Один из офицеров щелкнул каблуками:

— Находившиеся в эшелонировании солдаты сто четырнадцатого пехотного полка по призыву подстрекателей покинули на станции вагоны и провели митинг. Требовали, чтоб им объявили, куда их везут и зачем везут. Командира полка в эшелоне нет, он выехал к месту назначения раньше, а начштаба полка ответить не смог и не имел права. Сейчас солдаты вернулись в вагоны принимать решение. Мы ждем.

— Вы из этого полка?

— Никак нет, ваше превосходительство. Мы, группа офицеров, следуем согласно предписанию в Могилев, куда зачислены в дежурную часть.

— Но почему вдруг командовать стали солдаты? — строго спросил Дубенский

Офицеры молчали. Потом один сказал:

— Насчет дальнейшего движения поезда вам все может пояснить начальник станции, он только что прошел к себе.

— Идемте к нему.

В кабинете начальника станции было полно возбужденно разговаривавших солдат. Увидев незнакомого пожилого генерала, они расступились, образовали проход к столу, за которым сидел рыхлый мужчина в железнодорожной форме.

— Почему задержан поезд? — спросил Дубенскийсвоим мягким, совсем не начальственным голосом. Он еще продолжал находиться под гипнозом дисциплины, никак сам себя не ощущая и не контролируя.

— А вы, извиняюсь, кто будете? — спросил начальник простуженным голосом.

— Генерал-майор свиты его величества Дубенский— четко проговорил Дубенскийи заметил, что начальник станции заметно сробел.

— Гляди, братцы, от самого царя генерал! — без всякого почтения сказал кто-то за спиной Дубенского, и солдаты приумолкли.

— Солдаты хотят знать, куда их везут, — сказал начальник…

— Имеем на то право! — крикнул кто-то позади, и снова солдатня разноголосо забурлила.

— Такого права у вас нет в силу секретности всех военных перевозок, — обернувшись назад, поучительно выговорил Дубенскийи спросил — Где ваш начальник штаба?

— Я здесь, — послышался голос от дверей, и к столу протолкался малорослый офицер с обожженным ветрами лицом, в видавшей виды, явно фронтовой шинели.

— Майор Потапов, ваше превосходительство.

— Почему не командуете своими солдатами?

— Ваше превосходительство, в пути объявились агитаторы, вскружили солдатам головы, будто их везут на убой, и получилось полное неподчинение.

— Где эти агитаторы? Почему вы не подвергли их аресту?

— Ваше превосходительство… за них же все…

— Значит, частью командуют агитаторы?

— Так выходит… — уныло согласился майор. — Сейчас же вообще воля им дана…

В это время послышался топот ног, голоса, и в кабинет вошли человек десять солдат, впереди шел, сильно прихрамывая, молодой солдат, шинель на его широких плечах была распахнута. Это был не кто иной, как Воячек.

Солдаты оттолкнули Дубенского в сторону и приблизились к столу начальника станции. Плечистый сначала обратился к солдатам:

— Товарищи, слушайте наше решение… — Теперь к начальнику станции — Слушай, служивый, и ты… Мы выяснили, что в составе есть вагоны с провиантом для фронта, их отправляй как положено, это дело святое. Так же и остальные вагоны, но кроме наших. Их отцепляй, и мы останемся здесь. Решение наше такое и другого не будет. Пошли, товарищи…

В кабинете остался только Дубенский, который не мог прийти в себя после того, что произошло здесь на его глазах.

— Ну, видите? — с непонятной ухмылкой спросил начальник станции, вытирая платком вспотевшее лицо. — Попробуй я не подчиниться, ведь убьют же ни за что ни про что. А у меня трое детей мал мала… — Заметив наконец, что стоящий перед ним генерал потрясен, сказал утешительно — Считайте, ваше превосходительство, что обошлось еще хорошо, а то вот давеча на станции Дно этакое было со стрельбой. Мы их сейчас отцепим, а вы проследуете дальше, так что идите в свой вагон и ждите отправки…

Уже светало. На перроне кучками стояли солдаты. Кто-то с чайником бежал к кипятильнику, двое со смехом перебрасывались снежками. И все они были совсем нестрашными, непохожими на тех, что пришли с бородатым…

Дубенский все рассказал барону Штакельбергу, тот выслушал его с вытаращенными глазами и сказал:

— О ваших смелых действиях я доложу государю.

— Все-таки я не понимаю, что происходит, — не в лад ответил Дубенский. Действительно же, то, чему он только что стал свидетелем, его мозг военного уразуметь не мог.

Не прошло и часа, как их вагон покатился дальше. Штакель-берг звонком вызвал проводника:

— Любезный, нам бы чаек согреть…

— Сию минуту, ваше превосходительство.

Барон принес из своего купе саквояж и выложил из него на стол разнообразные дорогие закуски и штоф водки.

— Между прочим, дорогой Дмитрий Николаевич, сегодня уже Новый год, и мы с вами, хотя и с небольшим опозданием, встретим его как положено…

Так Дубенский встретил 1917 год, в котором ему, и уже скоро, предстояло пережить невообразимое… Больше месяца он пробыл в Ставке, абсолютно ничего не делая. Целыми днями находился в своем кабинете, читал, холодея от ужаса, петроградские газеты и потом сидел неподвижно в бессмысленной задумчивости. И еще писал, писал что-то в своем заветном дневнике, пряча его потом за голенище сапога.

И все же Ставка не обманула его ожидания — здесь еще царил покой и святость присутствия царя. Иногда он издали видел его, когда тот проходил по коридору Ставки или гулял в саду, и этого мимолетного видения монарха хватало ему надолго — его величество здесь и все вокруг спокойно…

Но однажды в Ставке поднимется переполох — все будут куда-то уезжать. Куда, зачем — этого Дубенский не знал и не хотел знать — вместе со всеми ехал и царь, и, зная это, Дубенский был совершенно спокоен. Вместе с царем хоть в ад кромешный — не страшно…

Поезд меж тем будет двигаться неровными рывками, с непонятными остановками в чистом зимнем поле.

Но потом поползут слухи… слухи… слухи… Один страшнее другого. И однажды на какой-то безвестной станции в их свитский вагон войдет дворцовый комендант генерал Воейков и, ни на кого не глядя, скажет негромко:

— Его величество только что отрекся от русского престола…

Дубенский, ничего не соображая, прошел в салон и стал там у окна — жизнь для него оборвалась…

И вдруг в это время мимо свитского вагона прошел царь. Он увидел в окне Дубенского, улыбнулся и отдал ему честь…

Об этом последняя запись в его дневнике.

Спустя месяц Дубенский сидел перед следователем Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства и отвечал на его вопросы. На столе перед следователем лежал его помятый дневник.

Почти три часа бился с ним следователь, тщетно пытаясь получить от него показания по важным вопросам, связанным с деятельностью Ставки, а зачуханный, нервный генерал все норовил рассказать, как после отречения царь лично с ним простился… В конце концов следователь понял, что его подследственный попросту человек недалекий, был он слепым слугой царя и приближенным к нему случайно и ничего особенно важного он знать не мог.

Дубенского оставили в покое… Как дальше сложилась его судьба, точно установить не удалось… Тем не менее он помог нам кое-что узнать о волнующем нас 1916 годе, последнем годе русской монархии…

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ