— Эй, посмотри-ка, — неожиданно перебил Томми, — эта штука все еще там.

Он смотрел в окно на большой вяз на заднем дворе. Почти все листья на дереве облетели, и выделялся большой сук, на котором были качели, представляющие из себя веревочную петлю, ветер швырял ее в разные стороны.

Кэрол улыбнулась своим воспоминаниям, когда Томми открыл дверь в сад и вышел. Она заканчивала мыть кофейник и наблюдала, как он идет по направлению к вязу.

Кэрол вышла и присоединилась к брату. Воздух был чист, к нему примешивался слабый запах горящих листьев.

— Нам было весело, правда? — спросил он ее. Они обнялись и пошли.

— Нам было весело! — подтвердила она.

— Но прошло время. У нас нет другого выхода, кроме как продать дом.

— Может быть, его купит какая-нибудь семья. Они смогут привести его в порядок, и у детей будет сад, такой, какой был у нас… Королевство. Помнишь, мы называли это место нашим волшебным королевством? — Они подошли к дереву, и Томми указал на болтающуюся веревку:

— И ты была там, в плену, в замке…

— А ты взбирался на дерево и спасал меня. — Кэрол умоляюще сложила руки, как актриса немого кино.

Они рассмеялись. Кэрол вспомнила Томми ребенком, как он взбирался на дерево, привязывал к суку веревку — всегда очень крепко, так как боялся, что она может соскользнуть.

Если бы только связь между ними была по-прежнему так же сильна…

Она отодвинулась, чтобы лучше видеть его лицо.

— Томми, мне нужно кое-что тебе сказать, но…

Видя ее беспокойство, он с участием склонился к ней.

— Не бойся. Если тебе что-нибудь нужно… ты же знаешь, сейчас у меня достаточно денег…

— Нет, дело не в этом. — Кэрол вздрогнула. Становилось холодно.

— Хочешь, пошли в дом? — предложил Томми.

— Нет, нет, не сейчас. — Пытаясь согреться, она подняла плечи и опустила руки в карманы юбки, тщательно выбирая слова. — Несколько недель назад меня начал преследовать один человек. Не то чтобы преследовать, он хотел поговорить со мной. Как оказалось, он хотел поговорить о тебе. — Томми окаменел, но она решила, что это знак его заботы о ней. — Его зовут Пол Миллер, и он…

Не успела она договорить, как Томми взорвался:

— Этот проклятый маньяк! Он приходил к тебе?

Томми не мог сказать больше ни слова, он в ярости сделал шаг к дереву и ударил по стволу кулаком.

— Мне следовало убить этого сукина сына! Впутывать тебя в его вонючее расследование.

Кэрол почувствовала облегчение.

— Значит, ты знаешь этого Миллера и знаешь, что он говорит?

— Еще бы! Он дважды ко мне приходил.

Кэрол удивленно встряхнула головой.

— Но ты никогда об этом не говорил.

— Тебя это удивляет? — саркастически заговорил Томми. — Какой-то человек звонит, договаривается о встрече, приходит и сообщает, что ищет парня, убившего, не знаю сколько, женщин, — сорок, пятьдесят? И затем говорит, что я есть в его списке подозреваемых. — Томми повысил голос. — И что, ты думаешь, я должен был делать, когда он ушел? Позвонить друзьям, сестренке и преподнести это в качестве забавного анекдота? Ты не понимаешь, что это такое. Какой-то негодяй врывается в мою жизнь и представляет меня кровавейшим чудовищем со времен Адольфа Эрихманна.

Он отвернулся и в отчаянии посмотрел на темнеющее небо.

— Но если ты тут не при чем…

Ей опять не удалось договорить.

— Если? Я правильно расслышал? Ты действительно сказала «если»?

— Томми, — взмолилась она, — ты знаешь, я ничего такого не имею в виду. Я знаю, что ты не при чем. Я просто хочу сказать… тебе просто нужно выдержать все это, относиться к этому как к ошибке, и все будет в порядке.

Он посмотрел на нее, как когда-то давно он смотрел на свою несмышленую сестру, которая ничего не знала об устройстве автомобиля, футболе и пиве.

— Кэрри, все не так просто. Сначала, когда Миллер только объявился, я вежливо ответил на его вопросы, рассказал все, что знал. Но через пару недель он появился снова, подошел ко мне, когда я вечером возвращался с работы. Он сказал, что список подозреваемых сократился до шестидесяти пяти, но я все еще в нем оставался. Да, в тот момент мне было нелегко сохранить чувство юмора. — Волнение Томми усилилось. — Тут я понял, что не могу ни сказать, ни сделать ничего, что убедило бы Миллера, потому что он на этом зациклился. Он сказал тебе, что ведет расследование по собственной инициативе?

— Да, сказал. Но не объяснил, почему он взялся за это дело.

— Мне он тоже этого не объяснил. В этом есть что-то странное. — Томми глубоко вздохнул. — К сожалению, это мне не поможет. Ему почти удалось внести недоверие в наши с тобой отношения, так ведь?

— Не думаю, — ответила Кэрол. — Мы говорим об этом, значит — доверяем друг другу.

Томми улыбнулся.

— Но тебе потребовалось некоторое время, чтобы начать разговор.

— Это не из-за того, что я в тебе сомневалась. Я просто запуталась.

— Мне тоже было нелегко справиться с этим. Казалось, чем сильнее я стараюсь себя защитить, тем более виноватым выгляжу.

Кэрол сочувственно покачала головой и, помолчав, сказала:

— И еще одно. Я надеюсь, это не вызовет особых проблем, но… я сказала об этом Фрэнку. Мы вместе прогуливались. — Она посмотрела на Томми. — Конечно, он тебе рассказал.

Томми смотрел на нее секунду, потом пожал плечами, по его лицу прошла легкая тень печали.

— Забудь об этом. Тебе был нужен кто-то, кому ты могла бы излить душу.

— Ты простил меня?

— Конечно.

Они повернули к дому.

— Почему нет? Но что меня беспокоит больше всего в этом Миллере с его проклятым списком — даже мои друзья, которые меня знают и доверяют, — даже они могут усомниться. Что же тогда говорить о других? Кэрол, у меня бизнес, это значит, что мне приходится иметь дело с банками, людьми, которые не вложат в дело ни цента, пока десять раз не проверят, что их вклады защищены. Стоит им допустить мысль, что я сделаю им плохую рекламу, — даже если я чист, как младенец, — меня отвергнут. Этого достаточно, чтобы я не смог вести дело.

— Томми, я никогда об этом не думала.

— Но как я могу это прекратить? Если я подниму бучу, Миллер подумает, что я занервничал.

Они подошли к дому.

— И что же ты собираешься делать? — спросила Кэрол.

Томми вздохнул.

— А что я могу сделать? Думаю, надо переждать. Надеюсь, Миллер в конце концов уберется туда, откуда пришел.

Томми взял Кэрол за руку и повел ее по ступенькам.

— Как бы там ни было, я не хочу, чтобы тебя беспокоили. Если этот ублюдок снова появится у тебя, дай мне знать, я разберусь с ним, вызову полицию.

Она погладила его по щеке.

— Не беспокойся. Не важно, что сделал Миллер, люди, которые тебя любят, всегда будут рядом с тобой.

— Хотел бы я в это верить.

Кэрол послышалась грусть в его голосе.

— Что, какие-то проблемы с Джилл?

— Я тоже не знаю, как рассказать ей об этом. — Томми остановился.

На секунду Кэрол удивилась, что Томми не обсудил эту проблему с женой, — но только на секунду. Одно дело сказать, что вас подозревают в убийстве, когда находят тело вашего лучшего друга, и нет ничего удивительного в том, что человек ищет себе алиби. Но то, что вы находитесь в списке, подобном списку Миллера, этого достаточно, чтобы упасть в глазах всех, кто вас знал.

Тем не менее Кэрол была уверена, что трещина между братом и его женой превратится в пропасть, если Джилл узнает об этом от кого-то другого.

— Томми, ты должен с ней поговорить. Если ты будешь откладывать, станет хуже. Я хочу сказать, если этого Миллера не остановить…

Он так и остался стоять спиной к ней.

— Ты права. Если она узнает об этом от него, всему конец. Я скажу ей сегодня. — Он поднялся еще на ступеньку.

Кэрол положила ему руку на плечо.

— Томми, ты знаешь, все, что от меня зависит… ты знаешь…

Он накрыл ее руку своей.

— Конечно, знаю. Ты самая лучшая.

Пропуская ее в дом, он раздраженно помотал головой и сказал: