Записавшись в конце длинного списка желающих получить антибиотики, Мадлен пошла набрать чистой воды, чтобы промыть Рэнсому рану. Когда же она сняла с него одежду и увидела, что происходит с его ногой, ей чуть не сделалось дурно – рана была хуже, чем вчера, бедро распухло. Мадлен стала осторожно промывать ее чистыми тряпками.

Уже заканчивая, она услышала вдруг голос сестры Маргарет у себя за спиной:

– Что это у вас под рубашкой?

– Пистолет, – ответила она.

Сестра Маргарет протянула руку.

– Будет лучше, если вы отдадите его мне.

– Да, но он… – Мадлен кивнула на Рэнсома, он бы это не одобрил.

– Ну, сейчас он ему пока не понадобится. Представьте, что случится, если пистолет случайно попадет в руки какому-нибудь ребенку. Когда вы уснете, например.

Понимая, что сестра права, Мадлен протянула ей пистолет.

Та ловко разрядила его, будто имела дело с оружием каждый день, и посмотрела на Рэнсома. Осторожно, легкими движениями она ощупала кожу вокруг раны.

Вдруг Рэнсом широко раскрыл глаза и в изумлении уставился на сестру Маргарет.

– Ч-черт вас всех дери, что здесь происходит? – недовольно буркнул он, но, заметив строгий, хотя и доброжелательный взгляд сестры, тотчас изменил интонацию: – То есть я хотел узнать…

– Это сестра Маргарет, Рэнсом, – пролепетала Мадлен.

– Как вы себя чувствуете? – спросила сестра, продолжая внимательно осматривать рану.

– Я… – Он так и подскочил. – Мэдди, я же почти голый. Что происходит, в конце концов? И кто все эти люди?

Сестра Маргарет достала из кармана высушенные листья какого-то растения и, дав их Мадлен, пояснила:

– Прокипятите их в течение двадцати минут. Потом заверните в марлю и приложите в ране,

– Припарка? – догадалась Мадлен.

– Она вытянет инфекцию из раны. Простите, но это все, чем я могу вам помочь в данный момент.

Она дала Мадлен еще какие-то указания и предупредила, что у Рэнсома может начаться бред, если не удастся сбить температуру.

Когда сестра отошла от них, Рэнсом спросил у Мадлен, где они находятся. Она рассказала ему обо всем, что произошло, и о проблемах, которые стояли перед ними теперь.

– По крайней мере здесь нас никто не убьет, – улыбнулась она.

– Да, если, конечно, не нагрянет армия какого-нибудь кретина Эскаланта и не потребует, чтобы… А, ч-черт… – выругался он. – Как же я хочу пить, Мэдди.

Мадлен дала ему напиться из бутылочки, в которую набрала питьевой воды.

– А есть не хочешь?

– Нет. Мне бы сигаретку.

– Сейчас пойду поспрашиваю.

Но Рэнсом уже снова провалился в сон. Попросив девочку лет двенадцати посидеть с ним, Мадлен решила выйти в город за едой. Конечно, она могла бы брать продукты в миссии, но она подумала, что, уж коль скоро у нее есть деньги, лучше оставить еду беднякам.

Несмотря на то что солнце уже зашло, в городе было оживленнее, чем в какое-нибудь субботнее утро, и все магазины были открыты. Мадлен купила хлеба, бульонных кубиков, чаю и меду. Посчастливилось раздобыть и бутылку фруктового сока, правда, последнюю. Потом она отправилась в аптеку. Конечно, антибиотиков для Рэнсома не оказалось, но зато она нашла там аспирин и антисептическое средство для полоскания горла – пригодится для обработки ее ссадин и царапин.

Мадлен купила себе пирожок, похожий на подошву, и съела его прямо посреди улицы. Наверняка никто из родных не узнал бы ее сейчас, улыбнулась она, и вдруг почувствовала страшную тоску по дому, по любимым американским ресторанчикам в Нью-Йорке, по Шато-Камилль, по своему офису. Вспомнив глупую ссору с сестрами накануне отъезда в Монтедору, Мадлен испугалась: а если она не вернется? Бедный отец… Наверное, места себе не находит, переживая за нее. А мать, разумеется, не упустит случая лишний раз обвинить его.

Нет, решила Мадлен, если ей суждено будет вернуться домой, она начнет другую жизнь. И после событий в Монтедоре сделает соответствующие выводы…

А Рэнсом? Предположим, судьба окажется к ним благосклонна и они вдвоем вернутся в Штаты. И что тогда? Зачем она ему? Для занятий любовью, посреди напряженного рабочего графика? Но теперь Мадлен этого мало, она хочет быть с ним все время. Теперь она любила его и зависела от него: любой его неосторожный поступок, необдуманное слово могли ранить ее душу навсегда. И все же Мадлен не собиралась никак от него «защищаться» – слишком долго в своей жизни держала она близких людей на расстоянии, не позволяя лишний раз приблизиться к себе.

Вернувшись в больницу, Мадлен решила прокипятить листья и сделать Рэнсому припарку. Ей вызвалась помогать девочка, которая сидела с Рэнсомом, пока Мадлен ходила за покупками. Она прокипятила листья и начала осторожно прикладывать их к ране Рэнсома.

Тот тут же очнулся.

– Ты собираешься меня сварить? – грозным голосом поинтересовался он.

Напуганная его тоном, девочка спряталась за Мадлен.

– Перестань, ты же пугаешь ребенка! – воскликнула Мадлен.

Увидев, что он испугал девочку, Рэнсом сказал ей несколько слов по-испански. Мадлен не поняла из них ровным счетом ничего, однако девочка улыбнулась и с удивлением посмотрела на Мадлен.

Когда та поинтересовалась, что же такое он сказал девочке, Рэнсом спокойно ответил:

– Что ты мегера и колдунья.

– О Господи, – вздохнула Мадлен и протянула Рэнсому бутылку. – На, выпей!

– Что это?

– Фруктовый сок.

– Но я не хочу…

– Пей, тебе нужно набираться сил! – повторила Мадлен.

Когда девочка ушла, Рэнсом схватил Мадлен за руку:

– Прости меня за «колдунью», Мэдди…

– Я не возражаю. Лишь бы тебе было лучше.

– Мне?! Да я чувствую себя прекрасно – особенно теперь, когда мы никуда не идем и я спокойно лежу.

Конечно, он лгал ей и оба это понимали, но Мадлен ничего не стала ему говорить.

К утру Рэнсому сделалось совсем плохо. Мадлен снова промыла ему рану, но это уже не помогало – ему требовалась более серьезная медицинская помощь. Рэнсома бил озноб – несмотря на сильный жар. Он бредил: что-то кричал, говорил. Мадлен разбирала отдельные слова, но смысла не понимала.

Между тем, по слухам, ситуация в стране становилась все более напряженной: бои велись совсем близко от Сан-Ремо и сотни беженцев, переночевав у ворот католической миссии, снова пускались в путь.

– Мэдди… – стонал Рэнсом.

– Я здесь, Рэнсом, здесь.

Широко раскрыв глаза, Рэнсом уставился прямо на нее:

– Я, кажется, умираю, Мэдди…

– Ш-ш-ш-ш… – Она положила ему на лоб холодную тряпку.

– Пожалуйста, спаси меня…

– Все хорошо, Рэнсом, успокойся.

Когда он снова провалился в забытье, Мадлен не выдержала и разрыдалась.

Глава 19

Услышав вечером шум вертолета, Мадлен, как и прочие обитатели больницы, испугалась, что их будут бомбить. Однако чуть позже поняла: вряд ли для таких целей послали бы всего один вертолет. В ней зародилась смутная надежда.

Рэнсом был настолько плох, что Мадлен уже боялась оставлять его одного. Только узнав, что на вертолете прилетели иностранные корреспонденты, она попросила знакомую девочку присмотреть за Рэнсомом. Сама же отправилась поговорить с журналистами – Мадлен была готова заплатить любые деньги, лишь бы они согласились забрать Рэнсома с собой

Однако журналисты наотрез отказались. Как следовало из их слов, вертолет был переполнен уже настолько, что просто не взлетел бы, возьми они с собой еще хотя бы одного человека. Даже фамилия Баррингтон на этот раз не помогла – хотя корреспонденты и были весьма удивлены, встретив в этой опасной глуши красавицу Мадлен, наследницу многомиллиардной финансовой империи.

Мадлен уже совсем отчаялась, как вдруг ее осенило. Еще раньше, в толпе корреспондентов, она приметила совсем молодого человека – очевидно, прилетевшего в Монтедору для того, чтобы сделать себе громкое имя на репортажах из самого эпицентра военных событий. Теперь он стоял среди своих коллег, растерянный, испуганный и не понимающий, что происходит вокруг.