— Не совсем. — Он сглотнул. — У нас бывают войны, мы сражаемся, но мы не такие… вежливые в этих вопросах, как ниййюю.

Раздавшийся поблизости тихий лай заставил его посмотреть вниз. Джорджу явно было весело.

— Могу представить, чем бы это обернулось на Земле. Такое может сработать с более высокоразвитыми существами, например с собаками. Но люди? Вы не можете удержаться даже от применения современного оружия против себе подобных. Существует цивилизованное поведение, и то, что под цивилизованным поведением понимают люди. Похоже на то, как здесь разнятся степени и определения войны.

Когда транспортная кабина начала замедлять ход, Уокер ощутил порыв защитить свой вид.

— По крайней мере, мы отличаемся от вас, когда дело доходит до трансляции ужасов настоящих военных действий. — Он вернул Вийв-пим свёрнутый трубочкой экран. — Когда дело доходит до этого, ниййюю, очевидно, не испытывают потрясения, подобного тому, что переживаем мы, люди.

— Дай мне передохнуть, человек, — вильнул хвостом Джордж. — Ты вовсе не шокирован. Я много времени провёл на улице. Наблюдал людей в сражении. Уличные банды против байкеров, копы против нарушителей закона — всегда притягивают толпу. Может, в речах людей звучит ужас, но по их виду этого не скажешь. Хочешь знать, как твои собратья реагируют на схватки и жестокость, присмотрись к дыханию, исследуй пульс и пот, а не речь.

— Шокированы? — Когда дверь транспорта, скользя, отворилась, Вийв-пим перевела взгляд с человека на пса. — Ниййюю не шокированы сражениями. Войны поддерживают мир. Схватки способствуют согласию. — Она выставила экран. — Все следят за конфликтом с большим интересом. Война — это политика. Нийюанская культура, коммерция, развлечение.

— Развлечение? — Уокер был ошеломлён.

Она усилила его беспокойство.

— Любой может процитировать нашу историю знаменитых битв, в которые было вовлечено множество королевств. Назвать имена славных солдат, офицеров и простых граждан. Проведёшь больше времени на Нийю, поймёшь. Битвы дают информацию обо всех временах. Выбери любимое королевство, любимых воинов, любимые сражения. Многое можно увидеть. Многое изучить. Многим восхищаться.

Как гладиаторы, которые стали звёздами СМИ в Древнем Риме, с тоской подумал Уокер. Наблюдаешь всю эту мясорубку, отпускаешь несколько смешков и возвращаешься домой к жене и детишкам. Это в том случае, если не привёл их посмотреть шоу вместе с собой. Только сегодня: убийство и резня. Доступно посещение всей семьёй. Всё во имя праведной и справедливой службы и поддержания всеобъемлющего действенного мира между конкурирующими территориями. Всё это без того, чтобы прибегнуть к риску полного разорения и обложить налогами в пользу подорванных военных бюджетов не расположенный к этому простой народ.

Возможно, система также чудесным образом воздействовала на национальный дух. Те, кто хотел сражаться, могли испробовать в войне свои силы, без риска снести общественный позор. В отсутствие современного вооружения каждому отдельному индивидууму был гарантирован шанс выжить в битве, основанный исключительно на личном мастерстве. А те, кто ничего не мог поделать со своей старомодной жестокостью, не могли избежать её применения и принимали участие в боевых действиях как своих, так и чужих добровольческих армий. Конечно, Уокер болел за «Беарс» и «Буллс», но, будучи дома, он и его друзья смотрели и другие игры, где точно так же принимали чью-то сторону.

Внешне единственной разницей между социально-политической обстановкой на Нийю и Национальной футбольной лигой было то, что в сражениях последней проливалось меньше крови, в то время как первая, несомненно, имела своим результатом гораздо дальше идущие последствия, чем чемпионат на Суперкубок.

Хотя изначально Уокер чувствовал отвращение, ему пришлось признать, что у системы были и привлекательные стороны. К сожалению, она никогда не сработает или не будет применена на Земле. Впрочем, война, даже с ограничениями, вовсе не игра, в которую можно сыграть на покрытом травой поле. По крайней мере, не грубым и неотёсанным людям.

Как некорректно заметил Джордж, люди были недостаточно вежливы.

Страстно желая посвятить гостей в тонкости и сложности нийюанского общества, Вийв-пим продолжала комментировать сражение, как только оно возобновилось. Она обращала их внимание на отдельных выдающихся воинов и офицеров, высказывала своё мнение о тактике, со знанием дела отмечая изменения условий на поле боя. Наблюдая и слушая её рассказы, сбитый с толку Уокер поймал себя на мысли о том, что задаётся вопросом: будет ли дождь считаться основанием для отсрочки сражения? До сих пор он не заметил на гибком экране ничего, что указывало бы на присутствие судей. В их отсутствие приходилось допустить, что воюющие стороны контролировали порядок сами. Что-то вроде конфликта с «признанием собственных фолов»,[8] где намеренные «подножки» были вытеснены нанесением увечий, а излишняя грубость стала логической несообразностью. Марк задумался, существовала ли на нийюанском поле битвы аналогия запрещённой игре руками, но посчитал это маловероятным.

Потом Вийв-пим свернула экран и снова спрятала его внутрь своего наряда. Они прибыли на место. Здесь занимались приготовлением пищи.

Полдюжины (или около того) ниййюю выстроились в ряд поприветствовать их и смотрели на Уокера горящими глазами. Молва о нём опередила его появление, и Марку не пришлось представляться. Более проблематичным был вопрос, какую роль отвести своим приятелям. Он был разочарован, когда Вийв-пим отвела их в сторону, чтобы посоветоваться со старшим, а его самого оставила наедине с технологами-пищевиками.

Они были полны энтузиазма. Его требования, касающиеся специфического оборудования, были встречены хором ответивших готовностью голосов. Резкий звук речи полудюжины нийюанцев, одновременно попытавшихся ответить Уокеру, вызвал в нём желание получить в качестве первого ингредиента львиную дозу ацетилсалициловой кислоты. Время от времени закрывая руками уши, он защитил свой слух, и вскоре его демонстрация стала обретать чёткие и конкретные черты. Марк знал, что этому представлению следует стать определяющим. Меньше всего на свете он хотел, чтобы оно явилось разочарованием, чтобы ему и его друзьям пришлось оказаться бесцеремонно выдворенными обратно на Серематен. Они зашли слишком далеко, чтобы попусту тратить время и усилия и возвращаться обратно.

— Этот работающий на горячем воздухе вращатель, — поинтересовалась одна из младших ассистентов, — для чего он?

— Кэрелс, — проинформировал её Уокер.

Среди множества нийюанских гастрономических творений, компоненты которых он запомнил во время путешествия с Серематена на Нийю, кэрелс был одним из основных продуктов, который, казалось, открывал отличные возможности для модификации.

— Но кэрелс запекается, а не готовится на вертеле в горячем воздухе, — заметил старший из ниййюю.

— Только не мой кэрелс, — твёрдо заявил ему Марк.

Справившись с удивлением, они оказались всецело под властью гастрономической проницательности Уокера. Не будучи уверенным в том, что конкретно он собирается делать, каждый из ниййюю с нетерпением ждал, когда сможет увидеть его творящим это неизвестное.

Глава 6

— Откуда вы? — вопросил Марка высокий, стройный, с режущим как бритва голосом чиновник.

Серебристо-стальные глаза к'эрему пристально вглядывались в собравшуюся и рассевшуюся по местам правительственную элиту Коджн-умма. Как большинство нецивилизованных существ, они собирались на трапезу все вместе. Но… она ничего не могла с этим поделать. Более того, она ничего не могла поделать с унизительными обстоятельствами, в которых оказалась сама. Вынужденная делить компанию с примитивным, хотя исполненным благих намерений двуногим, его меньшим, но чуть более развитым лохматым другом и чудовищным представителем иного неизвестного мира, который изъяснялся печальными поэтизмами, Скви волей-неволей полагалась на их помощь в попытке добраться до дома. Были сомнения, что кто-то, даже столь же одарённый, как она сама, будет способен самостоятельно довести до конца такое дело. Она покорилась неизбежной череде следующих одно за одним унижений, подобных тому, какое вынуждена была терпеть в эту самую минуту.