Глава 17

Макс выскочил в жилой двор однотипных пятиэтажек, расположенных рядом с набережной Ижевского пруда. Серые, невзрачные сооружения по странному замыслу архитектора в хаотичном беспорядке были разбросаны по береговому краю водной достопримечательности уральского города. Одурманенный страхом, юноша бросился к подъезду одного из домов. Ревностно охраняющая покой жильцов, железная дверь не отворилась. То же самое повторилось еще с некоторыми наглухо закрытыми дверьми подъездов. Они четко и неукоснительно выполняли роль молчаливых сторожей, охранявших людей от подобных им.

— Помогите! — что есть силы закричал нежданный гость в готовившемся ко сну царству кирпичных пятиэтажек. Подхваченный озорным потоком ветра крик о помощи взвился вверх, растаяв где-то в небе. В незашторенных окнах были видны сновавшие люди, занимавшиеся привычными вечерними хлопотами. Каждый из них решал только свои житейские заботы, закрыв глаза на проблемы окружающих. Собравшись в одни большие муравейники, люди прекратили обращать внимание друг на друга, отделываясь заученными короткими фразами: «Привет». «Пока». Гробовой тишиной и циничной безучастностью отозвалось на призыв о помощи зацикленное на своих проблемах общество. Предатель, собрав воедино всю злобу и ярость, с силой пнул кусок надоевшего металла. Металлическое эхо, подобно смертельному цунами, быстро распространилось по подъезду и, достигнув пятого этажа, вырвалось наружу через разбитый оконный проем. Юноша медленно опустился на колени, обхватив руками гудящую голову. Он был разбит и полностью раздавлен, наивно полагаясь на помощь, которую сможет найти здесь. Последняя надежда рассыпалась подобно стеклянным осколкам, разбитым о неприступную металлическую стену, возведенную между людьми. Макс зарыдал, хороня последнюю возможность вырвать любимую из лап бандитов. Холодный осенний ветер, качающийся на убогих детских качелях во дворе дома, с неподдельным интересом смотрел на плачущего человека. Перемешавшиеся слезы боли, разочарования и ненависти стекали вниз, окропляя бетонный пол. «Мне нужен телефон, — внезапно пришедшая из ниоткуда мысль промелькнула в его необыкновенно тяжелой голове. — Да, да, телефон, ведь тогда я смогу позвонить в милицию», — немного подумав, подтвердил он свое решение. Максим вскочил и побежал, вырвавшись из-под власти секундного замешательства. Ничего не понимающий ветер на прощание взметнул под ногами беглеца кучу опавшей листвы.

Глава 18

Узкая дорога, извиваясь змеей меж домов, уходила вверх. «Где здесь может быть телефон?» — крутился вопрос старой, заезженной виниловой пластинкой. Максим плохо ориентировался в этом районе, впрочем, как и во многих других районах города. Этой распространенной болезнью страдает большинство горожан крупных и средних городов по всему миру. Этот район города ассоциировался у него с массовыми праздниками и гуляниями. В эти дни, казалось, все обыватели Ижевска высыпали на прилегающую к набережной территорию, чтобы поглазеть на причудливый океан разноцветных красок фейерверка. «Телефон, наверняка, есть у парка Кирова», — осенила его новая мысль, заставив безоговорочно поверить в это предложение. Внутреннее чутье не обмануло: рядом с парком стояли две одинаковые, как близнецы, будки городских телефонов-автоматов. Ярко-красные зонты колоритно выделялись в сумерках, накрывших город. Дрожащими от волнения пальцами он набрал 02 на циферблате. Через несколько длинных гудков из трубки послышался женский голос, оповещающий, что звонивший попал в отдел милиции.

— Убивают мою девушку! — не зная с чего начать, прокричал юноша заикающимся от волнения голосом. — На набережной пруда. Там двое: один высокий, другой низкий — они хотели убить меня молотком, но я убежал, а Оля осталась, — закончил он невнятно и неразборчиво свой рассказ. Оператор терпеливо дослушала свидетеля, а затем, записав его личные данные и уточнив его местоположение, сухим и безразличным голосом попросила оставаться на месте: сейчас к нему подъедет опергруппа. Через несколько минут, раздирая темное покрывало осенней ночи громким воем сирены, подъехал милицейский «Уазик». Молодой человек бросился навстречу выходившим из дверей машины милиционерам. А через минуту ревущий прогоревшим глушителем автомобиль уже мчался к месту преступления.

Глава 19

Оля с широко открытыми глазами неподвижно лежала на земле. Она не чувствовала, как насиловал ее горбун, издавая при этом старческое кряхтение, не видела рядом стоящего карлика со свирепой маской на лице. Ее взгляд был устремлен в бездонную небесную гладь, наполненную миллиардами светящихся звезд. Далекий свет небесных тел огромным магнитом притягивал к себе. Ей хотелось взмыть вверх и, превратившись в какую-нибудь яркую звезду, навсегда покинуть эту планету, наполненную жестокостью и лицемерием. Здесь богатый порабощает бедного, сильный унижает слабого, а любовь и верность трансформируются в подлость и предательство. Оля даже не почувствовала, как холодное металлическое острие молотка убийцы проникло в мозг. Она лишь только ощутила, будто, оставив внизу неподвижно лежащую телесную плоть, медленно поднимается и устремляется высоко в небосвод, где бесчисленное количество холодных, бьющих белым светом новых подруг заждались ее для путешествия по бескрайним и загадочным космическим лабиринтам.

Анатолий еще раз остервенело ударил молотком по голове так и не подчинившейся ему девушки. Потерпеть унижение и оскорбление со стороны этой молоденькой сучки он был не готов.

— Подохни, тварь! — негодующе прозвучали его слова в ночной тишине. Перед ногами лежал мертвый свидетель его мужского бессилия, который навсегда унесет с собой в могилу эту жестокую правду. Палач наклонился пониже, чтобы увидеть в широко открытых глазах девушки печать смерти. «Костлявой старухе достанется сегодня новая душонка», — ехидно подумал он, вытирая орудие убийства о кофточку жертвы. Карлик открыто считал себя наместником сильной и никому не подвластной смерти на земле, щедро платя своему невидимому хозяину достойную дань. Убедившись, что молодая девушка мертва, он аккуратно снял золотую цепочку с шеи и, положив добычу в карман, вышел из кустов. Довольный собой, Александр жадно курил оставшиеся сигареты с фильтром, ожидая главаря.

— Ну че, как тебе? — улыбка поползла по его лицу, когда он с упоением вспомнил о недавнем насилии. Анатолий, ничего не произнося, угрюмо застегнул до ворота спортивную кофту и, подняв оброненную женскую сумку, заспешил от места преступления. Подельник, так и не докурив сигарету, бросил ее наземь и послушной собачонкой последовал вслед за рыжеволосым душегубом.

Ревущий милицейский «Уазик» остановился рядом с местом, указанным свидетелем. Задняя дверь машины тяжело, со скрипом распахнулась. Из машины выскочил молодой человек, который стал нервно поглядывать по сторонам, вспоминая место встречи с двумя пугающими незнакомцами. Всю дорогу, подпрыгивая на жестком заднем сиденье автомобиля, Максим проклинал свое самолюбивое желание жить, заставившее его бросить самого близкого ему человека. Предатель мысленно обращался к Богу, прося о милосердии к такой чистой и непорочной девушке. «Боже, накажи меня за мое преступление, а сохрани жизнь ей», — молил Макс всевышнего творца. Он так сильно уверовал в Божью милость к такому невинному существу, как Оля, что, выпрыгнув из машины, сразу надеялся увидеть знакомую фигуру любимой. В его голове скакало множество отшлифованных слов и фраз о его чувствах к ней, а также о сиюминутном помешательстве, прогнавшем его с позором с поля битвы. Он мысленно представлял себе, как упадет перед ней на колени, вымаливая прощение до скончания времен. Но, оказавшись вновь на том же месте, где он бросил любимую, Макс с зарождающимся ужасом и смятением всматривался в ночной пейзаж набережной пруда. Темная гладь воды, редкие деревья и невысокие кустарники окружали его плотным кольцом, убивая последнюю, тлеющую в его сердце искорку надежды на встречу с Олей. Он застыл на одном месте с тупым и испуганным лицом, провожая взглядом разбредавшихся в разные стороны трех милиционеров с горящими в руках фонариками.