгляде все, что они пережили и перевидали, над чем горевали и на что надеялись.

— Началось! — сказал он тихо и еще крепче прижал Кюлликки к своей груди.

Примечания

1

Все стихи даются в переводах П. Жура.

(обратно)

2

Тапио — в финской мифологии — лесное божество.

(обратно)

3

Конфирмация — религиозный обряд в лютеранской церкви.

(обратно)

4

Торппа (финск.) — маленькая избушка.

(обратно)

5

Кохисева (финск.) — шумящий.

(обратно)

6

Что за негодяи? (Шведск.)

(обратно)

7

Свихнулся, что ли? Убирайся, болван, сию же минуту! (Шведск.)

(обратно)

8

Девушек нет дома! (Шведск.)

(обратно)

9

Войдите, пожалуйста! (Шведск.)

(обратно)

10

Ваше здоровье! (Шведск.)

(обратно)

11

Благодарю! (Шведск.)

(обратно)

12

Пусть будет по-вашему! (Шведск.)

(обратно)

13

Ки́рка — лютеранская церковь.

(обратно)

14

Mene, tekel — согласно библейской легенде, слова, начертанные незримой рукой на стене палаты, где пировал вавилонский царь Валтасар, они предвещали гибель Вавилону.

(обратно)

Оглавление

Роман о финском Дон-Жуане

I

Лесная дева

Газель

Мать

Отец и сын

II

Смуглянка

На заре

Гроздь рябины

Первый снег

Анютины глазки

Победитель порогов

Песнь об огненно-красном цветке

Русалка и водяной

Костер у девичьей скалы

Черемуха

Сестра Майю

Вьюнок

Темные круги

Два человека

Кубок до дна

III

У дороги

Наследство

Собственный дом

Дороги сходятся

Сватовство

Лопнувшая струна

Брачный покой

IV

Лунатик

Нити жизни

Тайная печать

Паломничество

Расплата

В ожидании

Возвращение домой