Издерганная Мерисид совсем позабыла об Алексе. Только под вечер она вспомнила о чужаке, испугавшись, как бы он не заявился ночью в сад, где собирались расположиться на отдых слуги Судьи людей.

Но вместо него пришел Карахафр. Несмотря на новое платье в мелкую складку и обилие драгоценностей, вид помощник старшего писца имел далеко не праздничный. Лицо осунулось, под покрасневшими глазами залегли темные круги.

— Господина еще нет? — спросил он, отмахиваясь от весело кружащего по кухонному двору пуха.

— Спроси у них, господин, — зло усмехнулась Мерисид, вырывая пучок перьев из брюха очередного гуся.

Окинув взглядом суетящихся слуг, седак тяжело присел на корточки.

— Измажешь одежду, господин, — предупредила Самхия, сдувая пушинку, прилипшую в уголке рта.

Карахафр безнадежно махнул рукой. От него пахло вином, чесноком и усталостью.

— Посижу немного и пойду. Надо проследить, чтобы слуги храма Сета вернули бронзовые котлы Дому людей. А то потом концов не найдешь.

— Все-то ты в заботах, господин, — вздохнула старшая служанка.

— Я не могу ждать! — вдруг сказал помощник писца и вытащил из сумки перевязанный лентой свиток. — Это надо передать господину Раату.

— Что ты?! — отшатнулась Мерисид. — Разве я посмею?!

— Прикажи кому-нибудь из его слуг? — предложила Самхия.

— Я никого из них не знаю, — поморщился Карахафр. — Чего ты боишься?

Молодая женщина смутилась.

— Вернется господин от верховного жреца, — стал объяснять седак. — Подойдешь и скажешь, что это письмо от господина Джедефгорна из лагеря Абаз. Запомнила?

— Джедефгорн из Абаза, — повторила старшая служанка. — Это не тот старичок, кто жил здесь недавно?

— Да, — устало кивнул помощник старшего писца. — Сотник. Скажешь, что это срочно. Какой бы господин не явился с пира.

Мерисид удивленно кивнула и тут же показала свои грязные руки, тогда седак сам засунул свиток ей за пояс.

— Это очень важно, не потеряй! — строго сказал он, поднимаясь. — О Ануб, Сет и мать Исид, когда же это все закончится!

— Скорее бы, — вздохнули ему вслед служанки.

Пока повар нанизывал тушки гусей на вертела, им удалось улизнуть в сад.

— Где мы будем спать? — тихо спросила Самхия, глядя на разложенные под деревьями одеяла. — Может, пойдем в кладовую?

— В какую? — фыркнула старшая служанка. — Одна забита, а туда, где продукты лежат, нас сторож не пустит.

— Еще бы, — завистливо вздохнула подруга. — Вон сколько наносили разных вин, меда да муки. Нам бы на весь разлив хватило.

Она поежилась от вечерней прохлады.

— Куда же нам идти?

— На птичник! — предложила Мерисид. — Там хоть и воняет, зато никого нет, а вдвоем не замерзнем.

— Это ты хорошо придумала, — похвалила её Самхия и широко зевнула.

— Только нужно Судью дождаться, — озабоченно проговорила старшая служанка. — Не передадим письмо, нам Карахафр головы оторвет.

И девушки, прижавшись друг к другу словно два брошенных котенка, уселись на сложенное одеяло у двери в сад.

Самхия давно посапывала, ткнувшись носом ей в шею, а бывшая танцовщица стойко таращила глаза в темноту, борясь с подступающим сном.

За воротами послышался шум голосов, замелькали огоньки. Мерисид встала, отстранив спящую подругу. Та проснулась и испуганно захлопала ресницами.

— Пришли! — облегченно вздохнула старшая служанка.

Сторожа резво распахнули створки ворот, и маленький дворик сразу заполнился народом. Суетились носильщики, слуги с факелами, служанки с корзинами и коробочками. Мерисид бесстрашно устремилась в толпу, работая локтями, не обращая внимания на толчки и гневные окрики.

Пьяненький главный инспектор в белом, заляпанном едой, вином и пивом платье с помощью двух охранников тяжело поднимался с носилок.

Вдруг прямо перед ним появилась какая-то растрепанная девка и грохнулась на колени.

— Выслушай, господин! Это очень важно…

Раату поморщился. После пира ему совсем не хотелось напрягать ум и кого-то слушать.

— Пошла вон! Завтра приходи!

Кто-то из слуг ухватил нахалку за локти.

— Седак Карахафр велел передать срочно! — выкрикнула она, изо всех сил упираясь ногами.

Судья людей возвел очи горе.

— Карахафр! — крик угасал в темноте.

— Эй! — рявкнул Раату пьяным голосом. — Где ты там? Тащите её сюда!

Главный инспектор указал пальцем себе под ноги, показывая, куда конкретно поставить девушку, и чуть не упал.

— Что там случилось, дорогой? — капризно спросила супруга. В прошлом году у неё выпали два передник зуба, от чего женщина немного шепелявила, что доставляло всему семейству главного инспектора немало горьких и забавных минут.

— Дела! — развел руками Судья людей. — Иди спать. Как ни прекрасен праздник, от него тоже нужно отдыхать.

Жена удалилась, заботливо поддерживаемая под руки многочисленными служанками.

— И чего ты так орала? — поинтересовался Раату, с трудом сохраняя вертикальное положение.

— Господин Карахафр просил срочно передать вам это, — не поднимаясь с колен, девушка протянула свиток. — Вечером его принес гонец от господина Джедефгорна из лагеря Абаз…

— А почему седак сам меня не дождался? — сверкнул орлиным взором Судья людей. — Палок захотелось? Распустились тут без меня?!

Кто-то услужливо поднес факел.

Раату пробежал колонки иероглифов. Провел ладонью по лицу, чтобы хоть немного прогнать хмель. Еще раз прочитал и поднес к огню.

Старый друг сообщал, что корпус Моот неожиданно возвращается из похода. Причем колесницы идут своим ходом, а часть солдат собираются перевезти на кораблях. Это показалось сотнику довольно странным.

Что может означать такая стремительная переброска войск, находившихся под командованием принца Айхмоса в Дельту, где поддерживают его брата Бэсаата? Это случайность или новый расклад сил в борьбе различных дворцовых партий?

Взглянув на слуг, послушно ожидающих его распоряжений, главный инспектор вдруг подумал: «Только глупцы видят во власти блеск и богатство. Тут даже после пьянки не проспишься спокойно».

Не дожидаясь, пока писец окончательно придет в себя, Александр затерялся среди кривых улочек Абидоса. Со слов Мерисид он примерно знал, где проживает Аататам, и собирался отыскать его дом днем. Сейчас же нужно хотя бы пару часов поспать. Появляться на местах прежних ночевок нельзя, а до храма Баст далековато.

Задумавшись, он не услышал вовремя шума человеческих голосов, едва не выскочив навстречу группе людей, освещавших себе путь факелами. Прижавшись к стене, юноша мысленно обругал себя за столь вопиющую потерю бдительности и прислушался.

— Все из-за тебя! — скрипел старческий голос. — Под каждым кустом приседал! По твоим кучам весь путь от Озерков до Абидоса отыскать можно!

— Это колдовство, — тихо возражал молодой. — Какой-то бог не хотел пускать нас на это праздник.

Алекс затаил дыхание, мимо прошли несколько человек с корзинками на плечах. По виду крестьяне, но в юбках, а один даже в парике.

— Нечего было жрать ту гнилую дыню! — смешливым басом возразил кто-то. — Вот и пронесло тебя от жадности.

— Так и есть! — подхватил другой. — А ты «колдовство», «колдовство»! Тьфу!

Голоса удалялись. «Мужики пришли на праздник оттянуться, — хмыкнул юноша. — Так это же здорово! Теперь и я туда пойду!»

Обмотав вокруг посоха одеяло, он бодро зашагал вслед за келлуанами, благоразумно держась в отдалении. Когда будущих зрителей праздника остановил патруль мождеев, Александр спрятался за угол, выжидая, пока стражники растолкуют им, как добраться до храма Себера.

У ворот горел небольшой костер, рядом с которым зевал сторож. Крестьяне робко попросились переночевать.

— Мы на праздник пришли в храм Сета. Хотим с самого утра все увидеть.

Охранитель добра конкурирующего культового учреждения понимающе кивнул головой.

— Проходите, там циновки постелены у стены. Одеяла есть?