Еще один сюрприз. Коннор не ожидал, что Марии это известно.

— Мошенником? — спокойно повторил он. — Почему ты так считаешь?

— Я слышала, как они ссорились по этому поводу. Мистер и миссис Стаффорд. Она купила маленькую статую для своей галереи, а та оказалась подделкой. И миссис Стаффорд проследила ее путь, представляете?

Коннор знал, что это возможно. Человек, продающий произведение искусства, может сообщить фамилию предыдущего владельца, тот, в свою очередь, может объяснить, где купил его, и так далее по цепочке.

Он сомневался, что Эрика сама занималась этим сыском. Существуют эксперты, которые специализируются на установлении происхождения произведений искусства.

— Что же она выяснила? — спросил Коннор, уже зная ответ.

— Та статуя была из галереи мистера Стаффорда. Проследить ее удалось до какой-то лавочки заказов по почте, которой он заправлял. Миссис Стаффорд забеспокоилась и наняла в Филадельфии частного детектива, чтобы копнуть поглубже. И детектив сообщил ей...

— Так?

— Сообщил, что это не единственный раз мистер Стаффорд продал что-то поддельное. Все его предприятие было жульническим. На него работали люди, делавшие такие статуи, дешевые копии, представляете? Это вроде того, что тебе на углу предлагают купить часы «Ролекс», а они изготовлены на самом деле в Гонконге.

Коннор догадался, что она знает об этом жульничестве из телепередач. Улыбнулся.

— Слышал о таком.

— Да, конечно. Вы из Нью-Йорка. Поэтому все знаете о таких делах. Мистер Стаффорд торговал фальшивками, и сам он насквозь фальшивый. Обманщик. Она так называла его. Правда, не этими словами. Сказала, что он... э... шарлатан.

Мария выговорила это слово с запинкой. Коннор лишь кивнул.

— Он женился на ней только ради денег, — прошептала девушка. — Вот что сказала миссис Стаффорд. — И, вспомнив о приличии, добавила: — Только не подумайте, что я подслушиваю все время. Они разговаривали на повышенных тонах.

— Понимаю.

— Миссис Стаффорд очень расстроилась, он пытался объяснить, но она не слушала. Сказала, что он прохвост, как... э... как мистер Фернелл. Я не знаю, кто это такой, а вы?

— Тоже не знаю.

— Наверное, человек, который обидел ее. Обманул. Она много страдала... Мне было ее так жаль. Она заслуживает лучшего.

Последняя фраза прозвучала с какой-то странной выразительностью, и у Коннора внезапно возникло беспокойное подозрение.

— Что ты еще слышала? — спросил он. — Я имею в виду, когда миссис Келлерман была здесь.

Мария замялась, выражение ее лица стало почти застенчивым.

— Ну... она сказала, что думала, у мистера Стаффорда есть мотив.

— Какой?

— Он мог считать, что все равно лишился жены. Что она, в сущности, уже не его.

— С какой стати ему так считать? — не отставал Коннор, хотя не был уверен, что хочет знать ответ.

— Потому что... — Глубокий вдох, подергивание губ, потом Мария сказала: — Потому что Рейчел говорила ему, что вы с Эрикой... сами понимаете.

Коннор обмер.

— Говорила, — прошептал он. — Рейчел.

Откуда она могла знать?

Хотя ничего удивительного. В маленьких городках все про всех знают. Секретов не существует. Он должен был понимать это.

— Когда? — спросил Коннор. — Когда она говорила ему?

Мария заломила руки, закусила губу и опустила взгляд.

— Не знаю. Похоже, давно.

Давно. Значит, Эндрю знал уже несколько недель, может быть, месяцев. Знал, когда они встречались на улице, когда обсуждали вопросы благотворительности. Знал сегодня в солнечной комнате, в лесу возле лачуги Роберта. Знал и ни разу этого не выказал.

Коннор почувствовал, что лицо его горит, будто от пощечины. Этот роман был единственным постыдным эпизодом в его жизни. Если только он постыден. Может быть, и нет. Он не мог судить.

Но он казался постыдным — и Эндрю знал о нем. Знала Мария. Рейчел. Кто еще?

«Забудь. Это не важно. Сосредоточься».

— Что произошло, — спросил он, стараясь говорить твердо, — после того как Рейчел его обвинила?

— Мистер Стаффорд отрицал это. Не знаю, поверила ли ему миссис Келлерман. Она ушла в сильном беспокойстве, а он, не поужинав, вернулся в домик для гостей. И оставался там почти до вашего приезда.

— В домик для гостей. Часто он ходит туда?

— Не особенно. Время от времени.

— А что там у него?

— Ну, что-то вроде кабинета. Письменный стол, еще кой-какая мебель, бумаги, телефон...

— Отдельный номер? — Мария кивнула. — Его личный?

— Да, пожалуй. Миссис Стаффорд им не пользуется. Вообще не заходит туда.

Коннор вспомнил визитную карточку Эндрю на столе в лачуге. Надпись: «Нам нужно поговорить». И написанный от руки телефонный номер.

Коннор повернулся, собираясь уходить, но она остановила его:

— Как думаете, миссис Келлерман была права?

Он подумал, как ответить. И предпочел честность.

— Не знаю, что и думать о чем бы то ни было из этого.

Потом сбежал по ступенькам к машине, сел за руль и включил рацию.

— Пол, это Бен. Прием. Прием.

Пятнадцать тревожных секунд молчания, потом Коннор с облегчением услышал голос Элдера:

— Слушаю, шеф.

— У вас может появиться гость. — Он избегал имен, зная, что репортеры и другие любопытные могут следить за разговорами на этой частоте. — Некто, желающий поболтать с нашим другом.

— Не думаю, шеф. Птичка улетела.

У Коннора все сжалось внутри.

— Повторите.

— Он улизнул. Не пойму, каким образом. То ли я недооценил его, то ли переоценил себя. Пожалуй, того и другого понемногу. Машина его, во всяком случае, здесь, но он удрал.

— Пешком?

— Видимо.

Коннора охватил сильный страх. «Мы упустили его!» Эти слова были безмолвным воплем. И его, и Эндрю, черт побери, и может, они вдвоем в эту минуту убивают Эрику...

И виноват в этом будет он, потому что оставил Элдера наблюдать, а не привез Роберта в управление для допроса. Виноват, как и в смерти Карен. Сначала она, потом Эрика — все, кого он любил...

Коннор перевел дыхание и задумался. Роберт ушел из лачуги. Зачем? Возможно, чтобы где-то встретиться с Эндрю. Телефонный звонок был их способом договориться о свидании. Телефонный звонок.

Но у Роберта телефона нет...

— Пол, есть поблизости телефон-автомат?

— На главной дороге — ответил Элдер, — есть заправочная станция. Там два автомата. Это ближайшее место.

На главной дороге. То есть на тридцать шестом шоссе.

Коннор кивнул, внезапно оживясь.

— Вот туда он и отправился. Может, до сих пор там находится.

— Еду.

— Встретимся там. И вот что, Пол... будьте начеку.

— Не волнуйтесь, шеф. Я больше не стану недооценивать этого парня.

Сделав пятьдесят шагов, Эрика вошла в главный коридор лабиринта. Миновала нарисованную губной помаду стрелу, указывающую путь к далекому выходу.

Половина ее запаса спичек цела. Она спасется. Если только Роберт не материализуется, как призрак, в ближайшие минуты, она достигнет выхода. Трудно будет вскарабкаться наверх, но, подгоняемая страхом, она найдет необходимые силы и ловкость.

Когда Эрика, наклонясь, ступила под покатый свод коридора, сталактиты слегка коснулись ее волос. На известняковых стенах трепетали тени. Сырой холод пронизывал до костей.

Место это казалось чудесным, когда она была ребенком, любила убегать из мира взрослых. А после смерти отца Грейт-Холл превратился в тюрьму, они с Робертом были счастливы находить убежище здесь, куда не долетали брюзгливый голос и пьяный смех матери, здесь им никто не мешал играть в свои странные, захватывающие игры.

Но теперь в пещерах не было ничего чудесного. Эрика видела их в истинном свете — сырым подземельем, холодным, осклизлым, пугающим, пригодным только для отверженных, безглазых существ, которые сновали в отвратительных лужах или ползали в дождевых промоинах на стенах.

Пещеры — это склеп, и только. Но не ее склеп. Она выберется отсюда. Дай Бог скоро.